Страница 40 из 56
Либо открыть дверь и все узнать.
Я выбрала последнее.
…Декана в собственном кабинете не оказалось. Вместо него меня поджидал высокий, худой старик в черном парадном камзоле, расшитом золотыми нитями.
Уверенно двинулся в мою сторону, опираясь при ходьбе на трость. И я застыла, привалившись спиной к двери. Уставилась на него, открыв рот. Но убегать не стала. Смотрела, как он подходил, подозреваю, с самым что ни на есть жалобным видом.
Потому что ко мне приближался мой дед, старый лорд Вейс, который собственноручно вычеркнул своего сына из Золотого Списка двадцать пять лет назад, а потом заново его туда вписал.
Причем вместе со всеми тремя внуками.
Шел ко мне с самым суровым видом, в то время как я, уставившись в его испещренное морщинами строгое лицо, судорожно пыталась понять, что ему от меня понадобилось.
Если только напомнить мне, кто я такая на самом деле – плоть от плоти ненавистных ему несмайров, даже несмотря на то, что вторая моя половина драконья, – а затем сделать все, чтобы меня выкинули из столицы Астара раз и навсегда. И не факт, что мне поможет расчудесный свиток с королевскими инициалами и печатью!..
На миг даже промелькнула позорная мысль избежать этого разговора – вот так, открыть дверь и молча, с гордо поднятой головой, уйти. Но я с негодованием ее отвергла. Потому что мы, Вейсы, не бежим от трудностей – если только на кайерах и по направлению к финишной черте.
Поэтому стояла и смотрела, как он приближался.
Дед остановился в паре метрах от меня, оглядел с ног до головы. Я тоже на него посмотрела. У него были серые серьезные глаза под кустистыми седыми бровями, гордый профиль и благородные, но резкие черты лица. И еще, он был удивительно похож на моего отца. Вернее, мой папа – вылитая его копия, только на четверть века моложе.
– Итак, ты – Дарлин! – произнес лорд Вейс каркающим голосом, но тут же кашлянул, прочищая горло.
– Да, – сказала ему. – Меня зовут Дарлин Вейс, и я тоже знаю, кто вы. Вы…
Но договорить он мне не дал.
– Я твой дед, – его голос внезапно прозвучал мягче, а вместо осуждения в серых, совсем уж папиных глазах промелькнуло любопытство. – Ты очень похожа на свою бабушку Мелинду в молодости. Она была бы рада с тобой познакомиться.
– Сомневаюсь, что это возможно, – отозвалась я, потому что знала: его жена давным-давно умерла, еще до моего рождения.
– Ты права, это невозможно, – согласился он. – Она зачахла от тоски после того, как я выгнал нашего единственного сына из дома.
Произнес это и снова уставился на меня, словно дожидался моей реакции.
Но я молчала, гадая, что будет дальше. Недоумевала, зачем он явился в Академию, раз уж выгнал единственного сына из дома и был настолько несгибаем в своем решении, что даже зачахнувшая жена его не остановила.
– Я пришел, чтобы сказать тебе, – лорд Вейс все же первым прервал затянувшееся молчание, – насколько сильно сожалею о словах, брошенных в запале двадцать пять лет назад. Я был не прав, тем самым разрушив собственную семью и, в довесок, собственную жизнь.
И я выдохнула изумленно, потому что не ожидала услышать подобного. Чего угодно ожидала, а этого – нет.
– Вам… – я снова заморгала, потому что слезы-предатели были где-то совсем рядом и готовились нанести подлый удар. – Но вам нужно сказать об этом вовсе не мне, а моему отцу!
– Я однажды пытался, – признался старый лорд, – но мой сын выгнал меня за порог своего дома точно так же, как это сделал я. Упрямство – семейная черта Вейсов, – усмехнулся он. – Тогда я стал писать ему письма. По одному в год, начиная с момента, когда я собственноручно лишил себя сына и внуков и тем самым убил свою жену.
Я выдохнула изумленно, растерянно.
– Но мы никогда не получали ваших писем!..
– Получали, но твой отец возвращал их назад неоткрытыми. Вот, – лорд Вейс подошел к книжной полке, взяв с нее перевязанную темной траурной лентой стопку конвертов. И на верхнем из них виднелась печать почтовой службы.
– Мне очень жаль! – пробормотала я. – Я и понятия не имела… Нам казалось, что это вы… Именно вы выгнали папу, и уже с концами!
