Золотая клетка

Малыш Орвар? Зачем люди дают своим детям имена, подходящие для морского пирата семнадцатого века? Впрочем, Фэй вынуждена была признать, что Жюльенна – тоже весьма надуманное имя. Но его предложил Як. Красивое и хорошо звучит в международном контексте. Ведь важно, пока ребенок еще в матке, обеспечить ему глобальное будущее. Этот момент они упустили, назвав ребенка Орваром, однако все можно изменить позднее. В прошлом месяце парнишка по имени Сикстен в садике у Жульенны вдруг превратился в Генри. Наверное, трехлетка был совершенно сбит с толку, но такое не принимают в расчет, когда хотят обеспечить мальчику возможность реализовать себя на мировом рынке.

Допив вино из своего бокала, Фэй незаметно сделала знак официантке подлить ей еще.

– Ясное дело, он не стал бы подвергать вас опасности, – проговорила Алиса, томно покусывая лист салата. Но, поскольку она читала в каком-то журнале, что еду надо пережевывать не менее тридцати раз, чувственность вскоре улетучилась, уступив место образу жующей коровы.

Фэй с грустью покосилась на свою тарелку. Проглотив половинную порцию салата, она ничуть не наелась и теперь с завистью разглядывала блюда, которые только что принесли за соседний столик. Бифштекс «Рюдберг». Фрикадельки. Макароны. Все это поставили перед полными мужчинами в костюмах. Теми, кто может себе позволить отрастить брюшко. Про бедных говорят, что они толстые, а про богатых – что они импозантные. Фэй с трудом оторвала взгляд от фрикаделек. В компании Алисы не принято было есть фрикадельки со сливочным соусом и картофельным пюре.

– Разве тебе не пошло бы на пользу, если б тебя похитили на несколько недель, Ирис? – сказала Фэй. – Это же супердиета. Если ты попросишь их достаточно любезно, они, так и быть, дадут тебе коврик для йоги. – Она взглянула на нетронутый салат Ирис.

– О таком не шутят! Это ужасно!

Алиса покачала головой, а Фэй вздохнула.

– Сейшелы – группа островов в Индийском океане. Куда дальше от Ближнего Востока, чем мы сейчас находимся.

Повисла пауза. Ирис и Алиса сосредоточились на своих салатах, Фэй – на своем вине, которое снова осталось лишь на донышке.

– Видели, кто там? – прошептала Ирис и подалась вперед, кивая в сторону выхода.

Фэй попыталась понять, кого она имеет в виду.

– Вон тот, который только что вошел. Разговаривает с барменом.

Теперь Фэй увидела его. Это был певец Йон Дескентис. Любимый музыкант Яка. Он уже несколько лет не выступает, лишь фигурирует в глянцевых журналах среди других звезд второго плана в связи с неудачными амурными делишками, финансовыми провалами и пикантными эпизодами. Сейчас его вместе с дамой – красивой девушкой лет двадцати пяти с черными крашеными волосами и в кожаной куртке – провели и усадили за соседний столик.

– Два пива, – сказал он официантке. – Для начала.

Алиса и Ирис закатили глаза.

– Удивительно, что его вообще впустили, – пробормотала Алиса. – Заведение все больше начинает терять лицо.

Ирис так заерзала на стуле, что золотые браслеты от «Картье» зашелестели.

Фэй взглянула в сторону Джона Дескентиса. Она уже начала планировать день рождения Яка – ему точно понравится, если на его празднике выступит Джон Дескентис. Она поднялась и, ощущая спиной испуганные взгляды Алисы и Ирис, направилась к столику музыканта.

– Простите, что помешала… Меня зовут Фэй.

Йон Дескентис оглядел ее с ног до головы.

– Привет, Фэй, – ответил он с кривоватой улыбкой. – Ничего страшного, ты нам вовсе не помешала.

– У моего мужа Яка в апреле день рождения, и я планирую банкет в ресторане «Хассельбаккен». Он обожает тебя. Я хотела спросить, свободен ли ты в это время и не готов ли прийти на праздник и спеть несколько песен.

– Это Як Адельхейм? Предприниматель?

Черноволосая девушка поджала губки, но Йон выпрямился за столом.

Фэй одарила его улыбкой.

– Да, так и есть. Он владелец фирмы под названием «Компэр».

– Ясное дело, я знаю, кто он такой. Само собой, приду, без проблем. Я и не знал, что ему нравятся мои вещи…

– Он любит твою музыку с подростковых лет. У него есть все твои диски. Да-да, настоящие диски!

