Пазл Илюши

Услышав долгосрочный план врачей, мы поняли, что наш сыночек не вернётся домой так скоро, как бы нам этого хотелось. Он будет оставаться в больнице не меньше двух месяцев до операции и пару месяцев после неё. Мы поняли, что теперь наша жизнь станет другой, и что нам нужно научиться справляться с таким серьёзными изменениями.

– Вы уже выбрали имя для вашего сына? – неожиданно спросил доктор.

– Нет. У нас ещё не было времени подумать об имени, – ответила я.

Для родителя, чей ребёнок рождается здоровым, нет больше забот, чем выбор имени. Но для нас в тот момент самым важным было то, чтобы наш сын выжил.

– На совещании один из врачей назвал вашего мальчика «Русский Принц». Пока вы ещё решаете с именем, можно мы будем его так называть? – спросил врач.

Мы были не против. Мне даже понравилось, что врачи так его называли. Это говорило о том, что они любят нашего сына.

– Да, пожалуйста, – сказала я. – С таким трудным началом жизни, он заслужил это имя.

– В первую неделю нам нужно будет взять много анализов крови у вашего мальчика, – продолжил врач. Мы переживаем, что у него понизится гемоглобин, что может привести к развитию анемии. В таком случае не обойтись без переливания крови. Вы могли бы подписать документы с разрешением?

Мы согласились.

– Состояние вашего сына стабильно, поэтому мы начали доставлять в его желудочек грудное молоко через питательную трубочку, – добавил врач.

Как же мы были рады услышать хоть что-то хорошее о состоянии нашего малыша!

– Слава Богу за такую прекрасную новость! – говорили мы друг другу.

В субботу нас посетили родственники и друзья с красивыми цветами и подарками. Мы разговаривали, молились и надеялись на лучшее. Таня была первой из моих братьев и сестёр, кто увидел своего племянника. Когда мы пришли к нему, крышка инкубатора была поднята и медсестра меняла повязку на крошечной ручке. Глазки были закрыты тёмными очками, но он не спал и двигал ручками. Из-за дыхательной трубочки в его ротике невозможно было слышать издаваемые им звуки, но по дыханию и выражению лица было понятно, что он расстроен и беззвучно плачет. Мы тихо стояли у инкубатора, пытаясь сдерживать слёзы. Моё сердце разрывалось на части от неспособности помочь сыну! Таня не задавала много вопросов, но, уходя, тихо плакала, поражённая тем, насколько хрупким и больным был её племянник.

Чуть позже приехал мой брат Лёня с женой и детьми. Они привезли еду и подарки. Разговаривая с невесткой, я услышала, как Олег говорил брату: «Быть дома с детьми без жены нелегко. Мне пришлось убирать, готовить кушать, отправлять детей в школу, выяснить, где их автобусная остановка, прочитать все письма от учителей и стирать одежду. Очень тяжело дома без жены. Она так много делает. Я понял, как тяжело быть отцом-одиночкой».

Позже я узнала, что тем вечером Лёня звонил всем в нашей семье и просил молиться за нашего хрупкого ребёночка.

На следующий день прилетела бабушка Оля чтобы поддержать нас в это трудное время. Мы были так благодарны брату и сестре Олега за то, что они оплатили ей билет. Свекровь планировала побыть у нас две недели. Теперь мы были спокойны, что на это время наши дети будут окружены любовью и заботой. Мы видели, как наши переживания влияли на сердца и поступки близких нам людей и все они были готовы помочь. То, что происходило, не только влияло на нашу ближайшую семью, но и на семьи родственников, друзей, соседей и коллег. Они разделяли нашу боль.

В воскресенье, на третий день после родов, я проснулась в пять часов утра. Поскольку Олег ещё спал, я решила отнести молочко малышу. Это было не просто, так как самостоятельно я ещё к нему не ходила. Опираясь на инвалидную коляску, я медленно пошла.

– Доброе утро, Оля. Ты пришла рано! – медсестра встретила меня с улыбкой.

– Доброе утро!

– А у нас хорошая новость для тебя! Дозу молочка для вашего сыночка мы смогли увеличить с одного до двух миллилитров! У него всё хорошо! – сообщила мне она.

