Пятая Стража

— У меня большая текучка, — сказал Шубин, скрипнув зубами. — И вообще, Игорь Станиславович, это не в вашей компетенции — давать оценку действиям оперативно-поисковой службы. Это прерогатива руководства.

Сан Саныч умел выговаривать без запинки самые сложные слова.

— А я кто, по-твоему?! — окончательно взвился генерал Сидоров. — Я не руководство, что ли?! Ты, Шубин, совсем зазнался там… прикрываешься режимностью своей службы, неявным штатом… от проверок отлыниваешь! Пора вас тряхнуть как следует… я Ястребову доложу!

— Да, конечно. Не забудьте еще доложить, что вы три месяца не вели разработку контактов, выявленных при сопровождении Дабира Рустиани! Ни «Баярд», ни Гатчину, ни «Неон-трейд», где этот Кураев тогда работал! Вы же мне, кстати, говорили, что Кураев уехал к родственникам!

Сидоров пожал прямыми сухими плечами.

— Уехал, приехал… это не мой масштаб. Я не имею агентуры в каждом кишлаке! Пусть главк занимается.

— В ауле. Кишлак — это в Средней Азии.

— Какая разница! У меня нет людей… Нестерович в командировке, Дмитриев болен… Что ты мне всегда на горло наступаешь, Сан Саныч! Совести у тебя нет!

— Я ее в кабинете в сейфе прячу, когда к вам иду. Чтобы не испортилась от перегрузки.

— Остряк-самоучка… У нас с тобой есть полчаса. Давай думать, что будем докладывать… руководству. Ничего себе начало операции… пальба, убийство!

— Мы рассчитывали на классическую схему — фаза сбора данных, фаза обобщения… А похоже, дела ушли далеко вперед, — сказал Шубин потирая озябшие с холода руки. — Конечно, ряд возможностей упущен. Неизвестно, кто ехал в этом «форде»… может, сам Дабир Рустиани… Но докладывать об этом совсем необязательно.

— Ястребов и сам догадается! Он только с виду крестьянин! Догадается — и вставит нам по первое число!

— Напрасно стараетесь, Игорь Станиславович. Руководство вас все равно не слышит, — съязвил Шубин. — А насчет «вставит» — нам не привыкать. Я продолжу, с вашего позволения. Во всем этом негативе есть одна очень положительная и важная вещь… если ее можно назвать положительной.

— Это я понимаю… — покачал красивой седой головой начальник службы по борьбе с терроризмом. — Угроза подтвердилась… и еще как резко подтвердилась!

— Да, вы правы, как всегда, с вашим даром проницательности, — без тени улыбки сказал Шубин. Он умел ерничать косвенно. — Такая бурная реакция на наши самые вялые попытки прощупать тему вокруг архива комитета по здравоохранению говорит нам, что дело обстоит весьма серьезно. Кто-то действительно пытается извлечь штаммы сибирской язвы из зараженных могильников… и, благодаря оперативным действиям моей разведки, мы не только своевременно узнали об этом, но и знаем теперь, что к этому причастен некто Рустиани или люди, к нему приближенные. Согласны?

— Ну… это ты загнул, — крякнул шеф ЗКСиБТ.

— Насчет оперативных действий разведки — или на счет Рустиани?

— И то и другое! Ладно, твои ребята действительно сделали кое-что, а по Рустиани у нас ничего нет! Ваша пальба и убийство главного архивариуса никак не связаны!

— Да, пожалуй… А что вы вообще имели против этого несчастного архивариуса? Почему на него вышли?

— Это москвичи… Миробоев с Валентином. Способные ребята, кстати. Хочу их к себе переманить. Эти карты… эпизоотические, кажется… они просто так не выдаются. Круг лиц ограничен. Требуется специальная заявка, чтобы с ними ознакомиться. А главный архивариус имеет к ним свободный доступ… Что ты хмыкаешь?

— Мы же в России живем, Игорь Станиславович. Мой разведчик получил кроки этой карты безо всякой заявки.

— Да я еще разберусь, как он это сделал. Но, в любом случае, опера попали в точку. Кто-то подсуетился — и убрал архивариуса.

— Ребята докладывали, что архивариус был очень спокоен. Просто безмятежен. В театр собирался…

— На концерт, — поправил Сидоров, заглянув в бумажку. — Это ничего не значит. Его могли использовать втемную. А жил он, между прочим, на широкую ногу… Хорошо, мы еще поработаем в архиве, но пока убийство — это весьма весомо. Кстати, при нем не оказалось бумажника. Твои ребята не могли… Я только в порядке предположения! Не похоже это на тривиальное ограбление. Пистолет уж больно хорош. «Беретта»…

— А его контакты в тот день?

