Страница 13 из 20
— Я должен пойти с тобой, на всякий случай.
— Со мной всё будет в порядке. Вокруг ни души, — заверяю я его, кивая на почти пустое кладбище.
Здесь только один парень, он ухаживает за окружающими садами и находится на достаточно далёком расстоянии от нас.
— Ты уверен?
— Уверен, — я похлопываю его по плечу, прежде чем выйти из машины.
Я закрываю дверь, достаю из кармана пиджака свою бейсболку и надеваю её. Козырёк опускаю, скорее, по привычке, чем из-за чего-то ещё. Здесь я точно не подвергнусь риску быть окружённым толпой.
Я преодолеваю небольшое расстояние по усаженной деревьями дорожке, после чего срезаю путь, направляясь к могиле Джонни. Приближаясь, я замедляю шаг, мой взгляд натыкается на надгробие его матери.
Лин похоронена рядом с Джонни. Участок земли Боба находится по другую сторону от Джонни, когда он…
Я не хочу думать об этом прямо сейчас.
Остановившись у подножия могилы своего лучшего друга, я сажусь на корточки, встаю на колени и прижимаю руки к траве.
— Привет... Итак, недавно я видел Шторма. Боже, не могу поверить, что у тебя есть сын, Джон, а ты даже не знал о нём. Просто это... неправильно. Но я позабочусь о нём. Не беспокойся. Твой отец и я, а также Том и Ден — мы рядом с ним. Всё, в чём он нуждается...
Проводя рукой по волосам, я выдыхаю.
— Он очень похож на тебя... это... — я отвожу взгляд от надгробия, мои пальцы впиваются в траву. — На него чертовски больно смотреть. Насколько это безумно? Больно смотреть на ребёнка. И я знаю, что если бы ты мог, то прямо сейчас сказали бы мне заткнуть своё хлебало и проваливать отсюда, чтобы увидеться с твоим сыном. Я просто... я хотел повидаться с тобой перед тем, как снова увижусь с ним. Я, в каком-то роде, надеялся, что ты подашь мне знак или подобное дерьмо насчёт того, как лучше всего уладить всё со Штормом. Он зол, Джон. Ему тринадцать, а его мама умирает. Он только что узнал, что ты его отец, и он злится. Честно говоря, я злюсь так же, как и он. Я... чертовски злюсь на тебя за то, что ты погиб. Я всегда злился на тебя за это, а сейчас даже больше. Какого чёрта ты сел в свою машину той ночью? — я стискиваю зубы, качая головой. — Я бы хотел... Я бы хотел, чтобы ты знал о нём, Джон. Возможно, это изменило бы всё. Заставило бы тебя перестать употреблять наркотики. Может быть, ты бы никогда не забрался в свою машину в ту ночь — нет, никаких «может быть». Ты бы этого не сделал. Я должен в это верить. Мне хочется верить, что, если бы ты знал о Шторме, то ты бы разобрался со своим дерьмом и избавился от зависимости ради него.
Покачав головой, я издаю невесёлый смешок.
— Соображать после того, как дело сделано, — это хреново, не так ли?
С минуту я смотрю перед собой в пустоту. Затем поднимаюсь на ноги и засовываю руки в карманы. Я смотрю на имя Джонни, выгравированное на его надгробии.
— Я скучаю по тебе, мужик.
И, развернувшись на пятках, возвращаюсь к машине.
Глава 14
К тому времени, как мы подъезжаем к пекарне, она закрыта, но внутри горит свет.
Мы с Бобом выходим из машины. На этот раз Дейв не останется. Он пообедает со старым другом и вернётся за нами через несколько часов.
Я стучу в стеклянную дверь. Через несколько секунд появляется Мэри. Она открывает дверь, впуская нас. На её лице нет улыбки, но она и не хмурится, поэтому я принимаю это за хороший знак.
Я слышу, как отъезжает машина Дейва, когда Мэри закрывает за нами дверь.
— Идите наверх, — говорит она нам.
Я прохожу первым, Боб следует за мной через заднюю дверь и вверх по лестнице. Добравшись до лестничной площадки, я стучу в дверь квартиры.
По ту сторону раздаются голоса. Затем дверь открывается, и перед нами предстаёт Шторм.
Прошло несколько часов с тех пор, как я видел его, но его вид по-прежнему является ударом исподтишка в самое сердце. Интересно, перестанут ли встречи с ним быть такими болезненными?