– Ах, как я рада слышать хорошие новости! – ответила я с радостью.

Сквозь маленькие окошки я могла держать ручку моего малютки и прикасаться к его головке и ножкам. Он, казалось, спал.

– Оля, вы уже выбрали имя вашему малышу? – поинтересовалась медсестра.

– Пока ещё нет, извините… Сегодня обсудим это с мужем, – пообещала я.

Проведя целый час рядом с сыном, я вернулась в свою палату. Олег к тому времени уже проснулся.

– У меня хорошие новости для тебя, дорогой! – поспешила я обрадовать мужа. – Наш сыночек уже может пить больше молочка!

– Это здорово! – обрадовался Олег.

– Нам нужно выбрать имя нашему малышу. Медсестра опять меня об этом спросила.

– Ну, хорошо. Какое имя тебе нравится? – поинтересовался Олег.

– Мне нравится Иаков, Илюша, Аарон и Николас, но я чувствую, что имя Илия подойдёт ему лучше всего. Это библейское имя означает «Мой Бог – Иегова». Что ты об этом думаешь?

– Мне нравится имя Илюша, – согласился Олег. – У нашего малютки серьёзный дефект сердечка и его жизнь будет нелёгкой. Да, я думаю, что имя Илюша ему очень подойдёт.

В тот день в свидетельстве о рождении нашего сына мы записали:

«Илия Иосиф O. Анищенко.

Ребёнок Олега и Ольги Анищенко.

Рождён 9 сентября 2010 года».

Олег также посетил Илюшеньку и поговорил с врачами. Затем он уехал домой, чтобы провести время с детьми и его мамой. У меня тоже было много дел: перезвонить друзьям и родным, сцедить молоко, отнести его Илюше, принять лекарства и выбрать здоровую пищу. Мой сахар в крови и артериальное давление по-прежнему были высокими, поэтому мне нужно было отдыхать и выздоравливать.

В полдень в дверь постучали. Я обернулась на стук и увидела встревоженные лица моих родителей.

– Всё будет хорошо, доченька, – обняла меня мама.

– Я тебя очень сильно люблю, – добавил папа, обняв меня и прижав к себе.

Так приятно почувствовать любовь родителей! Я улыбнулась сквозь слёзы.

– Мы назвали сыночка Илюшенька. Он ваш двадцатый внук. Я хочу, чтобы вы его увидели, – поспешила познакомить родителей с внуком я.

– Конечно, мы хотим увидеть его! – ответила мама.

Я потихоньку поднялась с кровати, села в инвалидную коляску и отец повёз меня, толкая коляску его единственной левой рукой. Когда мы пришли к Илюше, родители почти ничего не сказали, задав всего лишь несколько вопросов. Большую часть времени они смотрели на малыша тихо и только изредка глубоко вздыхали. Медсестра нас сфотографировала, и мы возвратились ко мне в палату.

– Оля, мне очень трудно говорить тебе это, но, пожалуйста, разреши Богу сделать Его работу, – заговорил со мной отец. – Илюша очень болен. Ему будет нелегко болеть всю жизнь. Возможно, с Богом ему будет лучше. Если бы ты посоветовалась с нами перед родами, я бы предложил тебе не спасать ребёнка. Пожалуйста, не проси Бога оставить его здесь, с вами. Проси Бога либо исцелить малыша, чтобы он был здоров, либо забрать его на небо.

Мне было трудно слышать это. Слова застряли у меня в горле, и я не могла говорить. Слёзы застилали мои глаза. Я знала, что мой отец говорил правду, потому что имел большой жизненный опыт, но мы уже приняли решение, и ребёнок уже был здесь! Когда я, наконец, смогла говорить, я ответила папе:

– Именно так я и молюсь, но по какой-то причине Илюша всё ещё здесь и Бог даёт ему жизнь. Я чувствую, что у Бога есть планы для Илюши. Пусть Господь решит, жить ему или умереть, но мы с Олегом дадим ему все шансы на жизнь.

Сегодня я ещё больше уважаю моего отца за то, что он смог высказать мне его честное мнение. Поразмыслив, я теперь понимаю, насколько трудно было ему, любящему отцу, говорить это дочери, которая также его сильно любит.