Страница 11 из 57
В 1796–1799 годах Н. М. Карамзин издавал поэтический альманах «Аониды, или Собрание разных новых стихотворений». Этому поэтическому сборнику была суждена громкая литературная слава. Много позднее сам Пушкин восхищался «Аонидами». Карамзин стремился наиболее полно представить в альманахе новейшую русскую поэзию в лучших образцах. И весьма примечателен тот факт, что в третьей части сборника были перепечатаны стихотворения Сумарокова, ранее опубликованные в «Иртыше».
Появление в «Аонидах» произведений Сумарокова стало началом его литературной известности в писательских столичных кругах; вскоре в Москве вышла книга Сумарокова «Собрание некоторых сочинений, подражаний и переводов».
В самом начале XIX века Панкратию Платоновичу, проведшему много лет в ссылке, разрешено было вернуться в Центральную Россию. К сожалению, сведения о его жизни после ссылки весьма скудны, но, во всяком случае, в 1802–1804 годах мы видим Сумарокова редактором московского «Журнала приятного, любопытного и забавного чтения», затем редактором самого популярного в России журнала «Вестник Европы».
Умер Панкратий Платонович в 1814 году. Спустя восемнадцать лет после его смерти в типографии известного издателя Плюшара вышел сборник стихотворений поэта.
Жизнь Сумарокова совпала с тем периодом, когда отечественная журналистика росла вширь, захватывая и завоевывая читателя в самых отдаленных уголках нашей родины.
П. П. Сумароков был одним из зачинателей провинциальной журналистики, вписавшим важную страницу в историю культурной жизни Сибири.
1954 год.
«ГРАММАТИКА ФИЛОСОФИЧЕСКИХ НАУК…»
У московских букинистов промелькнула старинная книга, носящая пышное и пространное заглавие: «Грамматика философических наук, или Краткое разобрание новейшей философии, изданная на английском языке г. Вениамином Мартином, а с оного переведена на французский, а с французского же переложена на российский Павлом Бланком». На книге есть пометка, что она выпущена в свет в 1798 году во Владимире-на-Клязьме. Над этой датой нельзя не задуматься. В самом конце XVIII столетия в сравнительно небольшом городе была издана книга философского содержания! Кто выпустил это сочинение? Почему произведение, рассчитанное на подготовленного читателя, появилось на свет в провинции, а не в столице, где литературу было значительно легче продавать?
Заглянем в историю владимирского края, изобилующую многими поразительными неожиданностями. Нет ли в архивных материалах каких-либо подробностей о «Грамматике философических наук…»?
…Известно, что в XVIII веке одновременно с открытием российской Академии был издан указ о «вольных типографиях», по которому желающие могли заводить типографии, не спрашивая на это специального разрешения. Благодаря указу печатни стали расти как грибы после дождя. Последователи Гутенберга и Федорова выпускали книги не только в Петербурге и Москве, но даже в сельской местности. Так, например, аристократ-вольнодумец XVIII века И. Г. Рахманинов в селе Казинке Тамбовской губернии стал выпускать полное собрание всех переведенных на русский язык сочинений Вольтера.
Патриотическим подвигом была книгоиздательская деятельность Николая Ивановича Новикова, выпускавшего сотни различных изданий: литературных, научных, детских журналов, оригинальных и переводных художественных произведений, словарей и т. д.
Власти были напуганы небывалым ростом книжного дела. Особенно усилились гонения на вольнодумцев после выхода в свет «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева. Книгу уничтожили. Радищева сослали в Сибирь, Новикова бросили в крепость, а тамбовскую типографию Рахманинова опечатали. В 1796 году Екатерина упразднила все «вольные типографии».
