Джинн

– Ты понимаешь, кто такая Шиба? – первая вышла из ступора Маша.

– Я, знаешь ли, не сильна в истории и в восточном фольклоре,– пробормотала Банни, все ещё любуясь лампой в руках у продавца.

– Спасибо за ваш рассказ, – девушка поблагодарила араба и пояснила подруге: – Шиба – это легендарная царица Савская!

– И ключевое слово здесь – легендарная,– улыбнулась Банни. – Правда, Ючи?

Она обернулась, но японца нигде не было. Странно, и давно его нет? Ей все время казалось, что он следует за ними.

– Ючи? Юучиии! Юч! – Нервно воскликнула девушка. – Ючи!

– Будьте здоровы,– нашелся продавец, полез в карман, достал носовой платок и протянул его модели. – Это должно быть из-за ладана.

– Но я не чихнула… это… – решила не объясняться Банни, инстинктивно приняв платок . – А впрочем, нам пора! Сколько времени прошло? Наверняка Джонс уже весь извелся от ожидания!

Банни потянула Машу к выходу, крепко схватив ту за запястье. Девушка упиралась:

– Где можно найти мастера Аль-Нута?! – неожиданно спросила та у продавца.

– Купите что-нибудь – и я отвечу,– заявил араб.

– Обещаю, что когда закончится наше турне, я вернусь сюда и скуплю все драгоценности в вашей лавке! – воскликнула Банни, настойчиво увлекая за собой гримершу. – Только ответьте ей! А то она не успокоится! Она верит во всяких там джиннов, или демонов… Кто они там в вашем исламе?

Продавец, молча, отвернулся.

– Ас-салям алейкум,– недовольно проворчала Маша, поднимая юбки, чтобы угнаться за подругой.

Посреди бурлящей толпы, словно по волшебству, девушка услышала арабскую музыку, набирающую темп. Побрякивание рамочного бубна, в сопровождении аплодисментов толпы, гитарные переборы, увлекающие в мир восточного танца, лютня и барабаны.

Одновременно с музыкой, Банни натолкнулась на прохожего, и нижнее белье от Аннеты Ву, в конечном итоге не выдержало и лопнуло, являя любопытным обывателям спрятанные скудные наличные модели, пакетик и золотую лампу, выкатившуюся из льняной ткани.

– Это же лампа из магазина Абу-Ахмеда! – перекричал музыку продавец кальянов. – Воровка! Держи её!

Толпа еще больше оживилась, замыкая подруг «в кольцо».

– Это не то, о чём вы подумали! – Оправдывалась девушка, собирая рассыпавшиеся вещи.

– Лучше не объясняй! – Крикнула Маша и схватила её за рукав. – Бежим!

И они, завидев проплешину в человеческом муравейнике, рванули к ней, в сопровождении осуждающих возгласов и ритмичной мелодии восточных танцев.

Прижимая одной рукой лампу, а другой – отталкивая арабов, Банни едва поспевала за Машей. Пришлось перемахнуть через прилавок с засушенным инжиром и финиками, который гримерша ловко перепрыгнула, а модель просто переступила. Затем они завернули за угол, и, потеряв равновесие, опрокинули картонные коробки с апельсинами, из-за чего грузчик разразился непереводимой бранью. Несколько раз, покружив между рядов, Маша обнаружила темный переулок, затащила туда Бани и прижала к стене. Пока толпа, требующая «крови» не прошла мимо.

Затем они осторожно выглянули из-за угла, и постоянно озираясь по сторонам, пробежали пару кварталов, минуя арабский рынок. На узкой улочке их уже поджидал разгневанный сержант.

Глава 6

Фея и арбуз.

– Где вы были?! Мы с Ючи вас обыскались! – продолжал свою тираду Джонс, когда завел джип.

– Мы – потерялись,– тихо произнесла Маша, осунувшись под взглядом военного.

– Поход по магазинам странным образом влияет на женщин, – заступился за девушек японец. – Они даже не обернулись, когда я попал в лапы говорливого торговца,– добавил он, улыбнувшись, и протянул Банни новенькую косметичку, на которой было выведено арабской вязью какое-то название.

– Что это? – удивилась модель, принимая дар из рук приятеля.

– Господин сержант был настолько любезен, что купил для вас набор косметических принадлежностей, – пояснил Ючи.

– Вау! – обрадовалась Банни, немедленно раскрывая молнию на подарке.

В косметичке было все – от помады до зубной пасты!

