Страница 47 из 100
Если бы у неё умерла мама, она бы рыдала без передышки.
- Завтра я похороню маму. Я уже выбрала место. – Кристина подняла бокал. - Давай помянем.
Они молча выпили, Оля не видела Иларии, только на фотографиях. Она не показалась ей красивой, как говорила Кристина. Скорее измученной и несчастной.
- На каком кладбище ты … нашла место?
- Кладбище? Нет! Я похороню маму здесь, под соснами. А на могилке посажу её любимые красные розы. Мама всегда будет со мной. Знаешь, когда мне было тяжело – а поверь у меня в жизни был такой ужасный период – я думала о том, что делаю это ради мамы, и мне становилось легче. Я могла прожить этот день, а потом и следующий. Один мой мужчина, сказал, что я помешана на матери. Это так. С тех пор, как она заболела, мы поменялись ролями. Я делала ради неё такие вещи, которые бы никогда не сделала. Мне было тогда четырнадцать.
- Что же это было?
- Ты хочешь знать? Ладно, расскажу. Когда мы приехали в Москву, мы были беженками, и мама, чтобы нам выжить, стала любовницей директора вещевого рынка. Мы жили у него, я ходила в престижную школу. А по ночам слышала, как мама плакала. Петрович – так все его звали - был отвратителен. А потом мама заболела. Он хотел нас выгнать на улицу, и я решила, что настала моя очередь и предложила ему себя.
Оля смотрела на Кристину во все глаза.
- Я была его любовницей до тех пор, пока не влюбилась в одноклассника. А когда не смогла больше спать с Петровичем, убила его.
Оля выронила пустой бокал, который вертела в руке. Она боялась поднять глаза на Кристину. Насколько она знала из всех практик, которыми занималась, за убийство следует страшное наказание. Возможно, смерть Иларии, самого близкого человека, и стало наказанием для Кристины. Оля поспешно нагнулась за бокалом, чтобы ничего не говорить. Бокал не разбился, ковёр смягчил удар. Оля унесла бокал в раковину и долго мыла под струёй воды. Боялась возвращаться к столу. Ей было тяжело, а стало невыносимо. Как дожить этот день? Завтра она уедет. И никогда не будет общаться с Кристиной.
Когда она вернулась, Кристина наливала себе вино.
- Я шокировала тебя. Извини. Хотелось выговориться. Просто я подумала, что всегда считала, что правильно поступила, когда заменила маму. А тут недавно мне пришло в голову, что я погубила себя тогда. В жизни у каждого есть какой-то первый поступок, который портит всю последующую жизнь. Мне не нужно было этого делать. Но пусть кто-нибудь скажет мне, что я должна была делать? У нас не было ни денег, ни родных. А на улице была зима. Ты бы сделала такое ради своей матери?
- Нет! Я бы не смогла. Я трусиха. Возможно, ты должна была обратиться куда-нибудь в органы. Там бы вам помогли. Отправили бы маму в больницу, а тебя…
- Меня бы отправили в детский дом, - закончила Кристина. – Знаешь, возможно, ты права. Хорошо, что сказала правду. В детском доме мне было бы лучше, как это ни парадоксально звучит. Выпьешь ещё?
- Нет, - Оля покачала головой. – Мне завтра…
- Помню, на работу. Ты можешь остаться у меня, сколько захочешь.
От слов «у меня» у Оли защемило сердце. Она уже привыкла считать Двенадцать сосен своим домом.
- О нет, спасибо! Я как раз хотела тебе сказать, что нашла квартиру и завтра перееду. Отсюда неудобно добираться. Электрички, автобусы, - Оля слушала себя с удивлением. Ложь так легко стекала с её языка, как не было раньше. Она сама не знала, что несёт, но это было не важно. Она согласна ночевать на улице. И ещё ей надо поговорить с Витькой. Он не знает, что та, по которой он так страдает, убила человека. Витька разлюбит её. Невозможно любить убийцу.
