Стингрей в Зазеркалье

Каждый из них на тему моей песни нарисовал коллажи, которые они оживили с помощью покадровой анимации. Они также сняли, как мы с Юрием гуляем по городу, а затем разрисовали эти кадры прямо по негативу. Особо интересной была съемка в школе: мы с Юрием танцевали между рядами школьников, которые, раскрыв глаза от изумления, наблюдали за происходящим. У некоторых из них лица были размалеваны, ну а мы сами были в темных очках и, как всегда, одеты во все черное. Я взяла детей за руки и танцевала вместе с ними. Камера нарочито дергалась, изображение было покрыто туманом, и мы с детьми выглядели как привидения – загадочно и завораживающе. И по сей день этот клип остается для меня одним из самых любимых.

Таможенников в ленинградском аэропорту я заговорила, и мне удалось без особенного труда вывезти и отснятый материал, и еще несколько работ художников. Мне, конечно, и в голову не могло прийти, что так беспроблемно ни мне, ни кому бы то ни было еще, вывозить даже такое искусство из России больше не удастся. Буквально через день-два после моего отъезда оценщики Sotheby’s в процессе подготовки к первому аукциону современного советского искусства[53] начали отсмотр работ и сообщили советским властям, что именно неофициальное искусство способно получить на аукционе самые высокие цены. В Москве вдруг сообразили, что все это кричаще яркое, как будто намалеванное маленькими детьми и нередко выглядящее глупо искусство, которое я и многие другие беспрепятственно годами вывозили из страны, на самом деле пользуется спросом и может представлять собой реальную ценность. Таможне немедленно было приказано прекратить выпускать из страны любого рода искусство.

– Наконец-то, – пробормотала я спустя некоторое время, когда «медведи» в аэропорту конфисковали у меня небольшой рисунок. – Наконец-то вы начали понимать, какой ценностью обладает новаторское искусство моих друзей!

В конце августа того же 1988 года вместе с Сергеем, Африкой и большой группой друзей я полетела в Стокгольм на выступление «Поп-Механики» и выставку «Новых художников». Шведы были без ума и от концерта, и от выставки и невероятно тепло встретили русскую современную культуру. Сергей был на седьмом небе от счастья: наконец-то его аудитория стремительно расширяется. Выступление «Поп-Механики» рекламировали как «спектакль», а не концерт, что ему тоже понравилось.

– Что вы можете сказать о том представлении, которое предстоит увидеть зрителям? – спросили у него во время радиоинтервью накануне. – По-английски, пожалуйста.

Сергей закатил глаза. Английский у него по-прежнему был слабый, и говорить на нем он все еще избегал.

– Hello, my name is Sergey, – сказал он. Этим и ограничился.

Из Швеции я полетела в Москву, где вместе с «Играми» должна была выступать на фестивале «Молодежь, культура, перестройка». Концерт, на котором мы играли, должен был положить начало регулярной серии под названием «Парад рок-клубов», и в тот вечер были представлены рок-клубы Москвы, Ленинграда, Свердловска и Харькова.

В разгар концерта на сцену вышел Саша Липницкий:

– Здравствуйте, я уже второй раз сегодня на сцене, но сейчас волнуюсь больше, потому что трудно найти слова, чтобы описать человека, который сейчас выйдет на сцену в составе группы «Игры». Это американская певица. Само по себе это теперь не такая уж и редкость. Но другого человека, ни в Америке, ни где бы то ни было еще, который сделал бы столько же для русского рока, просто нет.

Он сделал паузу и торжествующим взглядом окинул зал. У меня по коже побежали мурашки. Я столько делала для других, и никогда даже не думала просить кого-то сделать что-то для меня. Но вот они – эти добрые слова, без просьб и без подсказок! Витя Сологуб подмигнул, дружески подтолкнул меня, и вместе с ним я выпрыгнула на сцену под слова Саши:

– Итак, Джоанна Стингрей и группа «Игры»!

Глава 11

Настоящий герой

В этот же приезд в Москву у меня была встреча на «Мелодии», на которой были оговорены условия предстоящего выхода моего альбома. На даче у Липницкого я познакомилась с Наташей. Мы все – Виктор, Наташа, Африка со своей красавицей женой Иреной и я – удобно устроились за столом, пока Саша и его жена Инна готовили для нас прекрасный ужин.

Было очевидно, насколько Виктор влюблен в Наташу. От Марьяны она отличалась разительно: тонкая и изящная, как фарфоровая статуэтка, с острым взглядом и доброжелательным, хотя и хриплым смехом. Мне она всегда представлялась русской Одри Хепбёрн – стойкая и мудрая, очень естественная, с тихим голосом и почти полным отсутствием макияжа.

– Спасибо тебе, – сказала она мне игривым голосом, обнимая Виктора, – за то, что согласилась разделить со мной этого замечательного парня.