— Ты меня спрашиваешь, Шубин?! Это я тебя должен спрашивать о контактах!

— Я имею в виду телефонные звонки.

— На его мобильнике остались последние номера… сейчас разбираемся. Еще охранник стоянки видел двух подозрительных мужчин. Один пожилой, низенький, но толстый, в кожаной шоферской куртке и кепке. Второй — моложе, рослый, грузный. Пожилой нес домкрат, молодой — колеса. Чего ты смеешься?

— Это же мои ребята! Тыбинь и Черемисов.

— Но охранник утверждает, что у них были пропуска на стоянку!

— Врет, как сивый мерин! Он их пропустил, а теперь боится спроса!

— Ладно, разберемся… — пометил что-то Сидоров.

— А что дал ваш шумный захват «Баярда» под видом налоговой полиции?

— Обижаешь. Налоговая полиция там действительно была. Мы дружим с законом.

— Мы тоже. Взяли, наверное, одного болезного инспектора…

— Где-то так… Если все знаешь — зачем спрашиваешь? Проверка дала целый грузовик автозапчастей для базы управления. Ничьи, понимаешь? Есть подозрительные помещения… похоже, там кто-то подолгу скрывался. Изъяли документы… сейчас ребята работают.

— В общем, как всегда, ничего? Говорил я — безадресные операции ничего не приносят. Мы же не милиция.

— Ой, хватит! — вскричал Игорь Станиславович. — Ты вещаешь, как Ястребов! Сейчас и без тебя наслушаюсь! Ваши же ошибки исправляли! Хотели накрыть по-горячему — но не получилось. А если бы твои ребята не лопухнулись, выследили бы прибытие этого Кураева — операция могла бы быть куда более эффективной. А они бы не лопухнулись, если бы оперативная подготовка в службе была на уровне. А кто у тебя за оперативную подготовку отвечает?

— Я.

— Извини! — развел красивыми руками в белых манжетах Сидоров.

Он был, как всегда, с иголочки, несмотря на глубокую ночь. Шубин тоже чувствовал себя неплохо: оставив Миробоева с Валентином на попечение Зимородка, заехал домой и часа на три придавил подушку. Особой необходимости бодрствовать по ночам не было. Привычка.

— Политологи говорят: кто толкует прошлое, тот владеет будущим. Какие планы у нас на будущее, Игорь Станиславович? Что предложим руководству?

— У вас? Работать и работать! Совершенствовать мастерство! А если серьезно — то с архивом нас, похоже, обрубили. Ребята еще пороют там, но шансов немного. Я вот тут сижу себе, ругаюсь с тобой и попутно думаю: ведь это тонкая работа — получить эти вирусы…

— Бактерии. Сибирская язва — это бактерии.

— Ну шут с ними. А ты откуда знаешь?

— Чутье разведчика, — отшутился Шубин, пролиставший вчера поутру реферат в дежурке у Димы Арцеулова.

— Так вот. Получить эти бактерии, или там споры, — это тебе не бомбу начинить. Бомбу сегодня каждый дурак может, а вот бактерии, к счастью, не каждый. Будем искать специалиста. Я, кстати, завтра встречаюсь кое с кем; хочешь — приходи. Будем безграмотность по биологии ликвидировать. Соберем списки микробиологов, эпидемиологов… прошерстим все организации, имеющие к этому отношение. Конгресс или конференцию можно организовать, чтобы всех собрать до кучи. Эти фанатики должны были кого-то нанять. Активизирую всю агентуру — пусть шуршат! Пусть хоть по пять раз на дню встречаются с куратором!

— Только не очень! Чтобы дезы поменьше гнали. Мы забодаемся разбираться, где правда, а где воспаленная фантазия. Все ресурсы службы уйдут.

— Разберетесь…

— А ведь при этих экспериментах мог кто-нибудь и заразиться.

— Хорошая мысль! Завтра же свяжемся с горздравотделом, с милицией. Обо всех подозрительных случаях будут сообщать моему дежурному.

— И ведь эту заразу наверняка захотят испытать на ком-нибудь…

— Ты просто фашист, Сан Саныч!

— Я тут ни при чем. А вот бомжатники хорошо бы потрясти. Кто-то мог выздороветь, кто-то мог слышать…