— Привет, — низким тоном говорит он, его взгляд блуждает по полу. — Входите.
Он стоит в стороне, поэтому мы с Бобом входим внутрь.
Мы все некоторое время неловко стоим в коридоре, не имея понятия, что сказать.
— Мама уже сидит за столом, — говорит Шторм.
Он начинает идти, и мы следуем за ним. Парень входит на кухню с маленьким столиком в центре. Тиффани сидит за ним. Она не очень хорошо выглядит. Не то чтобы она выглядела хорошо в прошлый раз, но сейчас ей, кажется, немного хуже.
Я начинаю сомневаться, что нам следует находиться здесь. Судя по её виду, ей не помешает отдохнуть.
— Эй, — говорю я ей. — Ты в порядке?
— В полном, — она ярко улыбается мне, но я могу сказать, что она принуждает себя к этому. — Присаживайтесь, пожалуйста, — она указывает на пустые стулья.
Шторм садится напротив Тиффани, поэтому мы с Бобом занимаем два места напротив друг друга. Лазанья и салат уже стоят на столе.
— Выглядит великолепно, — я жестом указываю на еду.
— Это не моя заслуга. Мэри приготовила всё для нас. В настоящее время я не могу много готовить, — она снова выдавливает из себя улыбку.
— Я никогда не готовлю, — смеюсь я.
— Да, у вас, наверное, есть горничная, которая делает всё это за вас, — бормочет Шторм.
Ладно…
Я вижу, как Тиффани со Штормом обмениваются взглядами.
Поэтому я усмехаюсь и говорю:
— Ну, я бы не назвал свою жену горничной. Я бы не осмелился. В противном случае она надрала бы мне задницу.
Даже несмотря на то, что Тру потрясающе выглядит в форме горничной. Может быть, я должен купить ей одну — предназначенную только для спальни, конечно.
— У вас нет дом работников? — Шторм хмуро смотрит на меня.
— У нас есть уборщица, которая приходит раз в неделю, чтобы помочь, но у нас трое детей, а моя жена работает. Вот и всё.
Он смотрит на меня так, будто не верит.
— У меня есть сотрудники... люди, которые работают на меня, на лейбл.
Мой взгляд перескакивает к Бобу, как только я осознаю, о чём говорю: о лейбле, который мы с Джонни создали вместе. Быть может, мне не следовало поднимать эту тему.
— Ты знаешь, что, когда Джейк и Джонни создавали «УШ Рекордс», они были самыми молодыми людьми из всех, кто когда-либо владел и руководил собственным лейблом? — говорит Боб Шторму.
Мой взгляд возвращается к Бобу, и он улыбается мне.
Взяв бутылку воды со стола, я наливаю немного себе, прежде чем предложить её остальным.
— Ну, и кого же тогда ваш лейбл записал? — спрашивает Шторм недовольным тоном, но он разговаривает со мной. Поэтому, я придерживаюсь этого.
— У нас есть контракт с «Во Власти Дьявола» и, конечно же, с «Винтаж»...
— Обожаю их песни, — говорит Тиффани.
— О, и мы только что записали «Леннокс», — добавляю я.
— «Леннокс»? — в глазах Шторма отражается неподдельный интерес.
— Да. Они нравятся тебе?
— «Нравятся» — это мягко сказано, — тихо смеётся Тиффани.
— Ну, ладно, они классные, — говорит Шторм защищаясь таким образом, каким может только подросток.
— Если хочешь, я могу договориться с ними о встрече с тобой как-нибудь, — говорю я ему.
— Правда? — его лицо начинает светиться.
Я осознаю, что нахожу общий язык с ним. Даже если это лишь небольшое достижение, я двигаюсь в правильном направлении.
Мы проводим остаток ужина, рассказывая о наших любимых группах. Шторм рассказывает о песнях, которые он может играть на своей гитаре. Я прошу его взять гитару и сыграть что-нибудь для нас, но он отказывается. У него такой же смущённый вид, как и у моих детей, когда они не хотят что-то делать, поэтому я не давлю на Шторма. У меня будет много времени, чтобы услышать его потенциал, хотя я до смерти хочу узнать, играет ли он, как Джонни.
— Эта лазанья была потрясающей, — Боб прижимает руку к животу. — Поблагодаришь Мэри за нас?
— Она будет рада услышать, что вам понравилась её стряпня, — говорит Тиффани.