Я уже давно не видела Виктора и, когда мы вернулись в город, попросила его об интервью об изменениях последнего времени.

– Попробую по-английски, – немного нервничая, сказал он. Ему было непросто. Положив нога на ногу, он сидел в довольно напряженной позе, забывая затягиваться дымящейся в руке сигаретой.

– Почему ты решил сняться в кино? – начала я.

– Да я и сам не знаю, – пожал он плечами. – Все, что я делаю в жизни, я делаю потому, что мне это интересно. Это единственная причина.

– Чем же тебе интересна актерская работа?

– Фильмов для молодых людей у нас почти нет, вот мне и захотелось сделать кино, которое будет интересно молодежи. – Он замолчал, затянулся и медленно выпустил из себя дым. – У нас в кино нет настоящих героев. Нет супермена, героя, который, как бог, может все – летать по улицам, всех побеждать, Молодым людям нужен герой. Может быть, и я на роль героя не гожусь, но, пока никого другого нет, я хочу начать. Я хочу, чтобы у молодежи были свои герои. Они смотрят на Арнольда Шварценеггера, на Брюса Ли, но они не свои.

– Ты уже герой, – тихо сказала я ему. – Твоя музыка, в ней нет страха.

Он покачал головой, темные волосы закрыли ему глаза.

– Кстати о музыке, почему вы так и не записали альбом на «Мелодии»?

– Они издали наш альбом, даже не спросив нашего согласия[54]. В этом проблема. Я никому не хочу позволять подобное. Также они не дают нам достаточно студийного времени для записи.

– Но «Мелодия» обеспечит вам такие тиражи, которые никто другой дать не сможет. Это ведь очень крупная фирма.

– Лучше издать его на кассете и пустить в продажу по кооперативам, – твердо заявил Виктор. Никакие пустые посулы славы и богатства не могли сломить его дух.

Когда же я спросила его о темах песен сверхпопулярного альбома «Группы крови», Виктор задумался, тщательно подбирая нужные английские слова для ответа.

– Это очень героический альбом, – медленно начал он. – И очень романтический. Главная идея всех песен – человек. Если ты человек, то ты должен что-то делать. Не знаю что, но что-то делать. Не просто жить свою жизнь, но делать что-то для мира. Сломать тюрьму внутри себя. – Он откинулся в кресле. – Трудно объяснить. И дело не в моем английском. Я и по-русски не могу на этот вопрос ответить. Все, что я хотел сказать, – внутри этого альбома.

Даже в интервью слова его звучали чистой поэзией, просвещенной, мудрой и простой. Он был вдумчив и выразителен. Он был герой.

Глава 12

Американская мечта

«Капитан» прибывал в Город Ангелов.

13 ноября 1988 года газета Washington Post опубликовала статью под заголовком «Анархист за клавишами» – портрет совершавшего обширный тур по Америке Сергея Курёхина. Он должен был принять участие в конкурсе Телониуса Монка[55], поучаствовать в записи с нью-эйдж музыкантами в Аризоне[56], сыграть концерты в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго, Вашингтоне и Бостоне, посетить оборудованный по последнему слову техники медийный центр в Массачусетском Технологическом институте и провести неделю в качестве приглашенного лидера со студенческим оркестром в Оберлинском колледже[57]. Завершался тур в начале декабря фестивалем New Music America во Флориде.

53

7 июля 1988 года Sotheby’s провел в московском Совинцентре (ныне Центр международной торговли) аукцион «Русский авангард и современное советское искусство» – первые и единственные коммерческие торги, устроенные западным аукционным домом в России. Они обозначили собой выход русского искусства на международный рынок, а также привлекли внимание западных коллекционеров, галеристов и арт-критиков к советскому неофициальному искусству.

54

В 1988 году фирма «Мелодия» с подачи Андрея Тропилло выпустила альбом «Ночь», не заручившись при этом согласием музыкантов группы.

55

Thelonious Monk Jazz Competition – учрежденный в 1987 году Институтом Телониуса Монка ежегодный международный конкурс молодых джазовых пианистов памяти гения джазового фортепиано Телониуса Монка (1917–1982).

56

В городе Тусон, штат Аризона, жили нью-эйдж музыканты Дин и Дадли Эвансон, с которыми Курёхин познакомился летом 1988 года в Ленинграде. У них была своя студия и своя фирма Soundings of the Planet, на которой по результатам визита Курёхина были изданы альбомы Music That Makes the Snow Melt Down и Morning Exercises in the Nuthouse.

57

Президентом колледжа был профессор Фредерик Старр, известный специалист по истории СССР, сам музыкант и большой любитель джаза, автор первой в Америке книги о советском джазе Red and Hot: The Fate of Jazz in the Soviet Union.