Горячий декабрь

Вечером за праздничным ужином меня все поздравляли с удачной охотой. Надо же – одним выстрелом уложил, и прямо в глаз! А я готов был со стыда провалиться в землю. Это же не я, это сестра волка подстрелила. А Дарья вела себя, как ни в чем не бывало: веселилась вместе со всеми, шутила. Я уличил минутку, когда все были заняты ряжеными, которые пришли колядовать, да нас потешить, подошёл к ней и тихо спросил: «Зачем?» «Кто поверит, что это я подстрелила? – хитро улыбнулась она. – Твоя слава». «Но волк – твой, – зло возразил я. – Зачем меня унижать?» «Послушай, – серьёзно сказала она. – Не веди себя, как мальчишка, у которого отняли леденец. Ты хотел получить коня – ты его получил. Но запомни, если хочешь что-то получить, надо потом за это заплатить. И ещё неизвестно, будет ли эта плата адекватна полученному». Меня словно молнией поразили её слова. Вот эта маленькая девчонка, на три года младше меня, говорит мне устами мудреца. Помните латинское высказывание: totus vos have ut persolvo – за все надо платить? И что самое ужасное, я вдруг в ту минуту осознал, что она права. Гордость моя пыталась слабо сопротивляться, и я спросил, чем же она заплатила за то, что получила выстрел. Дарья смутилась, но потом решительно расстегнула платье и обнажила правое плечо. Оно было фиолетового цвета. Вот так, вот. Доротея – необыкновенный человек. Если бы родилась мужчиной, давно бы заняла должность министра.

***

Вскоре перед графом Денгофом лежало несколько десятков таможенных отчётов. Он перебирал листы желтоватой казённой бумаги, пробегал глазами строки, останавливался, в нужных местах, что-то отмечал карандашом, ставя на полях аккуратные галочки, раскладывал отчёты по стопкам. Тут же на столе чадила сальная свеча, выхватывая из полумрака белёные стены кабинета таможенной управы. Бенкендорф стоял рядом, не решаясь присесть на шаткий стул. У низкой двери застыл по стойке смирно дежурный фельдфебель.

– Кого среди них вы хотите найти? – поинтересовался Бенкендорф, начиная скучать. Уж слишком нудно, с немецкой педантичностью Денгоф разбирал отчёты. Эдак до утра не закончит.

– Пока не знаю. Ничего подозрительного ещё не обнаружил. Ах, вот! Погодите, – вдруг ожил граф. – Золотой перстень с зелёным треугольным камнем.

– Масон, – безразлично пожал плечами Бенкендорф. – Обычное дело.

– Масон из Эдинбурга? Звучит странно. Я не помню, чтобы у Шотландской ложи были треугольные символы, да ещё зелёного цвета.

– Только он вас заинтересовал?

– Остальные все: негоцианты, моряки…. Какой-то лекарь с заковыристой фамилией, – наверняка шарлатан… Ничего подозрительного…. А этого господина с перстнем надо проверить.

– Любезный, – подозвал Бенкендорф дежурного фельдфебеля таможенной управы. – Подскажи, на каком корабле прибыл вот этот господин. Перстень у него с зелёным камнем.

– «Святая Магдалена», ваше высокоблагородие, – тут же ответил таможенник. – Нынче только два английских корабля в гавани: «Гарпия» уже как неделю лесом загружается, да «Святая Магдалена». Она вчера прибыла.

– Что за груз?

– Сельдь в бочках, чай, шерстяные ткани. Хозяин груза – этот господин с перстнем.

– Кто его опрашивал? – поинтересовался Денгоф.

– Я, ваше благородие.

– Ничего подозрительного не заметили?

Таможенник пожал плечами.

– Груз в порядке. Документы справные. Запрещённые товары отсутствуют. Разрешения все имеются. Разве что, ботинки у него немецкие. Англичане не носят немецких ботинок.

– Как вы это определили? – удивился Бенкендорф.

– Ну, как же! Немецкие ботинки тупоносые, с высоким подъёмом. А англичане обычно носят мягкую обувь, остроносую. Я уж двадцать лет на таможне отработал, научился народ различать. И говорил он не чисто. Произношение у него странное. Я подумал сначала, что он из Дании или Швеции.

– Где остановился сей господин, известно? – спросил Денгоф.

– Так точно-с, – ответил фельдфебель. – У меня записано, по какому адресу извозчик отвёз его багаж.

– Давайте-ка, я составлю вам компанию, коль на то пошло, – решил Бенкендорф.

– Если вам не трудно, прихватите ещё пару крепких городовых, – попросил граф Денгоф.

– Разумеется. Да хоть целое отделение.

