Страница 7 из 97
— К твоим серебряным волосам нужно что-то контрастное. Чёрное или тёмно-синие. Ну-ка попробуй вот это и вот это.
Он протягивает мне два платья, и я юркаю за импровизированную ширму.
Темно-синее он отметает сразу, как только являюсь в нём пред светлые, точнее зелёные, очи.
Морщит нос и машет рукой, бормоча:
— Спасите мои глаза! Дайте это развидеть!
Спешу удовлетворить просьбу, сама не в восторге, хоть и зацепила своё отражение лишь краем глаза.
А вот когда я появляюсь в чёрном, Кирилл даже присвистывает. Встаёт, медленно подходит ко мне, разворачивает к зеркалу.
Я по жизни худенькая и невысокая, а рядом с Киром, которому едва достаю головой до груди, и вовсе выгляжу хрупкой статуэткой. Чёрное кружево элегантно обволакивает мои плечи, лиф из плотной ткани выгодно подчёркивает небольшую грудь, корсаж обнимает длинную тонкую талию. Юбка струится по бёдрам и внизу расходится широкими фалдами.
Кир берёт заколку — чёрный «крабик», усеянный кристаллами Сваровски, и собирает мне волосы так, что всё их тёмное серебро льётся на правое плечо.
В нём умер крутой стилист. И зачем подался в обозреватели?
— Ты сейчас просто сказочная. И уже совсем взрослая. Подумать только, двадцать два года. А мне казалось: не доживу.
Пинаю его совсем не по-девичьи по ноге. Нашёлся мне старикан в неполные двадцать восемь.
Кир показательно прыгает и воет, будто ему в самом деле больно. Но по бесенятам в искрящихся зелёных глазах вижу — ни капельки.
Поэтому тихо прыскаю в кулак.
Спектакль заканчивается так же внезапно, как и начался. Кир замирает и несколько секунд, склонив голову к плечу, любуется мною.
Даже краснею от такого пристального внимания.
— Коть, замри и стой так, — командует он. — Я фотик внизу оставил. Мигом мотнусь.
Я, конечно же, не слушаюсь — мне ещё надо выбрать туфли и подправить макияж. Но когда Кир возвращается с фотоаппаратом, охотно позирую. Вообще я нефотогенична, и меня нужно долго упрашивать пофоткаться. Но Кирилл – он умеет снять так, что я выхожу богиней. И чувствую потом себя ею же.
С фотосессией покончено, Кир картинно раскланивается и говорит:
— Позвольте вашу ручку, моя королева.
Я делаю ответный шутливый реверанс и вкладываю свои пальцы в его ладонь. Он ведёт меня по лестнице торжественно и трепетно, словно мы не на дне рождения обычной девушки, а и впрямь во дворце и собираемся открывать бал.
Дом у нас хоть и двухэтажный, но совсем не дворец. Несколько комнат ещё в ремонте, который, как любит говорить папа, «можно приостановить, но нельзя закончить». У нас и приостановлен — с деньгами сейчас напряжёнка. Я даже отмечать день рождения не хотела. Но речь шла о «папиной принцессе», а в этом вопросе мой отец не терпит возражений. С самого моего детства жил по принципу: у моих детей будет всё самое лучшее. При этом нас со Стасом отнюдь не баловали.
Кирилл бережно передаёт меня папе:
— Вот, доставил ваше сокровище, Андрей Викторович, в целости и сохранности.
Папа обнимает меня и целует в щёку. Стас, мой дорогой братик, взрывает хлопушку. А Оля, его новая девушка, отпускает к потолку гирлянду шаров с надписью «Happy Birthday to you». В глазах мамы блестят слёзы.
Она тоже расцеловывает меня и горячо прижимает к себе:
— Какая ты у меня уже большая! Какая красивая! И как хорошо вы смотритесь с Кириллом!
Я знаю, что мама давно лелеет мечту поженить нас. Но Кирилл любит девочек постарше и уже который год сохнет по Марине.
Мама всё это знает, но каждый раз, когда Кирилл приезжает к нам, начинает ту же «песню». Материнское сердце упрямо. А дочернее — своенравно. Я никогда не приму выбор, сделанный за меня. Как бы этого не хотелось любимой маме.
Дальше гости, гости, гости. Вечные проблемы – куда ставить цветы и зачем нам пятый сервиз? Мамино шиканье про «дарёного коня». Громогласные возгласы тёти Симы на тему, когда же она сможет понянчить моего первенца и её же разглагольствования о современной молодёжи, не видящей реальной жизни «за своими интернетами». Кир, ехидно напевающий: «День рожденья — праздник детства, и никуда-никуда-никуда от него нам не деться». Ненавистная мне попса, потому что «а подо что гости будут танцевать». Родители, которые только и знают, что курсируют между столом и кухней, будто слуги в королевском замке, спешащие накормить придворных.
Бедные мои! Точно знаю, что всю ночь не спали. Папа возился с мясом, мама — с тортом.
Вот за это — за усталых измотанных родителей, старающихся держаться бодро и шутить, я и ненавижу праздники.
Я вообще не компанейский человек. И через полчаса этого фарса у меня раскалывается голова и скулы сводит от дежурных улыбок.
Чмокнув маму в щёку и извинившись перед гостями, которые решают, перейти ли уже к десерту или продолжить с горячим, ухожу к себе в комнату.
У меня тут отличная звукоизоляция. Закрыл дверь — и полная тишина. А мне сейчас очень нужно хотя бы несколько минут тишины.
Но полежать не получается, едва голова касается подушки, нарисовывается Кир.
— Не злись, коть. Я быстро. Только подарю и уйду.
Решаю махнуть рукой на мигрень и чувствую себя любопытной кошечкой, почуявшей лакомство.
У Кира всегда классные подарки, не то что «нужные» от тёти Симы.
Сажусь, Кир опускается рядом и достаёт из кармана небольшую коробочку.
Меня бросает в ледяной пот. Нет, только не это! Кирка, не порти всё! Мы же только друзья, так нечестно!