Страница 11 из 15
Мстила ли я? Наверное. Но не только ему. Всем. И двум этим солдатам без лиц, от которых осталась только вонь гнилых зубов и раздирающее кожу на груди ощущение жесткой пятнистой формы. И придуркам из нашего убежища, только что не молящимся на две заветные лампочки и старенький электромотор, который дядя Виктор запустил, чтобы мешать в баках какую-то грибную дрянь. И чертовым предкам, навсегда лишившим меня нормальной жизни, одежды, школы, в которую я так и не пошла. Машинам, на которых так и не проехала ни разу по чистым, без кустов улицам. Всем.
Он взял меня с собой охотиться на крыс. Мешок для добычи, старый, но прочный канат, чтобы спускаться в подвалы, минуя обрушившиеся лестницы, да странная вилка на палке – вот и все инструменты. Вилку, а точнее острогу, отец называл «подводным ружьем». Очередной пьяный бред, все же знают, что ружья стреляют только на воздухе.
Нашей целью было давно изученное место, яма под бывшим овощным магазином. Когда-то длинный, вдоль всей пятиэтажки подвал, стал родным домом для целых полчищ серых тварей, источником мяса и шкурок, из которых тетка Варвара, мать и еще пара женщин шили тяжелые, но теплые покрывала для зимы.
Естественно, вниз полез отец. Мое дело было страховать узел, завязанный на обрезке трубы, и в целом присматривать за округой. Ближайшее крупное убежище было под институтом МВД, но и сюда иной раз доходили случайные охотники. На всякий случай отец оставил мне нож – он и сейчас со мной, на бедре, в ножнах. Я думаю, что отнять его у меня можно только вместе с жизнью.
– Так, подстилка… – Он примотал канат к трубе и зло сплюнул в черный проем подвала. – Факел бы… Ладно, хрен с ним. У входа буду, там сверху светло. Не тупи! Давай сюда острогу. Стой спокойно, если что – дергай за веревку, я вылезу. Не ори, дергай, поняла? Бестолочь ты, черт тебя…
– Я все поняла.
– Охренительно. Ну, стой тогда. – Он обвязал себя за пояс другим концом каната, подергал узел на трубе, убеждаясь в надежности, и полез вниз.
Больше я его не видела, о чем совершенно не жалею.
Дождавшись, когда он спустится на дно, к мелким злобным тварям, я перерезала канат и скинула его вниз целиком. Если успеет, может там повеситься, мне плевать. Потом разрезала узел и бросила вниз его ошметки. Насколько я знаю крыс, и от веревки не останется следа уже через полчаса.
Отец что-то орал снизу. Кажется, умолял и даже называл меня по имени, чего года три уже не случалось, но я уже уходила оттуда. Прошлась вдоль Южно-Моравской, разглядывая ржавые таблички: надо же, библиотека! А вот еще магазин, как раз в доме, где я родилась.
Мама давным-давно сказала наш адрес, но попала к себе домой я только сейчас. Выломанная железная дверь подъезда, воняющая мочой и мышами лестница. Пятый этаж. Дверь квартиры тоже выбита, внутри все вверх дном, но мне ничего и не нужно было там. Кроме одного.
Стараясь не порезаться о битые стекла, я дошла до окна и села на подоконник, глядя вниз, на парк. Да. Именно отсюда я и смотрела все детство. Подняла взгляд и вгляделась в полосу многоэтажек за разросшимися соснами. Туда? Возможно, и туда. Но чуть позже. После этого я неторопливо вернулась в убежище. Выдержала много вопросов, но стояла на своем – узел развязался сам. Отец и виноват, не мне же за ним следом прыгать. Мама рыдала всю ночь, а вот у меня слез так и не было. Да и не надо. Ящерица оторвала свой хвост сама и скормила крысам.
Им нужнее.
Ага, трасса повернула и пошла мимо заброшенного села. Это сразу ясно, что пусто: ни звука, кроме завывания осеннего ветра. Низкие, местами обвалившиеся домишки, в некоторых окнах даже стекла сохранились. Но все вместе умерло вместе с хозяевами. Собак не слышно. Я даже не замедлила бег, только посматривала в сторону развалин, чтобы не пропустить нападение. Но никого и ничего, что и к лучшему. Мне еще бежать и бежать до вечера, а вот потом уже придется где-то заночевать. Еда с собой, вода тоже, оружия вдоволь. Бывшая испуганная девочка давно превратилась в абсолютное оружие, меч Великого пламени.
