Страница 4 из 6
Вру безбожно, кроме как допечатать главу забот особо никаких. Хотя подождите, должна приехать матушка с проверкой, она любит неожиданные приезды, убежденная, что если не посещать меня строго пару раз в месяц, то я точно умру от голода, грязи и полной беспомощностью перед лицом большого страшного мира. Почему все мамы уверены, что мы умрем, стоит переселиться на другой конец города подальше?
Дверь с грохотом распахнулась, впуская в приемную самку богомола – Стерлядь явилась. Одарив меня самым высокомерным из своих взглядов, буркнула что-то приветственное, двинувшись в свой кабинет, не забыв рявкнуть на пороге:
– Кирилл, кофе!
– Все, Лидия Федоровна, прощайте. Я был красивым, умным мальчиком, но умер во благо человечества… – горестно вздохнул, зажимая трубку между плечом и ухом, пока на том конце соображали.
– Ты чего несешь? Перегрелся?
– Марина Марьяновна пришла, – добавил голосе больше трагичности, получив в ответ глубокомысленное: «Ааа».
– В таком случае беги, конечно. Но 19-го не забудь, чтоб как штык. По форме. Костюм черный, обязательно галстук. Мы выдадим косыночки, – строго произнесла, пока я пытался сообразить, где мне галстук взять.
Погодите, чего? Косыночки?
Мы что в пионервожатые записываемся?
– Идиотизм, – бурчу, топая к кофемашине. Своему наказу налить воды с бочка изменил. Пришлось доливать в чайник водичку для растений. Мутно-желтый цвет с неприятным белым осадком на дне приятно тревожил душу, пока я ложечкой помешивал четыре ложки соли. А что? Перепутал сахарницу и солонку. С кем не бывает, всю ночь не спал.
Хватаю дела, бодрым шагом влетая в кабинет Марьяновны, пока она не поднимая головы, сидит за столом, тупо уставившись в монитор.
– Почта, задания, кофе! – громогласно объявил, да так, что Стерлядь поморщилась, потирая лоб.
– Тише можно? Зачем так орать… – вяло огрызнулась. И правда, сидит, как Белоснежка с будуна от гномов приперлась. Кожа белая, как снег, волосы чернющие, глаза красные, губы белые, без привычной помады. Прямо жалко стало, но недолго. Почти.
– Тяжелая ночь сильной независимой женщины? – вот кто меня за язык тянет, а? – Сорок кошек не давали спать?
– Убью я тебя, Ливанский, – засопела, но опять же без огонька. Потянулась к кофе, который я технично отодвинул, не давая добраться. Встретил недоуменный взор, в котором мелькнуло понимание. Одна бровь приподнялась, а затем усмешка коснулась губ. Красивая она, эта Стерлядь. Может, не будь я мальчиком на побегушках, она моей стервой начальницей, что-то бы интересное вышло. Но мне нужна пока эта работа, ей издеваться надо мной – все по-честному.
– Соль? – хмыкнула, убирая руку.
– Водичка под цветы, – иронично добавил, выливая кофе в стоящий чахлый кактус. С момента моего прихода так ни разу цветы эти не полил. Вода кажется тоже с того времени в бутылке находилась. Марина только хихикнула, однако вновь поморщилась, потирая виски.
– Зато полезное дело сделал – полил кактус, – как бы самой себе ответила. Посмотрела на меня глазами своими голубыми, грустными, заспанными, с отчетливыми капиллярами на белках глаз. – Если что, меня сегодня ни для кого нет.
– Меня бы желательно тоже, но мир несправедлив, – буркнул, шагнув в сторону выхода.
– Кирилл кофе! – крикнула в спину.
– Так вас же нет, – ехидно замечаю, слыша драконий рык. Оборачиваюсь, а там Халк ростом метр в прыжке, туфлю с ноги снимает. Иногда я думаю, что это у нее на меня такая реакция только. По крайне мере никто мне не говорил, что Марьяновна обожает реквизитом в сотрудников бросаться. Или повезло слишком, или парень я такой особенный.
– Ты меня доведешь до преступления! – гаркнула, пока дверь ловко закрывал. Глухой удар, туфли врезалась в деревянную поверхность, пока я плечом прижимался к ней с другой стороны. Тихонько посмеиваясь.
