Страница 4 из 8
Пора. Господин Чо открывает клетку, где сидит Черный Дракон, осторожно берет птицу; он держит голубя в ладонях и чувствует, как часто бьется в груди его сердечко, ощущает нежное тепло животика, холодные лапки. Он гладит птицу кончиками больших пальцев, подносит к лицу, дует ей на головку, на кончик клюва. Голубь моргает, потом широко раскрывает глаза, зрачки у него становится круглыми: он понимает, что наконец-то сможет делать то, что умеет, – летать.
Поднялся ветер – мягкий и в то же время терпкий, господину Чо хорошо знакомо это его любимое время года, когда в ветре чувствуется жажда цветения и воспоминания о недавнем снеге мешаются в нем с ароматом робких цветов терновника, что еще только раскрываются в долине. Здесь-то терновника нет, здесь только растения в горшках, которые выращивают на досуге некоторые жильцы «Good Luck!». Да еще внизу, вдоль здания, высажено несколько магнолий, но они никогда не цветут.
Черный Дракон трепещет в руках хозяина, и господин Чо чувствует, как под пухом все сильнее стучит бубенчиком сердце птицы. Он нежно дует ему на клюв, шепчет что-то ободряющее – не фразы, а только отдельные, тщательно подобранные слова, нежные, округлые, легкие. «Ветер», «душа», «свет», «крыло», «любовь», «обратно», «трава», «снег»… Сейчас Черному Дракону он хочет сказать только одно слово: «надежда», а для его подружки по имени Бриллиантик он выбрал слово «желание», потому что оно означает еще и «ветер». Черный Дракон слушает, зрачок в желтом глазу становится все больше, и господин Чо слышит, как в глубине его горлышка словно начинают перекатываться маленькие камешки: это звучат слова голубиного языка, но они рождаются только в горле, потому что у птиц, когда они рассекают воздух и погружаются в его бурлящие потоки, говорит всё тело – маховые перья, крылья, хвостовое оперение. Господин Чо медленно подходит к краю крыши, протягивает руки, словно преподносит птицу в дар небу. Шш-ш-ш-ш! Черный Дракон взлетает, сначала падает вниз, потом вдруг будто спохватывается, взмывает вверх, парит над улицей и устремляется в полет над домами, держа курс на восходящее солнце.
В клетке волнуется Бриллиантик. Она услышала шум крыльев, теперь ее очередь, она знает это, возмущается. Когда господин Чо берет птицу в руки, она начинает клеваться, словно говоря: «Пусти, дурак! Мой любимый уже в небе, пусти меня к нему!» Господину Чо даже не надо подходить к краю крыши. Он раскрывает ладони, и Бриллиантик взмывает вверх, она легче своего дружка и поднимается прямо в небо, очерчивает дугу над проспектом и через несколько мгновений исчезает в потоках света. Господину Чо не проследить за ней взглядом, у него слабые глаза, от яркого солнечного света они начинают слезиться.
Тогда господин Чо принимается ждать, ожидание его будет долгим. Он знает, что оно может длиться часами, иногда до самой ночи. Он садится на крышу рядом с клетками, закрывает глаза и пытается представить себе, что видят сейчас, пролетая над городом, Черный Дракон и его подружка Бриллиантик. Высокие здания из стекла и бетона, похожие на хрустальные утесы, ленты автомагистралей, а дальше – широкая река. Энергия, накопившаяся в их крыльях за недели заточения, преобразуется в электрическую силу, птицы машут крыльями с огромной скоростью, все выше и выше поднимают их воздушные потоки, но вот ледяные дыры над рекой заставляют их спуститься ниже. До реки впереди держится Черный Дракон, но потом Бриллиантик вырывается вперед и летит вдоль берега до моста в сторону острова. В небе, ниже, есть и другие птицы, большие и маленькие чайки, а ближе к острову – стаи уток. Голуби не останавливаются, вычерчивают круги над покрытой сверкающей рябью поверхностью воды. Трава и камыши клонятся под ветром, на мосту остановились в утренней пробке машины, слышатся автомобильные гудки, утиное кряканье, сигнал поезда, что медленно переезжает реку. Чтобы как-то скрасить долгое ожидание, господин Чо принес с собой на крышу одного из старейших своих питомцев, голубя, который знал еще его матушку и был, возможно, птенцом той, самой первой голубиной пары. Он зовет птицу Чочонгса, «пилот», потому что тот летал раньше высоко-высоко, как самолет. Но теперь он ослеп и не может двигаться из-за артроза, а потому сидит неподвижно в руках у хозяина, вдыхает свежий ветер да ощущает перьями ласковое прикосновение солнца.