– Спасибо! – хором выдали девушки, разглядывая содержимое.

– Так и знал, что это вам пригодится – тем более, что женщины всегда забывают купить то, за чем, собственно, собирались в магазин! – изрек Ючи, подмигнув по-прежнему недовольному Джонсу.

– Куда дальше? – спросил тот, оказавшись на перекрестке.

–Вниз, вдоль этой улицы с оливами, кажется, – ответила Маша, на несколько секунд оторвав взгляд от пудры. Она уже успела опробовать её пальцем – неплохая, плотная текстура.

– Кажется?! – Прорычал Баз.

– Я не была в гостях у дяди десять лет! Память может иногда подводить, знаете ли!

Джонс чертыхнулся про себя.

– Класс! Даже палетка консилеров есть!

Модель тыкала пластиковой коробочкой, прямо в лицо гримерши.

– Что же тогда у вас под штанишками? – Поинтересовался сержант, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Что простите?! – Возмущенно выпалила девушка.

– Когда я помогал вам залезть в джип, то наткнулся на нечто странное под вашим одеянием. Вы сказали, что это – косметичка. А теперь, словно ребенок, радуетесь моему подарку.

– Нет, Джонс, – высокомерно вздернула подбородок Банни. – Это вы предположили, что там косметичка. Я же сказала – что там находится то, без чего не может обойтись ни одна настоящая женщина!

Сержант хотел что-то ответить, но запнулся, его лицо посерело.

– Надеюсь, там не собачка,– в итоге пробормотал он.

– Стойте! – Прокричала Маша, озадачено озираясь по сторонам.

Военный резко остановил машину, из-за чего японец все-таки вылетел на торпеду – в этот раз он забыл пристегнуться.

– Мы приехали,– спокойно добавила она, указывая рукой, на двухэтажный белый домик, спрятавшийся за резной металлической калиткой, сплошь увитой виноградными лозами. – Вот дом моего дяди.

Баз протянул два метра разделяющих джип и усадьбу, аккуратно припарковавшись у входа.

Маша несмело приоткрыла калитку и вошла во двор. Остальные двинулись следом.

Посреди двора оплетенным виноградником стояла беседка с длинным столом, за которым спиной к выходу, сидела курчавая девочка. Она была увлечена рисованием и не заметила посторонних.

– У жены моего дяди – три дочери. Я видела старшую, когда ей было всего три года,– шепнула Маша друзьям. – Постараюсь не напугать девочку.

– Мархаба, Роа́ (Привет, Роа́), – вкрадчиво обратилась она с той. – Киф хэллек? Шу ахбарак? (Как дела? Что делаешь?)

Девочка обернулась и настороженно посмотрела на незнакомку.

– Ана миш Роа́, эсми Рина́ (Я не Роа́ – я Рина́). Ана урсиму батых! (Я рисую арбуз!)

– Конечно! – Рассмеялась Маша. Роа́ должно быть уже подросла. Почти невеста. А еще она вспомнила, как семья дяди называла её саму Батыха – за сходство с этой большой ягодой. Она была круглой и постоянно краснела, когда многочисленные папины родственники трепали её за щеки.

– Я твоя двоюродная сестра Марьям, – продолжала говорить по-арабски Маша. – Можешь позвать папу или маму?

Рина́ кивнула и побежала в дом. Буквально через минуту оттуда вышел седовласый мужчина в спортивном костюме. Его черные глаза светились счастьем, а на смуглом лице застыла белоснежная улыбка:

– Батыха! – Радостно прокричал он, раскинув руки.

Маша, не раздумывая, бросилась в дядюшкины объятья. Когда они нацеловались, дядя перевёл взгляд с племянницы, на странных незнакомцев, в нерешительности застывших у беседки.

– Что ты здесь делаешь? Усама говорил, что ты работаешь в Лондоне?!

– Так и есть. Но у нас начались показы в странах Ближнего Востока. Было много дел, и я, напрочь, забыла рассказать об этом отцу.

Дядя слушал Машу, а сам вперил свой взгляд в разношерстную компанию, плюс ко всему выглядевшую не лучшим образом.

– Знакомьтесь,– повернулась к друзьям гримерша. – Это мой дядя Ахмэд Аль – Хамиз. В это сейчас верится с трудом,– шепнула она по-арабски, указывая на подругу, – но это топ-модель Банни и наш друг Ючи Хаяси – тоже модель,– перешла на английский девушка.