– За нападение с отягчающими – сядете, как миленькая, я вам апельсины таскать не буду, – крикнул, а сам, хихикая, к компьютеру двинулся. Раз уж такое дело, можно сесть главу дописать. Стерлядь походу сегодня носа из норы своей не покажет. Сейчас кофе ей сварю, тихонько поставлю под дверью, сама заберет. Не полезу я к дракону в пасть, чай молодой еще, жить да жить.
Почти сел, открыл Word, расслабился, отнес Стерляди ее кружку, как случилось то, чего никак не ожидал. Наша самая главная начальница, под которой ходил отдел делопроизводства, участок обеспечения питанием и хозяйственный, решила, что пора бы приобщить нас к труду.
– Кирилл, ты не сильно занят? – мелодичным голосом пропела мне в трубку Светлана Махмудовна, пока я сидел в перипетиях сюжета собственной книги, обдумывая очередную страстную сцену ссоры главных героев. Спрашивается, кто за язык меня тянул, когда утвердительный ответ давал?
– Не особо пока, – зевнул, быстро печатая, складывая буквы в слова, те в очередь предложения, описывая красочную сцену ссоры двух людей, не способных договорится. Оно полезно, читательницы любят такое. Больше страсти, от ненависти до любви, даже если герой ведет себя, как истеричная баба в предменструальном синдроме. Любой главный герой в любовном романе – мечта женщины, не имеющего ничего общего с реальностью. Красивый, умный, понимающий, но властный, смелый, берущий на себя все заботы. Однако столь же чуткий в отношениях, строящий фундамент любви на обилии эмоций.
Что ж, в описании нереальной особи, Кирилл Ливанский хорош, как никогда.
– Надо там газетки помочь сложить у пресс-службы, они зашиваются, – заявила Светлана, пока я натужно угукал в трубку. Ставлю точку, встаю, отвечая параллельно:
– Минут пять дайте.
Плевое дело, сейчас вот допишу пару слов, сразу же помогать пойду. Газетки – ерунда. Пять минут, плевое дельце, после снова сяду писать. Сегодня стоит закончить работу, отправить главу на редактуру, позвонить Самойлову да отчитаться. Вчера-то не смог.
Марина застонала, прогибаясь под движением ладоней по коже, будто пытаясь прижаться сильнее, слиться воедино – ничего не выходило. Я просто прижал ее к ковру одной рукой и скользнул губами ниже на плоский живот, покрывая его поцелуями, добираясь до кружевных трусиков, аккуратно стягивая те с длинных стройных ног.
– Ты адски горячая, детка, – выдохнул, отчего Марина даже замурлыкала. Как же она была падка на похвалы. Стоило сказать ей что-то хорошее, как девушка мгновенно из шипящей тигрицы превращалась в ласковую кошечку.
– Отлично, – пробормотал, сворачивая программу, хватая ключ от кабинета. Марьяновне крикнул уже выхода, слыша в ответ очередной невнятное ворчание за дверью. Видимо уснула там в кресле. Уже вышел, как по дороге на меня наткнулась Лиза, секретарь главбуха, с любопытством осмотревшая.
– Куда несешься? – улыбнулась приветливо, наклоняя голову. Симпатичная она, может потом стоит пригласить ее на свидание. Всегда любил рыжеволосых, пусть она и чуть полнее моих привычных дам, кто знает.
– Светленская звонила, помочь надо, – пожимаю плечами, вышагивая к лестнице, ловя на себе сочувственный взор.
– Ох, Кир, вот не повезло.
Понимаю, что ничего не понимаю от этого трагичного голоса. Почему такое лицо, словно меня можно заживо хоронить? Лизавета махает на прощание рукой, двинувшись к лифтам, бросая через плечо:
– Приходи пить чай, Ольга торт принесла! Если конечно, успеешь освободиться.
И что там такого страшного, не пойму? Но киваю, выходя уже на лестницу, ведущую вниз. Спускаюсь на два пролета к пятому этажу, где находился кабинет пресс-службы. Со всеми поздоровайся, каждому кивни, пожми руку, дамам улыбнись. Настроение отличное, несмотря на бессонную ночь, даже Марина Марьяновна не бесит. Есть в ней что-то хорошее, определенно. Да и герои придвинулись к решению проблем в отношениях. Еще немножко, СЛР штука такая, должен захватывать.
С этими мыслишками прохожу по старому еще не ремонтированному коридору с ободранной краской на стенах, подходя к нужной двери, открываю, мысленно надеясь, что тут есть кондиционер. А там…