Фэй рассмеялась.

– Вряд ли он хвастается этим в интервью финансовым журналам, – усмехнулся Йон.

Девушка громко вздохнула, встала из-за стола и сообщила, что ей надо в туалет.

Фэй тут же уселась на ее место. Ее так и тянуло выпить пиво, которое официант поставил на стол, однако она взяла себя в руки. Уголком глаза отметила, как Алиса и Ирис сидят, уставившись на нее.

Вряд ли она сможет сдержаться и не рассказать об этом Яку. Собственно говоря, это следовало бы сохранить в тайне, сделать ему сюрприз, но она знала себя и понимала, что из этой затеи ничего не выйдет.

– Могу ли я… Можно мне твой номер телефона? Чтобы мы могли созвониться и обговорить детали. Уточнить гонорар и все такое.

– Конечно. Если ты дашь мне свой номер, я пошлю тебе эсэмэску.

Он отстучал ей эсэмэску и сложил губы в улыбке, в которой еще таился след прежнего шарма. Ходили разговоры, что не только из-за алкоголя Йон то и дело попадал в реабилитационные центры, но в этот момент он казался абсолютно трезвым.

В мобильнике пропищало. Фэй бросила быстрый взгляд на сообщение – мигающий смайлик – и вернулась за свой столик.

– Что ты ему сказала? – прошептала Алиса, хотя, скорее всего, слышала каждое слово.

Не знай Фэй наверняка, что у Алисы лоб обколот ботоксом, готова была бы поклясться, что у той появилась озабоченная морщинка.

– Он выступит на дне рождения Яка.

– Он? – прошипела Алиса.

– Да. Именно он. Йон Дескентис. Як его обожает.

– Яку это не понравится. Приглашены его деловые знакомые. Это будет выглядеть не лучшим образом.

– Алиса, я лучше знаю, что понравится, а что не понравится моему мужу. Занимайся своей семьей, а со своей я уж сама разберусь!

Выйдя наконец из «Риш», Фэй плотнее запахнула пальто. С залива Нюбрувикен дул ледяной ветер. Небо казалось свинцовым. Люди шли быстрым шагом, наклонившись вперед. Распродажа со скидкой до 70 % в магазине «Шутерман» подходила к концу – на полках за витриной магазина было почти пусто.

У нее оставался час до того момента, как нужно явиться домой и отпустить няню. Она уже направлялась в сторону площади Стюреплан, когда рядом с ней резко затормозил ярко-красный «Порше Бокстер», так что водитель такси, ехавшего следом, отчаянно загудел.

Опустилось стекло, и через пассажирское сиденье перегнулась Крис Нюдаль, сидящая за рулем.

– Подвезти, красотка? – спросила она наигранным голосом опытного ухажера.

Як терпеть не мог Крис, и Фэй встревоженно огляделась. Однако гусыни, разодетые в шмотки от «Гуччи», наверняка все еще в шоке от ее поведения, остались сидеть в «Риш», и Фэй вдруг осознала, как соскучилась по Крис. По ее грубоватому юмору, смеху и потрясающим историям о нелепых кавалерах на одну ночь и суровых вечеринках. Когда-то Фэй и Крис были неразлучны.

Открыв дверцу машины, Фэй плюхнулась рядом с подругой. Кожаные сиденья леопардовой расцветки заскрипели, когда она усаживалась.

– Симпатичная машина, – проговорила Фэй. – Скромная и незаметная.

Крис сгребла пакеты с покупками, валявшиеся на полу возле пассажирского сиденья, и небрежно забросила их в узкое пространство за сиденьями. Позади них загудела какая-то машина.

– Болван хренов! – воскликнула Крис, показала водителю средний палец и покатилась вперед.

Фэй покачала головой и рассмеялась. Рядом с Крис она всегда чувствовала себя на десять лет моложе.

– В чем суть взятки за молчание, если никогда не говорить людям, чтобы они заткнулись? – пробормотала Крис, глядя в зеркало заднего вида.

– Откуда ты берешь все эти шуточки?

– Конкретно эту реплику я подслушала в одном сериале.

Крис взглянула на Фэй – та предпочла бы, чтобы подруга следила за дорогой.

– Сколько у нас времени, пока тебе нужно будет вернуться к семейным обязанностям – всякой скучище, так что ты будешь горько сожалеть о потраченном на нее времени, когда поседеешь и начнешь ходить под себя?