Мангуст. Прыжок Мангуста

И что делать? Бить сразу? А если они просто так подъехали? С предложением подвезти усталых путников до цивилизованных мест? А я начну молниями швыряться, стрельбу открою? И головой понимаю, что ничего просто так не бывает, не ведут себя так по-хамски при добрых намерениях, а вот ничего поделать с собой не могу. Хочется надеяться на доброту и отзывчивость…

Это я так себя накручиваю. А то ещё подумаете невесть чего про моё слюнтяйство. Так что сейчас уляжется пыль, и всё станет понятно. Стрелять никто в нас не будет, мы, точнее девчонка, им живыми нужны. Поэтому, как водится, сначала начнут разговаривать, а потом и действовать. Поэтому минута или чуть меньше у меня на оценку обстановки будет. Справлюсь. Мне же с ними разговаривать не придётся. Девчонку только стоит приободрить. Впрочем, не нужно. Иначе как я намерения гостей пойму? Ляпнет ещё что, не подумав, от страха. Впрочем, язык мой враг мой в данном случае, потому что в этом разговоре его незнание будет против меня. Молчим и смотрим.

Улеглась пыль, распахнулись двери. Точно, из легковой машины вылез один человек, потянулся демонстративно, разминая затёкшее тело и вроде бы не обращая никакого внимания на нас. А то, что подъехал, так это он просто отлить на обочину собрался. Ну-ну, артист.

И из грузовиков по паре помощников нарисовалось. Обошли с боков. Остальным лень вылезать, только головы высунули, смотрят с интересом и вожделением, даже эмоции не скрывают, всё на лицах написано. Как же, неожиданная и поэтому очень приятная для кошелька добыча.

Осматриваюсь, интересно же. Страха нет, только азарт. Одежда у всех обычная, походная. Полукомбинезоны на лямках и полусапожки, сразу видно, что из дорогой кожи пошитые. Рубахи у всех одинаковые, тёмно-синие, плотно застёгивающиеся вокруг шеи и запястий. На головах ничего, только у тех, что в кузовах фургонов, висят на груди какие-то повязки. Это от пыли, озарила умная мысль. Оружие у всех, и не карабины, как у меня, а настоящие автоматы, я таких и не видел. Впрочем, в Академии мне обо всех и не рассказывали, только о тех, что приняты на вооружение в нашей армии. А главному автомат не к лицу, у него аж по пистолету на каждом боку в кожаных кобурах, разукрашенных какими-то узорами, я их даже отсюда вижу.

Наконец театр в лице одного актёра закончил своё нарочитое выступление и приступил к заключительному действию, ради которого всё и затевалось – выходу к благодарной публике за наградой. То, что в данном случае наградой сама публика и является, придаёт определённую пикантность всему этому фарсу.

Повернулся ко мне, сделал несколько шагов и остановился, брезгливо осматривая мою одежду, пистолет в руке. Девчонку как будто не замечает, даже взглядом не удостоил, но я-то вижу, как он её эмоциями оглаживает, радуется, скотина. И что мне ещё нужно для того, чтобы начать действовать? Наверное, конкретная уверенность в их реальных враждебных намерениях? Ждём.

О, соизволил наконец мою спутницу заметить. Ещё больше задрал подбородок, оттопырил губу, что-то пролаял, спесиво оглядывая свои живые трофеи. Обломись, родной, рано губу раскатал.

Девчонка что-то пролепетала, еле слышно. И голосок такой виноватый, что того и гляди – сейчас в пыль упадёт и сапоги ему лизать начнёт. Тьфу. И что я её с собой тащил?

Очнись, дубина. При чём здесь сапоги? Посмотри, как она карабин стиснула, пальцы на ложе побелели, миг и стрелять начнёт. И никто этого, к счастью, не заметил кроме меня. Надо вмешаться.

Повернулся полностью к девчонке, спиной к раздувающемуся от своей важности начальнику, протянул ей руку для привлечения внимания и начал говорить всякую ерунду про погоду, про пыль, забившую горло, про мерзкие грузовики, на которых мы отсюда поедем. Потому что сколько можно ноги бить? И всё это на одной успокаивающей ноте, ровным голосом. А то, что говорю, так она всё равно языка не знает, ей всё равно, а звук моего голоса девчонку успокоит. Так и вышло. Подняла глаза, я улыбнулся, подмигнул и – о, чудо! – получил робкую улыбку в ответ. Успокоилась мгновенно. Это хорошо, пальцы на ложе чуть расслабились.

А эта сволочь позади решила одним махом все проблемы и вопросы решить. Когда он успел пистолет выхватить, я даже не заметил, но на замах среагировал. Присел, чувствуя, как удар зацепил воротник на спине, и ушёл перекатом в левую сторону, прямо на двух опешивших бойцов, успев увидеть широко распахивающиеся глаза девчонки. Даже смог удивиться, почему они такие огромные, если в обычном состоянии это две узкие коричневые щелки? И, перекатившись, прямо из-под руки, с колена выстрелил в так и продолжавшего свой удар такого важного незнакомца. Ну, понеслась, теперь у меня руки развязаны. Возврат ствола в сторону поднимающего автомат бойца прямо перед собой. Выстрел! И сразу же доворот к следующему. Выстрел! Если бы! Осечка! Глухой щелчок, и побледневший, стоящий всего в нескольких шагах счастливчик с великим удивлением и неверием смотрит на пистолет в моих руках. Что, повезло?

А вот двое других не тормозят, сканер чётко показывает, как плывёт вверх оружие, разворачивается в мою сторону, как медленно движется вперёд затвор, и слышу его негромкое, сочное клацанье. Но и я не жду. Привычный и надёжный воздушный кулак отбрасывает бойцов на высокий капот правого грузовика с такой силой, что сдвигает его вбок. И только после этого я спохватываюсь и начинаю работать точечно. Удавку на две любопытные и не успевшие спрятаться шеи впереди, разворот, и два воздушных дротика прямо через стенки фургона в оставшихся лентяев, свалившихся в кузов от сильного удара и только сейчас начинающих приходить в себя и хвататься за оружие. Поздно.

Про легковуху забыл! Разворот и… замираю. Девчонка стоит прямо перед капотом и держит сидящих под прицелом с таким решительным видом, что мне даже подходить к ней страшно. И говорить что-то боязно, а ну как выстрелит? А мне пленные нужны, вдруг с кем поговорить смогу? Потому и удавку на двух бойцов в кузове накинул, не стал пока убивать. Зато красота какая – сипят, корчатся, про оружие забыли, за шеи держатся, вздохнуть пытаются. Потерпят!

Контроль сканером. Живых нет, но всё равно проверить не помешает. И патронов на это дело не пожалею, а то ишь, осечка! И в самый неподходящий момент!

Ни один не притворялся, на самом деле дохлые. Теперь можно и теми заняться, которых девчонка до жути напугала. Как она, расслабилась немного? Ну, да, мой контроль её воодушевил, ишь, опять смотрит, зыркает, лучше бы на своих пленников смотрела. Впрочем, те тоже с меня глаз не сводят. Олухи. Вот ни разу не поверю, что работорговцы могут быть такими впечатлительными. Их профессия совсем к другому обязывает. По всему они сейчас должны активно к сопротивлению готовиться. Или к удиранию. Поэтому демонстративно зажигаю на ладони большой огненный шар и со зловещей ухмылкой отправляю его в медленный полёт к лобовому стеклу машины.

Двери распахиваются, и из паровика вываливаются две толстые фигуры и ползком пытаются скрыться за грузовики.

Гашу медленно летящий шар. Нет, так дело не пойдёт, что же вы в разные стороны поползли? Маленькая молния, впившаяся в землю перед носом водителя, заставляет его шустро поменять направление. Другое дело. Хоть какое-то развлечение. Ещё пара молний для коррекции направления, и парочка сближается, то есть сползается у грузовика. А дальше я их останавливаю под довольное хихиканье успокоившейся девчушки. Оружия на них нет, да и не похожи они на бойцов, скорее на чиновников. И водитель такой же, заплывший салом боров. Кивнул на них девчонке, получил ответный утвердительный кивок и удивился. Это так мы скоро начнём без слов друг друга понимать.

Пора дать подышать полузадушенным. Этот хрип уже невыносимо слышать. Только заберусь к ним в фургон, автоматы заберу, от другого оружия избавлю. А то мало ли какая мысль может в опьяневшую от кислородного удара голову прийти?

Все пленники сбились в одну кучу, и хотя я понимаю, что лучше бы их развести в разные стороны, но у меня нет стольких рук и возможностей. Да и желания нет, если честно. Задам несколько вопросов, ответят и свободны. От слова совсем. Хватит с меня неожиданностей.