Кристина взяла вилку и принялась за остывшую рыбу.
– Ты прекрасно готовишь, - заметила она, проглотив кусочек.
- Мне нужно идти. Я что-то устала. Ты не обидишься?
- Конечно, нет. Я так привыкла к обществу самой себя, что мне никто не нужен. Включу телевизор, послушаю, наконец, новости на русском языке. Кто бы знал, как трудно жить в стране, не зная языка. Чувствуешь себя идиоткой.
- Тогда спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Заснуть Оля не могла. Признание Кристины взволновало её. Кто бы мог подумать, что такая милая девушка могла убить человека? Жаль, что она не расспросила, что произошло потом? Неужели её судили? Она была в колонии или … сидела в тюрьме? Оля подоткнула подушку и перевернулась на другой бок. Было ещё слишком рано, чтобы спать, и она совсем не устала. Ольга попробовала подумать о чём-нибудь другом, например, куда ей съехать завтра. У неё даже не было отложено денег на аренду. Последнее время она купила слишком много одежды. Рассчитывала, что поживёт с Кристиной ещё месяц, но теперь это стало невозможно.
Оля вспомнила об урне с прахом. Всё-таки Кристина сумасшедшая. Кто же хоронит родственников на участке? Для этого есть кладбище. И, страшно подумать, может быть, душа Иларии сейчас в этом доме. Наблюдает за ними. Оля почувствовала, что покрывается мурашками. Ей стало по-настоящему страшно. Она находится в доме с убийцей и мертвецом. Надо бежать. Может, вызвать такси? Но куда она поедет на ночь глядя? И как объяснит Кристине своё неожиданное бегство? Захотелось позвонить Витьке. Но как сказать, что вместо того, чтобы успокаивать Кристину, она сбежала, оставив её одну наедине со своими мыслями и прахом матери в соседней комнате? Конечно, ей надо было остаться. Выслушать. Но она такая трусиха, что испугалась. Ей показалось, что Кристина гордилась своим убийством.
Оля крутилась в кровати, словно лежала на горячих камнях. Ни о каком сне не могло быть и речи. Все чувства смешались, и она уже ни в чём не могла разобраться. Включила свет и попробовала читать, но сюжетная линия главной героини явно уступала той, что сейчас разворачивалась перед ней. Мысли снова начали крутиться вокруг Кристины, Витьки и её самой. Она пыталась понять, когда вступила в этот порочный круг и не могла. Их сближение происходило медленно, пока Кристина не пригласила её в гости. Тогда она впервые в жизни купалась голой. А за ними наблюдал мужчина. А, может, Кристина ведьма? Нельзя так думать о людях. Оля быстренько прочитала Иисусову молитву, потом «Отче наш», потом «Богородицу». Напряжение стало спадать. Ольга почувствовала, что засыпает.
Проснулась рано. Быстро оделась, схватила чемодан и побросала туда вещи. Чемодан еле застегнулся. Покупка новых нарядов явно была лишней. Деньги бы не помешали. Ольга даже не стала завтракать. Всё в этом доме, прежде так ей нравившемся, стало неприятно и даже страшно. Она молилась, чтобы Кристина не проснулась. В гостиной покосилась на закрытую дверь Иларии, выпила водички и наскоро нацарапала вежливую записку. Впредь она будет держаться подальше от Кристины.
Оля вышла на улицу и покатила чемодан вдоль озера. Запах сосен сегодня казался удушающим, а озеро грязным. На станции стало легче. Несколько раз она нетерпеливо смотрела на часы. Было ещё слишком рано, чтобы звонить Витьке. Она приедет в Москву, оставит чемодан в камере хранения и где-нибудь позавтракает. Ей нравились завтраки в «Шоколаднице». Конечно, там дороговато для её бюджета, но она чувствовала себя такой измученной, что решила не экономить.