– Думаю, двоих-троих достаточно. Не хотелось поднимать много шума.

– Как пожелаете.

***

Впереди шёл высокий косолапый околоточный в длинной, серой шинели, освещая узкую грязную улицу тусклым фонарём. За ним следовали граф Денгоф и генерал Бенкендорф. Двое городовых и дворник замыкали шествие. У дворника так же был фонарь и палка, чтобы отгонять собак. В окнах нигде не мелькнёт огонёк свечи. Город спал. Даже псы за заборами брехали лениво. Околоточный остановился у высокого трёхэтажного дома с башенкой на углу.

– Ваше высокоблагородие, вот там он поселился. На верхнем этаже квартирка.

– Квартира угловая? – спросил Денгоф.

– Точно так. На эту сторону есть окна и на ту.

– То есть, с противоположного окна выход на крышу соседнего дома?

– Точно так, – подтвердил околоточный.

– Умно, – кивнул Денгоф. – Пока мы будем взламывать дверь, он уйдёт по крышам.

– Почему вы решили, что он будет убегать? – не поверил Бенкендорф. – Возможно, вы ошибаетесь, и этот англичанин – всего лишь мирный торговец.

Денгоф ничего не ответил. Спросил у околоточного:

– Что за тем домом?

– Сараи, огороды, а потом рабочая слобода.

– Пусть ваши городовые станут со стороны слободы.

– Темно, ваше благородие. Тут разве угадаешь, в какую сторону он побежит.

– Ничего. Попробуем его поймать. Может, даже бегать за ним не придётся. По описанию из таможни, человек грузный, неповоротливый.

Околоточный отправил своих подчинённых в засаду. Дворник остался у подъезда. Втроём поднялись по узкой темной лестнице. Разбудили хозяйку, отвратительную беззубую старуху в мятом ночном чепце. Она накинула на плечи серый пуховой платок, зажгла огарок свечи и повела посетителей вверх к массивной двери. Осторожно постучала. Никто не ответил. Постучала второй раз. За дверью скрипнула кровать.

– Кто там? – раздался недовольный мужской бас.

– Простите, что беспокою вас, – проскрипела хозяйка, словно несмазанная дверная петля. – К вам посетители.

Тишина.

– Господи-ин! – вновь постучалась старуха.

– Так поздно? Что им нужно?

– Откройте! – потребовал Бенкендорф. – Нам нужно проверить ваши документы.

– Вы кто? – в голосе послышалась тревога.

– Мы – представители закона, – сказал Бенкендорф.

– Но почему ночью? – простонал бас за дверью. – Я честный торговец. Я не нарушал ничего.

– Тогда вам нечего бояться, – заверил его Денгоф. – Проверка не займёт много времени.

– Зачем же вы пришли так поздно? Давайте, я завтра приду в участок и покажу все документы.

– Открывайте! – рявкнул околоточный.

– Сейчас, – послышалось из-за двери, – позвольте одеться.

Денгоф прислушался. Тишина. Какое-то шебуршание. Приглушенный скрип…

– Ломайте дверь! – приказал граф околоточному.

– Ломать? – вытаращил тот глаза.

– Ломайте! – настойчиво подтвердил Бенкендорф.

Околоточный навалился плечом, но дверь выдержала. Второй раз – треснул замок.

– Ой! Ой! Что вы делаете? – заголосила старуха.

Третий раз. Дверь слегка поддалась. С той стороны хлопнул пистолетный выстрел. Околоточный схватился за горло и рухнул как подкошенный. Старуха заорала, бросила подсвечник, покатилась по лестнице. Все погрузилось в темноту.

Денгоф выбил створку двери ногой и ворвался в комнату. Он повернул рукоять трости, и в руках у него блеснул кинжал. Следом ввалился Бенкендорф с взведённым пистолетом. Ветер носился по комнате, трепля занавески.

– Ушёл!

Денгоф бросился к распахнутому окну. В ночи ничего не возможно было разобрать, только слышались быстрые удаляющиеся шаги по черепице.

Бенкендорф уловил зловещее шипение. Знакомый звук. И запах знакомый. Он обернулся к небольшому круглому столу, стоявшему посреди комнаты. На столе громоздился ящик, похожий на матросский сундучок для вещей с окованными уголками. Подползая к нему, разбрасывая искры, тлел огонёк порохового запала. Генерал схватил за шиворот графа и вывалился с ним из квартиры. Они упали прямо на тело околоточного. Грохнуло так, что в голове загудело. Над ними пролетела дверь, ударилась о стену и свалилась на нижнюю лестничную площадку. Все заволокло едким дымом и пылью.