Енот-потаскун

Короче, я решил предоставить инициативу ей. Она старше, очевидно опытней – ей и карты в руки. Получится – хорошо, нет – значит, и не надо.

- Лера, идите сюда, - позвал я ее.

- Валерия, - поправила она, встав со скамейки.

- Понял, - я кивнул и снял перчатки. – Идите в магазин и купите топливный фильтр. Воды полно, слить уже не получится, менять надо. Покажете техпаспорт, там есть VIN…

- Спасибо, в курсе, - насмешливо перебила Валерия и отправилась к магазину запчастей.

Интересно, подумал я, присев на скамейку и закурив, давно ли Генка облизывает ее машину. И только ли машину? Я начал помогать отцу лет пятнадцать назад, здесь тогда было всего три арендованных бокса. Впрочем, работал я у него не в штате, а когда было время и желание. Не удивительно, что ни разу с ней не пересекся.

Закончив, я повел Валерию в офис. Оплата у нас шла строго через кассу, хотя чаевые приветствовались. Заполнил наряд и квитанцию, она расплатилась, а в коридоре сунула мне в карман комбеза купюру, на секунду задержав руку на бедре.

- Ну что, - улыбнулась, чуть прищурив кошачьи глаза, - рабочий день закончился? Поедем куда-нибудь выпьем? Чтобы Нису хорошо бегалось?

- Я за рулем… - это был не отказ, скорее, прощуп границ.

- Того, что я положила в карман, вполне хватит на такси.

Я отдал отцу ключи от бокса, переоделся и сел на пассажирское сиденье Патрола. Любопытно, что Валерия называла его Нисом – сокращенно от Ниссан. Как мой Миц – от Мицубиси. Вела она так, что не к чему было придраться, я любовался ее идеально выверенными движениями и хирургически точными маневрами машины. Может, капельку агрессивно, но четко соблюдая правило «никому не мешай». Я сам ездил именно так.

- Давно за рулем?

- Хомячки столько не живут, - усмехнулась она. – Пятнадцать лет.

Значит, ей как минимум тридцать три, я не ошибся. Интересно… Такой расклад меня не пугал, но это приближалось к верхней планке, с которой я имел дело. Самой старшей моей партнерше было тридцать шесть, и она здорово комплексовала на этот счет. Хотя тут комплексами точно не пахло. Зато пахло горькими духами, похожими на полынь. Очень секси. И очень возбуждающе.

Валерия притормозила у бара на Лиговке.

- Идите, я машину на стоянку поставлю.

- Что вам заказать? – уточнил я.

- Себе берите, я сама.

Я вошел в полупустой бар, сел за столик, взял, как обычно, полтос коньяка. И показался себе героем дурняцкого фильма. Или мухой, попавшей в паутину.

Спокойно, Енот. Это просто новый экспиеренс.

Я не был коллекционером, не вел списки женщин и не сравнивал их между собою. С каждой новой мне было просто хорошо – пока было хорошо. Все это временное – я не сомневался. Хотя и знал расхожее выражение о том, что нет ничего более постоянного, чем это самое временное. Но все же надеялся на перемены. Впрочем… одна мне уже показалась не такой, как все.

Стоп, о драконах ни слова!

Валерия с порога махнула официанту, и тот моментально поставил перед ней бокал красного вина и тарелку с черными гренками, нарезанными брусочками. Сложены они были колодезным срубом, а сверху покрыты расплавленным сыром. Видимо, ее вкусы здесь хорошо знали.

- Гренки с вином? – удивился я.

- Мне нравится, - пожала плечами Валерия. – Учтите, они с чесноком, так что лучше есть их вместе.

Это уже был очень толстый намек на то, чем предполагалось закончить вечер.

Ну что ж…

- Раз уж их лучше есть вместе, тогда, думаю, разумнее перейти на ты, - я посмотрел ей в глаза, дав понять, что мессидж дошел до адресата.

- Чин-чин! – она подняла бокал, и я снова удивился совпадению.

- Ну, расскажи, Антон, как ты докатился до жизни такой, - спросила Валерия, когда мы выпили.

- В смысле?

- Ты слишком хорош для автомеханика.

- По диплому я инженер по технической эксплуатации транспортных средств. Плюс учусь заочно на экономиста. Учет и аудит. Машины – это хорошо оплачиваемое хобби. Я еще и автоинструктор до кучи.

- Серьезно, - кивнула она.

- А ты?

- Я по налогам. Близкородственно.

