Синяя булавка

Папа был больше в ужасе от самой безответственности, чем от последствий. Был очень сильный скандал с соседями… но, кстати, о моём положении он им не рассказал. Короче, Льюису досталось от своих, мне от моих, соседи быстро уехали. И этим бы дело кончилось, но мама сообщила ей, – Клара дрожащей рукой указала на скорчившуюся в кресле, еле дышавшую миссис Бленхэм. – Она приехала. И начала шипеть в уши папе с мамой – рожать вне брака есть зло, нужен аборт! И мне тоже шипела, разумеется.

А я… я так была счастлива, что у меня будет ребёночек! Нет, вы меня не принимайте за круглую дуру. Я понимала, что было бы на порядок лучше, если б я подождала до законного брака или хоть совершеннолетия. Но я готова была, чтобы малыш считал меня старшей сестрой, готова была взять на себя абсолютно все заботы о нём, готова была работать пойти и его обеспечивать… я так его полюбила за то краткое время, что он был у меня в животе… И папа с мамой, хоть и со скрипом, со скандалами, но уже было дали добро…

Но все мы были на таких нервах, что этой змее удалось привлечь на свою сторону их обоих. Я кричала, отбивалась… я не помню, каким образом они умудрились меня привезти в больницу. Доктор, кстати, тоже долго не соглашался – осмотрел меня, сделал анализы и что-то сказал, что, мол, риск будет повредить матку навсегда, что, однако, телосложение у меня хорошее и, в общем, лучше будет родить. Но и на него она надавила… Когда я окончательно пришла в себя и осознала, что происходит, всё было кончено. Моего ребёнка убили. Убили иглой…

Мне было четырнадцать лет. И с тех пор я жила только одной мыслью – о мести. Я хотела сначала просто убить всех виновных, но потом решила, что нет – надо убить детей, которыми они дорожат. Я вижу, вы в шоке. Но так и есть. Я пошла на педиатра не только потому, что любила детей вообще…

Маленького сына доктора я выследила, когда семья отдыхала на море. Был разгар сезона, людей на мелководье было – что в муравейнике. Схватить семилетнего мальчика и держать его под водой было даже слишком просто. Ровно никто ничего не заметил – все подумали, что просто классическая история с судорогой.

Дочь ассистировавшей доктору медсестры умерла на операционном столе. Я тогда сама ещё медсестрой была – случай был тяжёлый, надежд и так почти не было, понадобилось просто чуток замешкаться. Это притормозило мой карьерный рост, но умысла в этом, опять же, никто не усмотрел.

Их всех мне было жалко. Даже самих родителей. В конце концов, доктор пытался отказаться. А медсестра и вовсе, пока я росла, успела поменять свои взгляды и стать ярой противницей абортов. Главной моей целью была тётка. Если бы не она, мой ребёнок был бы жив. Папа с мамой, конечно, тоже были виноваты, не надо было её слушать, но им я не могла мстить хотя бы потому, что была единственной дочерью. А потом они умерли. Может, и к лучшему…

Сначала я планировала убить Ларри. Это было бы просто – мы же с ним дружили.

– А-а-а! – взвыла миссис Бленхэм, но Клара будто не обратила на неё внимания:

– Но, как и в случае с родителями, взяла верх человечность. Ларри, между прочим, тоже был посвящён в тайну – и он единственный до последнего заступался за меня. И вообще он был самим близким моим другом. В общем, я не нашла в себе сил. Так что Фауэрда я не спаивала и на встречку не выталкивала.

А я всё жила с этой змеюкой, изображая любовь и преданность, и пыталась понять, как ещё к ней подкопаться. Да, смерть Ларри стала для неё ударом, но Ларри успел пожить на свете, наделать всякого – часто разочаровывал мать… Так что это нельзя было считать местью.

И тут я вспомнила о его детях. И подговорила старуху взять их на воспитание. А Альму – согласиться. Остальное было делом техники. Но Дженни и Эгберта я правда полюбила… мне тяжело было их убивать.

По лицу Клары Бленхэм потекли слёзы:

– Где тут у вас наручники? Осталось последнее наказание. Я ведь тоже виновна – надо было тогда сбежать, не даваться… Так что никаких мне адвокатов и поблажек, пожалуйста, – и она протянула руки, напоследок обернувшись и плюнув в сторону миссис Бленхэм.