– Дарлин… – произнес дед мое имя, словно пробовал его на слух. – Я прошу тебя взять эти письма и отвезти их своему отцу. Если он откажется их прочесть, то передать ему на словах. Сказать, как я сильно сожалею и насколько перед вами виноват. Перед ним, перед твоей матерью и перед вами… Перед тобой, Дарлин. Перед Ивлин и Джоссом. И еще – что только ощутив боль утраты, я смог увидеть…
– Вы смогли увидеть истину, – отозвалась я, шмыгнув носом, вспомнив слова Конрада Мелгарда. И снова заморгала, больше не в состоянии сопротивляться слезам, которые полились из моих глаз. – Хорошо, – всхлипнув, сказала ему. – Я возьму эти письма и обязательно передам папе ваши слова… Очень скоро! На каникулах… Или же если выдастся другая оказия, то значительно быстрее.
– Буду рад, – просто отозвался он, после чего снова полез за пазуху. Вытащил еще один белоснежный конверт и протянул его мне. – Это для тебя, Дарлин! Я написал письмо еще и тебе.
– Мне?!
– Да, тебе. Но здесь не читай, – он поджал губы, словно боялся… Боялся, что я прочту и все равно его отвергну. – Открой позже. И если ты найдешь силы меня простить, то… Мой дом всегда для тебя открыт.
– Но ведь я… – Взяла его письмо, на миг ощутив теплое прикосновение его сухой, старческой руки. – Но ведь во мне течет кровь… Кровь…
Было так странно признаваться в этом в кабинете декана, но я все-таки это сделала.
– Во мне течет кровь несмайров, – сказала ему.
– В тебе течет и моя кровь тоже, – отозвался он. – Все остальное больше для меня не имеет никакого значения. Ты всегда будешь моей… Моей старшей внучкой, и я сделаю все, чтобы тебя защитить.
– Спа… спасибо! – выдавила из себя. Затем покачала головой: – Даже и не знаю, что вам сказать…
– Не спеши, – отозвался он. – Прочти письмо, подумай. Я не собираюсь тебя торопить. Сейчас я уйду, но знай, тебя всегда ждут в доме на улице Драконьей Победы. Надеюсь, ты найдешь время меня посетить, пока будешь в столице. Но куда больше я надеюсь, что он станет твоим домом, пока ты живешь в Дайсе.
Снова назвал мне адрес, попрощался и ушел.
А я осталась. Стояла, моргая и всхлипывая, прижимая к груди пачку писем, которые вернул ему мой отец, и белый конверт, предназначавшийся только для меня.
К тому же на руках была еще купчая на Честера, которую я собиралась ткнуть под нос одному зазнавшемуся дракону и сказать ему… И пусть разговоры с Конрадом, а потом с моим дедом решительно ввергли меня в пучину слез, но Гордон Бьорн обязательно узнает, какой же он дебил!
И я кинулась прочь из кабинета декана. Наружу, бегом через весь корпус факультета Людской Боевой магии, затем по коридорам Драконьего, решив, что на Теоретическую Магию схожу как-нибудь в другой раз. У меня были дела и поважнее.
Да-да, Гордон Бьорн собственной идиотской персоной!
Бежала, бежала и… совершенно случайно наткнулась на магистра Римса – того самого, кто вел у нас защиту от Драконьей Магии и, по словам лорда-канцлера, был очевидцем событий в Вересковой Пустоши. Старенький магистр шел навстречу, нагруженный свитками. Улыбнувшись, попытался убраться с моего пути, потому что я неслась, словно беговой кайер к финишной черте.
Но у него ничего не вышло – я кинулась ему наперерез.
– Магистр… Магистр Римс, – пытаясь отдышаться, обратилась к нему. – Мне очень-очень нужно с вами поговорить! Сейчас же, срочно!.. Это дело жизни и смерти!
Остановился – невысокого роста, улыбчивый старичок-дракон, чья связь с крылатой ипостасью была настолько сильной, что я тут же почувствовала и его ящера. Он был рядом, смотрел на меня с любопытством и легким недоумением.
– Конечно же, мисс Вейс! – произнес преподаватель.
Он сразу же вспомнил мое имя, хотя видел всего лишь один раз, и мне почему-то стало приятно. Впрочем, магистр тут же встревожился: