Фауст. Сети сатаны

Иоганн не сомневался, что наставник вновь начнет придираться, но тот, к его величайшему изумлению, не обнаружил в расчетах ни единой ошибки. Он внимательно изучил таблицы и примечания и в конце концов удовлетворенно кивнул.

– До чего все-таки скучный тип этот аббат, – Тонио рассмеялся. – Хотя все расчеты верны. Есть кое-какие помарки, но в целом ты неплохо справился. В общем-то, иного я и не ожидал. За последние несколько недель ты доказал, что у тебя есть талант. Ты талантливее многих других учеников, которые у меня были… Кша, твари!

Тонио перевел взгляд на клетку: птицы принялись громко каркать и беспокойно топтаться на жердочках.

Иоганн вздохнул с облегчением, но наставник тотчас погрозил ему пальцем.

– Это было простенькое упражнение, и не более того, гороскоп для жалкого аббата. Так что не воображай много о себе! Тебя ждут другие, более суровые испытания. Особенно когда мы перейдем к алхимии, вершине тайных наук. Но для начала нам и этого вполне достаточно. – Он хлопнул в ладоши. – Надо бы отпраздновать твой первый гороскоп. Думаю, тебе следует спуститься в деревню и раздобыть бочонок вина, хлеба и несколько копченых колбас. Ну, что ты на это скажешь?

Иоганн радостно кивнул. До сих пор наставник не разрешал ему ходить в деревню – прежде всего, чтобы не вызывать подозрений. С тех пор как они обосновались в этой башне, прошло почти три месяца, и это будет его первая вылазка.

– Только сначала умой лицо. – Тонио подмигнул ему. – И не связывайся с деревенскими девками. За последнее время ты заметно вырос и теперь хорош собой, высок и крепок. Если кто-нибудь спросит – ты обыкновенный подмастерье лудильщика, понял? Неприятности нам ни к чему. Ну, ступай. Я ведь вижу, как тебе не терпится. – Он бросил ему несколько монет. – И я хочу нормального вина. Смотри у меня, если купишь какое-нибудь пойло!

Иоганн поймал монеты и ухмыльнулся. После чего взял плащ, доставшийся еще от отчима – плащ этот уже порядком потрепался и был слишком короток в рукавах, – накинул его и поспешил за дверь.

Ярко светило солнце, и первые птицы свои пением возвещали скорый приход весны. Иоганн бежал по снегу, чувствуя, как сваливается с плеч груз прошедших недель.

Наставник дождался, пока стихнут шаги за дверью, после чего направился к себе, чтобы подготовить все к ритуалу. Кровь, которую он держал в маленьком бочонке, немного свернулась, но для его целей еще вполне годилась. Он медленно окунул палец в клейкую массу, а потом с наслаждением облизнул. Вкус уже не имел ничего общего с кровью – теплая и солоноватая жидкость, и в то же время полная жизни.

Особенно если она такая молодая, как эта.

Тонио погрузил руку в бочонок, и жидкость пролилась на пол, как краска. Пальцами он начертал на камне древний знак, который тысячелетиями служил им средством сообщения. Затем обновил поблекший символ на полу – и комнату наполнил слабый запах разложения.

Наставник был почти уверен.

Сначала он и сам в это не верил, изучал старинные карты и разглядывал небо с помощью устройства, которое сам же и сконструировал. Но звезды не лгали, день близился, и наконец-то он разыскал того, кто ему нужен. Избранного… Они должны действовать, не мешкая! В противном случае момент будет упущен, и никому не известно, когда наступит следующий.

Привычными уже шагами Тонио обошел круг, бормоча при этом древнюю формулу:

– Пойми, причти, раз к десяти, два опусти, а три ставь в ряд, и ты богат…

Когда все было закончено, астролог сел в центре круга, закрыл глаза и стал ждать ответа.

С заснеженных деревьев капало, и на тропе, еще совсем недавно занесенной непроходимыми сугробами, образовались лужи талой воды. Иоганн легко перескакивал лужи и грязь, вдыхая свежий воздух, в котором уже улавливал запах первых почек. Перед ним внизу раскинулась долина, и он чувствовал себя так, словно вырвался из заточения.

Казалось, весна действительно не за горами. Юноша предполагал, что в скором времени они смогут продолжить путь. До сих пор он ни разу не спрашивал у наставника, куда они, собственно, направлялись. Да и тот сам ни разу об этом не заговаривал. Была ли у них вообще какая-то цель? Быть может, Венеция, о которой он столько слышал? Или Флоренция? Рим? В первые дни их путешествия Иоганн был рад, что у него вообще есть крыша над головой. Тонио дал ему дом, укрытие от зимней стужи. Юноша обещал наставнику год службы, однако нередко, особенно когда Тонио драл с него по три шкуры, подумывал о том, чтобы улизнуть раньше этого срока. Но теперь он был счастлив, что мог учиться у такого человека. От Тонио он мог узнать много больше, чем от отца Бернарда и отца Антония, вместе взятых. Перед ним лежал целый мир!

Но сегодня ему хотелось вкусить жизни. За плечами остались три месяца уединенной жизни в башне; Иоганну не терпелось увидеть других людей, и неважно, что это лишь глупые крестьяне из глухой горной деревушки.

Примерно через час юноша спустился к дороге, которая вела вдоль низкого, поросшего соснами отрога. За ним сквозь дымку были видны заснеженные вершины Альп. Деревня находилась в полумиле к востоку. Она была совсем небольшая, с ветхой церквушкой и россыпью домов. Возле церкви стоял трактир, приземистое строение, сложенное из почернелых бревен; из трубы поднимался густой серый дым. Рядом пролегал широкий торговый тракт.

Было воскресное утро, и крестьяне в большинстве своем после мессы отправились в трактир выпить по кружке вина. Возле дороги стояли несколько повозок. У колодца на площади сидели молодые служанки. При виде Иоганна они принялись перешептываться. Юноша расправил плечи и шутливо им поклонился. Девушки захихикали и бросились врассыпную, как курицы. Только теперь до Иоганна дошло, каким, должно быть, грязным оборванцем он выглядел – в поношенных штанах и коротком плаще, с гривой черных волос. Иоганн подошел к колодцу и хорошенько умылся. Потом в изумлении смотрел на свое отражение: лицо его стало худым и скуластым, над верхней губой рос темный пушок, а глаза были черные и блестящие, почти как у наставника. Три месяца, проведенные в башне, оставили на нем свой неизгладимый отпечаток. Иоганн возмужал, стал хмурым и серьезным, но и не был лишен приятных черт, если верно расценил реакцию девушек.

Иоганн умыл лицо, наскоро вычистил одежду и пригладил волосы, после чего направился к трактиру. Внутри было полно народу, пахло застарелым мужским потом и разлитым пивом. Иоганн сразу почувствовал на себе взоры, некоторые из гостей недовольно заворчали. Гордо вскинув голову, он прошел к свободному столу и устроился в самом углу. Гости между тем не сводили с него враждебных взглядов. Через некоторое время к нему подошел трактирщик.

– Чего тебе? – спросил он грубо и протер тряпкой грязный, весь в царапинах, стол. – Если пришел попрошайничать, ступай к церкви.

– Кружку пива, если позволите, – ответил Иоганн с улыбкой. – И немного припасов в дорогу. Бочонок вина, пару колбас, хлеба… Я – бродячий подмастерье, держу путь в Инсбрук. – Он показал одну из монет, полученных от наставника. – Мне есть чем заплатить, чтобы вы не сомневались.

Трактирщик склонил голову и алчно уставился на монету из чистого серебра.

– Припасы ты получишь, – произнес он затем, – но мне бы не хотелось, чтобы ты здесь засиживался. Чужакам у нас не рады.

Улыбка застыла на губах Иоганна.

– Но почему… – начал он.

Однако трактирщик уже развернулся, не предложив ему даже кружки пива. Иоганн нахмурился. И куда его только занесло! В Книтлингене чужаков тоже не жаловали, но никто их и не выгонял. Настроение его мигом испортилось.

– Бродячее отребье, – пробормотал кто-то совсем рядом. – Все они в сговоре с сатаной.

– Всех их следовало бы перевешать, пока беды не случилось, – подхватил другой. – Скверный ветер дует с гор.

Иоганн в изумлении повернул голову. Это оказались два старых крестьянина, один из них громко сплюнул.