Вот тогда-то известный московский типограф Матвей Пономарев, вынужденный прервать свою издательскую деятельность, обратился в ближайшее от Москвы губернское правление. План Пономарева был прост: он предложил организовать типографию для печатания казенных бумаг. Вознаграждения Пономарев требовал самого умеренного, но непременным условием ставил разрешить ему печатать в свободное время разные книги. Кроме того, Пономарев брался обучить типографскому мастерству владимирских жителей. В первый же год типографскими специальностями должны были овладеть не менее четырех человек. Во Владимире быстро и охотно согласились на предложение Пономарева. Но, по условиям соглашения, книги можно было отдавать в печать лишь после того, как они будут разрешены московской цензурой. Каждое вышедшее из печати издание типограф должен был в обязательном порядке рассылать для контроля: один экземпляр в библиотеку губернского правления, другой — в Академию наук.
К 30 октября 1797 года Пономарев закончил оборудование типографии. Литеры (шрифты), типографский станок и прочие необходимые принадлежности были доставлены за счет губернского правления из Москвы во Владимир.
Второго ноября 1797 года типография начала работу, приступив к изданию книги «Грамматика философических наук…». Этот день, пожалуй, и следует считать днем основания первой владимирской типографии, началом книгопечатания во Владимире.
Нам, живущим в эпоху освоения космического пространства, трудно представить, как простодушно истолковывались явления природы полтора столетия назад. Вот, например, как объяснялось в «Грамматике философических наук…» происхождение грозы: «Воздух наполнен парами, испарениями, серою, смолою, селитрою и разными солями. Сии пары, поднявшись от солнечной теплоты в самые высочайшие страны воздуха, рассеиваются там и носятся повсюду от ветров. От сего движения происходит смешение… брожение зажигательных материй с селитренными кислотами, которое, доходя до воспламенения, производит тот свет, который мы видим загорающимся в небе».
Оценивая деятельность Пономарева во Владимире, нельзя не обратить внимания на то, что он не ставил перед собой чисто коммерческих целей. Пономарев выпускал по преимуществу научную и научно-популярную литературу. А ведь и в XVIII веке было уже немало литературных спекулянтов, которые печатали всякую чепуху, рассчитанную на невзыскательных читателей.
Очевидно, у Матвея Пономарева было заготовлено немало рукописей для издания, так как спустя восемнадцать дней типограф обратился в губернское правление с просьбой разрешить печатать «Памятник из законов», а также две книги на латинском языке. Просьба Пономарева сильно смутила местных чиновников. Латыни они не знали и вообще сомневались, можно ли разрешить подобное издание. Последовал запрос в московскую цензуру. Оттуда ответили, что книги, предложенные типографом, можно напечатать.
Характер литературы, выпущенной Пономаревым, свидетельствует о том, что он был последовательным учеником великого русского просветителя Николая Новикова. К сожалению, мы очень мало знаем о жизни Матвея Пономарева. Скудные сведения говорят, что он был сыном крепостного крестьянина. Каким-то образом Матвею посчастливилось освободиться от крепостной зависимости. Нам неизвестно, где и когда он учился. Вполне возможно, что он проделал такой же тяжелый, но славный путь, как другие талантливые люди из народа — Ломоносов, Баженов, Шубин, Кулибин. Во всяком случае, получив чин прапорщика, Пономарев вышел в отставку, поселился в Москве и в 1783 году открыл там типографию.
По свидетельству современников, его типография была одной из лучших в Москве. Книги, выпускаемые ею, пользовались популярностью у читателей и привлекали к Пономареву видных представителей тогдашней интеллигенции. Так, корректором московской типографии Пономарева работал приобретший впоследствии большую известность Евгений Болховитинов, библиограф, автор первого крупнейшего словаря русских писателей. В числе сотрудников Пономарева был также и С. И. Селивановский, ставший позднее популярным книгоиздателем.
Трудно сказать, как был связан Матвей Пономарев с местной интеллигенцией, насколько деятельно участвовали в его издательском предприятии владимирские авторы. Дальнейшее изучение книг, выпущенных в тот период во Владимире, видимо, поможет ответить на этот вопрос. Во всяком случае, в течение 1798 года была выпущена книга Марии Поспеловой «Лучшие часы моей жизни», затем появилось научное сочинение «О продолжении жизни ученых». Всего в 1798 году отпечатано десять книг. Для провинциальной типографии в XVIII столетии это немало.