Этот разговор был похож на азартную игру с большими ставками. Каждый ход хорошо продуман. Покерфейс – обязательно. Блеф – тоже. Совсем не похоже на… другой разговор.

Прекрати!

- Ну что? - спросила Валерия – по-прежнему не Лера! – посмотрев на часы, обхватившие тонкое запястье. – К тебе или ко мне?

- Я на Гражданке. И у меня разгром. Неделю енот был на передержке.

- Енот? – не слишком удивилась она. – Ужас какой. Они же все грызут и воняют. Сочувствую. Ладно, пошли, я рядом.

Сколько прошло времени – трудно сказать. Без лишней скромности, я считал себя в сексе если не асом, то уж, по крайней мере, пилотом высшей категории. Но сейчас лежал, уткнувшись носом в подушку, и чувствовал себя выжатым лимоном. Полностью выжратым – как физически, так и эмоционально.

- Хм… А ты ничего так, - Валерия удивленно-задумчиво посмотрела на меня, подперев голову рукой. – Я думала, скромный застенчивый мальчик, которого придется всему учить. Неплохо… для начала…

10. Наталья

- Натка, к тебе сегодня Афродита приедет, - обрадовала Валечка.

- Нееет! – простонала я, подписывая ветпаспорт очередного пациента.

- Дааа! Звонил недавно. Только к Наталье Владимировне. В пять жди. Лапки, говорит.

- Господи!..

Афродитой – а если попроще, то Фросей - звали десятилетнюю йоркшириху, больную всеми собачьими болезнями, которые только существовали в природе. Хотя хозяин с нее пылинки сдувал.

С хозяином, кстати, все было очень загадочно. Обычно таких запазушных малявок покупают гламурные дамочки, носить в руках или в сумочке. Или детям. А тут вполне так маскулинный мужик, судя по виду, очень даже денежный. Мы после каждого визита всей клиникой перемывали ему косточки. Впрочем, вполне беззлобно, потому что собачонку свою он любил, это было очевидно.

И все бы ничего, но хозяин этот по имени Федор любил еще и меня. Как ветеринара, конечно. Ну, я надеялась, что так, тем более, никакого другого интереса он не проявлял. Любовь эта напрягала, потому что возиться с Фросей приходилось исключительно мне, а такого насквозь больного и несчастного существа я за всю свою практику еще не встречала. «Лапки» наверняка означали очередной приступ ревматоидного артрита.

Пока я заполняла карточку, Федор стоял у смотрового стола, придерживая Фросю, и что-то тихонько ей нашептывал. Снял резиночку-махрушку, стягивавшую на макушке длинную челку, подобрал упавшие на глаза пряди, затянул потуже. Я закусила губу.

Десять лет для маленькой собаки еще не самая глубокая дряхлость, но вполне солидный возраст. Где-то человеческие шестьдесят пять. У людей тоже так – кто-то молодец-огурец, а кто-то развалина.

Я измерила Фросе температуру, взяла кровь на анализ, послушала дыхание, прощупала распухшие суставы. Она посмотрела на меня, вздохнула страдальчески. И я вздохнула тоже.

- Все плохо? – спросил Федор.

Я никогда не предлагала хозяевам усыпить их питомцев. Даже если это было наиболее гуманным вариантом. Если просили, смотрела по состоянию. Случалось, приводили собак и кошек, которые вполне могли еще выздороветь. Просила подумать, давала адрес приюта. Но иногда приходилось. И каждый раз потом было плохо. Не привыкла – и сомневалась, что смогу привыкнуть.

- Понимаете, Федор…

- Просто Федор.

- Где-то год она еще проживет. Может, и больше. Иммунодепрессанты помогают, но убивают иммунитет. В ней живого места нет. Лучше уже не будет. С каждым месяцем только хуже. Я просто объясняю, что вас ждет. Чтобы вы были готовы. Посмотрим, что анализы покажут, может, подберу другое лекарство, посильнее. Или возьмем ее в дневной стационар, прокапаем. Завтра я работаю с утра, результаты будут готовы. Позвоните, администратор меня позовет, я вам все расскажу.

- Я лучше заеду. Мне по пути на работу.

После Фроси у меня было еще несколько пациентов, но все простые, рутинные: прочиповать щенка, сделать прививки коту, прочистить уши. Закончив, я поехала домой – к Тошке. Странно, но уже привыкла называть съемную квартиру на Светлановском домом, хотя жила там всего ничего.