========== Эпилог ==========

«Аборты в Стоунчепле» надолго стали любимой темой газетчиков. Клару Бленхэм описывали по-всякому, в основном ударяясь в крайности – то взваливая всю вину на тётку, то называя мисс Бленхэм «Доктором-вурдалаком».

На суде Клара Бленхэм призналась во всём. Записка на булавке, по её словам, обозначала время, в которое был когда-то проведён её аборт. Женщина прибавила, что полностью раскаивается в убийствах Оливера Карсона и Джуди Митчелл (детей доктора и медсестры) и безумно жалеет Дженни и Эгберта, но никогда в жизни не будет сочувствовать своей тётке.

Многие готовы были признать её невменяемой, но мисс Бленхэм раздобыла справку о своей нормальности у доктора Оуэнса и стояла на своём: пожизненное и точка.

– Жаль, что смертной казни у нас нет, – таковы были её последние слова на суде.

Сразу после ареста она написала письмо Джейсонам, где во всём признавалась и просила прощения, и исповедовалась отцу Филлипсу.

Миссис Бленхэм продала магазин и дом и уехала из Стоунчепла в один из лондонских домов престарелых; её здоровье, и физическое, и душевное, пошатнулось непоправимо. Черныша в конце концов забрал Терри – больше особых любителей собак рядом не нашлось.

– И как же она его подменила? – спросила Лютиэн Брэннс.

– Пронесла под плащом. Отсюда и толщина фигуры в чёрном. Усыпила и пронесла. А того меланхолика, соответственно, забрала. А первая подмена совершалась с утра, все ещё спали… никто не заметил, тем более что она до автобусной остановки уходила пешком. Мистер Эндерли, конечно, на платформе бы её высмотрел.

И Терри, и сержанта Брэннс в газетах превозносили, но сам Терри себя особо гордым не чувствовал. Оказывается, Клара Бленхэм специально оставляла им подсказки! Где ж тогда его заслуга? Нет, правильно он думал – при желании она бы убила тихо и незаметно, как в случае с двумя предыдущими жертвами.

Впрочем, догадкой насчёт булочек гордиться было можно. Мисс Бленхэм не скрывала ничего из всей истории, так что булочки приобрели вместе со Стоунчеплом бешеную популярность. Уоллес Эббот пригласили на телевидение в передачу о кулинарии, потом в известное лондонское кафе, а рецепт разошёлся по множеству кулинарных книг. Эбботы переехали в Лондон, и у них обоих прибавилось и жизнерадостности, и уверенности в себе, а Юстейс, ставший в том же кафе метрдотелем, больше никаких киллеров в чёрном не видел.

Миссис Бленхэм умерла в доме престарелых через несколько месяцев, а через четыре года от сердечного приступа в тюрьме скончалась и Клара Бленхэм. Миссис Крофт внешне не казалась особо потрясённой и быстро вернулась к жизни светской львицы. Но с Крофтом, в отличие от шеренги предыдущих мужей, она не развелась, а, родив ему двойняшек, холила их и лелеяла, даже няню нанимать не стала, а заботилась о детях совершенно сама.

Рози Джейсон была глубоко потрясена, узнав, кем была её обожаемая тётя Клара – узнала она об этом из письма, мисс Бленхэм настояла, чтобы Джейсоны узнали правду не от полиции. Но девочка стойко перенесла удар. Окончив школу, она пошла не на бактериолога, как прежде собиралась, а на психолога, и спасла немало детских жизней, проводя беседы с планировавшими аборт женщинами. По иронии судьбы, замуж Рози вышла за сына того самого Льюиса, который некогда так и не узнал о своём несостоявшемся отцовстве.

Что же касается Терри Ратлера и Лютиэн Брэннс… но о том, что случилось в их дальнейшей жизни, расскажем когда-нибудь потом.

Пока оставим их в день через неделю после ареста Клары Бленхэм, в полицейском участке Стоунчепла-Сент-Энн. Дверь заперта – журналисты надоели уже всем и каждому. Терри, сержант Брэннс и мистер и миссис Дэрбоуз пьют чай с орехово-шоколадными булочками.

– Звонил папа: меня хотят перевести в Лондон, – сообщает Лютиэн Брэннс.

– Ух ты, здорово! – улыбается её мать. – Ну, после такого расследования неудивительно…