Немного туповатый меч, но только не в бою. Просто мы, адепты Черноцвета, чуть медленнее думаем, чем обычные люди – что правда, то правда. Однако это не сильно мешает, а данные многим из нас возможности с лихвой покрывают скорость мышления.
5
Эх, дороги…
«Люди делятся на две неравные части.
Одни живут в поиске смыслов, другие – тепла и патронов. Дух и тело. Так было, есть и будет, только предки читали философские книги или копили доллары, а суть никак не поменялась. Или смысл, или – тепло.
Тот, кто мог бы совместить это, лично мне не повстречался ни разу. Вопрос везения? Думаю, что нет.
Почему-то умные люди чаще небогаты, а богатые зачастую глупы. Разная стартовая мотивация зависит… Я даже не знаю, от чего она зависит. Я же не философ, я – скромный летописец никакого времени, не больше.
Мне не стать старостой убежища, не получить большие звезды на погоны, даже не разбогатеть случайно на товаре, как друзьям-сталкерам. Меня тащит вперед за шиворот желание знать, как все было, и острая, сосущая под ложечкой мечта догадаться, предвидеть, почувствовать, что ждет всех нас впереди.
Боюсь ли я будущего? Скорее, нет. Смерть с самого рождения стоит за спиной каждого из нас, она не пройдет мимо. Не поспешит и не опоздает. Все будет вовремя и к месту.
А пока я пытаюсь понять грядущее. Понятно, что будущее выживших после Черного дня – не под землей. Не на Базе и не на форпостах. Нам пора активно осваивать поверхность, избегая горячих пятен. Морты? Это следующая большая война. Люди всегда были доминирующим видом на планете, и так будет дальше. Или мы сдохнем в бою, что тоже меня не удивит.
Одни останутся в руинах, держась до последнего за стены домов предков, которые нам не то что не построить заново – даже не отремонтировать. Другие уйдут в необжитые края области, где должно было остаться какое-то население. Обязано. В Черный день сельские районы не пострадали – какой дурак будет тратить довольно дорогое оружие на разбитые дороги, свинарники и беззащитных людей. Наше будущее, скорее всего, там.
Да… И – Чистый Град. Тот странный парень не мог врать, когда умирал у меня на руках. Он оставил мне по наследству шар, теперь пустой и мертвый, но я видел свет внутри. Я сам его видел, и я верю рассказу странника о городе, где исполнилась мечта быть равными.
Смысл и тепло там неразделимы.
Жаль, умирающий не успел ни слова сказать о направлении, придется гадать самому. Логика, известные факты; надо подумать и решить, куда идти навстречу земному раю. Он есть, я искренне в это верю и сейчас. Но стеклянная сфера мертва в моих руках, я никому ничего доказать не смогу. Не хватает неких способностей? Вероятно, так. Сдаваться рано.
Какое-то будущее всех нас все равно ждет».
По краям дороги – конечно, эту полосу условно ровной поверхности так назвать сложно, но ведь не лес? – виднелись установленные еще предками отвалы. Эдакие бортики для извилистой трассы из княжества в жестокий внешний мир.
Конечно, можно было сделать огромный крюк, идя по бывшей широкой дороге областного значения Е38 – так вроде по карте, но смысла не было ни малейшего. Напрямую гораздо быстрее.
Груздь шагал первым, упрямо приминая снег подшитыми снизу серыми валенками. За ним вприпрыжку торопился бродячий певец – Кат только сейчас понял, что ни еды, ни оружия у него нет, навязался же нахлебник… Сам сталкер замыкал колонну, время от времени оглядываясь назад.
Земли князя Серафима кончились как-то слишком быстро. Небольшой отряд миновал покосившийся столбик на обочине, увенчанный дурной копией княжеской короны. С противоположной стороны никаких знаков не наблюдалось, как и пограничников или кого-то вроде.
Дружинник на ходу стянул с себя треух и поклонился коронованному столбику. Потом немного криво напялил шапку обратно и пошел дальше.