Саломея хлопала в ладоши. Глаза ее блестели. Она попыталась выразить свои чувства жестами, но левая рука не слушалась ее: вместо лба она коснулась кончика носа и недовольно поморщилась.
«Вам, наверно, хочется теперь немного отдохнуть?» – спросила я.
Саломея высокая и худая, но из-за болезни она сидит скрючившись в кресле-каталке. На тощие ноги наброшен шотландский плед, чтобы не было видно, что она носит памперсы. Тем не менее она умеет над этим пошутить. Она говорит: «Это чтобы никто не видел, что у меня дрожат ноги: я не хочу потерять свое счастье!» Да, верно, я тоже знаю эту легенду, мне нравится, что у нее хватает мужества посмеяться над собой.
Я снова спросила: «Вы, наверно, устали?» – «Нет, все в порядке».
Она поискала повод для недовольства – такой уж у нее характер. И не нашла ничего другого, как потребовать названий:
«Мне очень нравится ваша история. Мне даже кажется, что я сама могу летать над городом, как голуби господина Чо. Я чувствую себя такой легкой! – Она усмехнулась. – Но я хочу знать названия!»
Я не поняла: «Названия? Какие названия?»
Она нетерпеливо махнула рукой: «Названия мест, ну, там, где они летят, эти ваши голуби. Мне нужны названия!»
И тогда я стала придумывать названия – те, что уже знала в этом городе, и несуществующие, – для мест, которых никогда не видела, разве что во сне.
Черный Дракон и Бриллиантик пролетели над большими домами до реки Ханган, затем промчались над островом Ёыйдо, над белыми правительственными зданиями, над парками, где воскресными днями старички гуляют со своими внуками, потом резко взяли в сторону, и вот они уже пролетают над мостом Сеоган с бегущими по нему миллионами машин, похожих на вереницы насекомых. Голуби не останавливаются там, пролетают над утиным островом, затем возвращаются назад, летят сначала вдоль реки, потом вдоль канала в квартал Мёндон, над отелем «Савой», где улицы забиты пробками, а в переулках еще темно. Потом они пролетают мимо большой горы; Бриллиантик, может, и рада была бы остановиться на минутку среди растущих на склонах горы сосен, ей нравится запах хвои, ей хотелось бы, чтобы Черный Дракон решился однажды свить гнездо, но тот быстро-быстро машет крыльями, выписывая длинную дугу в сторону Чонногу, к небоскребу книжного магазина «Кёбо мунго»[12]. Потом уже вместе они летят в сторону улицы Инсадон[13], затем к парку дворца Чхангёнгун[14], над Тайным садом, вода в прудах искрится на солнце, в воздухе стоит аромат деревьев, цветов, ветер с гор отбрасывает птиц назад, но вот они уже летят над рынком Тондемун[15], парком Самчхон, и господин Чо, стоя на пыльной крыше, представляет себе, что они сейчас видят: традиционные крыши, покрытые сверкающей на солнце глазурованной черепицей, сады, квадратные дворики. Затем птицы возвращаются к дворцу Кёнбоккун[16], к вокзалу и вслед за заходящим солнцем спускаются ниже: день кончается, они устали так долго летать, еще раз описывают круг, облетая здание концерна «Самсунг», и речной, а может быть, солнечный ветер относит их к высокой башне, притулившейся у холма Дракона, к плоской крыше, на которой ждет их господин Чо.
Когда я перечисляла названия мест, на лице Саломеи читалось возбуждение, она закрывала глаза и парила в воздухе вместе с парой голубей, перелетала от улицы к улице, вдыхала речной воздух, слушала разноголосый гул автомобилей, грузовиков, автобусов, металлический лязг несущегося по рельсам поезда неподалеку от вокзала Синчон.
12
Крупнейший книжный магазин Кореи. Расположен в районе Кванхвамун в центре Сеула, имеет филиал в районе Каннамгу. Основан в декабре 1980 года.
13
Пешеходная улица в центре Сеула.
14
Чхангёнгун – дворец в Сеуле. Изначально был летней резиденцией ванов Корё, позднее стал одним из «Пяти больших дворцов» династии Чосон.
15
Один из трёх крупных рынков Сеула. Получил название от рядом расположенных ворот Тондемун.
16
Кёнбоккун – дворцовый комплекс, расположенный на севере Сеула. Был главным и крупнейшим дворцом династии Чосон, в котором жила королевская семья, и одним из пяти больших дворцов, возведенных в период Чосон. Построен в 1394 году по проекту корейского сановника Чон Доджона.