Страница 5 из 45
— Как твоя фамилия? — шепотом спросила Ева.
— Что?! — не понимая цели вопроса, насторожился Леви.
— Если выживу и вернусь, чтобы найти тебя, я должна знать твою фамилию. Ты из разведки, и про тебя в документах госпиталя сказано лишь имя, возраст, группа крови и история болезни. Поэтому назови мне свою фамилию.
— Аккерман. Я — Леви Аккерман. — дотронувшись до ее впалой щеки, капитана охватила жалость от того, что все происходит в последний момент. — И я сам тебя найду.
— Главное, помни обо мне, Аккерман. — Громко чмокнув губы капитана на прощание, Сестра Милосердия освободилась от его ослабленных объятий и встала с кровати, в спешке поправляя униформу: — Хорошего тебе пути.
Леви смог лишь кивнуть в ответ. Девушка ушла и больше не заходила в зал. Капитан точно это знал, потому что не смог сомкнуть глаз всю ночь, вплоть до отъезда.
По возвращении во Францию капитан Аккерман долгое время продолжал находиться на учете в госпитале и раздумывал, что же делать дальше. Ему выплатили неплохое пособие за заслуги и ранение, но бездумно тратить небольшой капитал — было не в его стиле.
Понимая, что на службу ближайшие несколько лет он не вернется, Леви стал рассуждать и анализировать, чем бы ему заняться, да так, чтобы не захотелось зарезать глуповатого начальника, который лишний раз захочет самоутвердиться за счет своих подчиненных.
Так же ограничивало его выбор и полученное боевое ранение — спустя почти год он продолжал прихрамывать, частенько передвигаясь с тростью. Лекарства с обезболивающим действием стали основой его дневного рациона. Он мог терпеть боль, но, зачастую, она изводила его, не давая заснуть, поэтому Аккерман научился высыпаться за три-четыре часа.
Для него дни летели, как перелетные птицы, разрывающие пространство неба своими острыми крыльями. За процедурами и иным лечением Аккерман не заметил, как пролетела зима, весна и вот уже закончилось лето, и наступил первый день осени. Она выдалась противно мерзлявой, отчего даже шерстяной плед не спасал в холодные ночи.
А спустя пару месяцев выпал первый снег. Потом медленно, словно на цыпочках, подкралось Рождество, а значит, Аккерман стал на год старше, ему было всего лишь двадцать лет.
Однажды, во время разговора медсестер он услышал, что у одной из них случилось горе — ее брат погиб в Алжире, несмотря на то, что боевые действия практически прекратились.
Она считает, что это дело рук своих — ультраправые националисты не собирались признавать суверенитет Алжира и выставляли убийства сослуживцев на счет партизан. Таким образом, они хотели разжечь пламя войны снова, а позже, во время переполоха, свергнуть верхушку власти Франции.
Французы стали убивать французов.
Комментарий к Признательность. Часть 1
Ваша активность = продолжение.
Комментируйте, ставьте “Нравится”, добавляйте в сборники - это шикарная мотивация.
========== Признательность. Часть 2 ==========
После выписки и почти полного выздоровления, капитан был снят с воинского учета и поощрен за защиту государственных интересов.
На последний пункт Леви было плевать, ведь изначально он преследовал иные цели. И кажется, достиг их.
Еще лежа в гражданском госпитале, он по кусочкам, как пазл, восстанавливал из воспоминаний образ своей спасительницы. Закрывал глаза и представлял ее голос, будто она сидела рядом и беседовала с ним. Интересно, жива ли она? Он не строил иллюзий, но еще надеялся.
В очередной раз слушая новости о положении дел в Алжире на тихом радиоприемнике, Аккерман не выдержал, желая узнать, — жива ли Сестра Милосердия Адерли. Ему пришлось пройти несколько инстанций, прежде чем получилось отправить запрос и короткое письмо.
Ответ он получил лишь спустя полтора месяца — госпиталь, в котором он лежал, был уничтожен при террористической атаке, а судьба Еванджелины Адерли неизвестна.
Он был готов к подобной весточке. Увидев буквы, сложившиеся в данном порядке и таком горьком сочетании слов, Аккерман аккуратно сложил этот листок с известием, убирая его за стопку книг в стеллаже.
Нет, его не охватили злость, гнев или всепоглощающее горе. Но определенно что-то в нем потухло. К счастью, в тот вечер нога стала болеть сильнее, отвлекая внимание на себя.
В его жизни ничего не складывалось так, как он хотел. Этот неоднозначный ответ Леви принял как похоронное извещение. Это было нормой для военного времени. Нет, он не грезил по вечерам мечтами о своей спасительнице, но он хотел увидеть ее еще раз. Хотя бы мимолетно.
Теперь он все чаще стал вспоминать ее последние слова. Как она и просила, — он помнил о ней.
Ближе к лету бывший капитан вложил деньги в собственный небольшой бизнес, — открыв чайный магазин. Леви с юности обожал хорошие сорта чая и прислушался к собственному сердцу, когда выбирал предмет продажи. Работа была не пыльной, но магазинчик забирал много свободного времени, начиная от обыкновенной продажи и содержании продукции вплоть до ведения бухгалтерской документации и сдачи документов.
Покупатели часто засматривались на молодого продавца с тростью — самые же невоспитанные, по общественным меркам, спрашивали о причине. Аккерман не скрывал, говоря, что в прошлом был солдатом, и это его боевая травма. Почти все догадывались о месте службы бывшего капитана и с уважением относились к его медлительности, хотя с каждодневной практикой она стала исчезать.
Конечно, когда были пиковые дни продаж, приходилось принимать большое количество обезболивающих таблеток, чтобы отработать с утра до вечера, из-за чего Аккерман вскоре стал искать подчиненных.
Таким образом, спустя полгода, после рождественской поры в его магазине стали работать сразу два человека — Фарлан Черч и Изабель Магнолия.
Это были давние знакомые Леви, еще до службы в армии. Каждого он встретил на родных улицах окраины, где процветали беспорядок, нищета и голод. Люди здесь были хуже варваров, готовые, от нечего делать, достать нож и выпустить кишки первому встречному. Поэтому, когда бывший капитан подумал о кандидатах на роль помощников, то сразу вспомнил об этих ребятах. Они были слишком добрыми и наивными для жизни в том районе, но выбор их был не велик.
Фарлан представлял из себя манерного молодого человека, и если не знать, что всю жизнь он провел в трущобах, то не было бы сомнений в его благополучности. Имея неплохие внешние данные, которыми он без зазрения совести пользовался при общении с покупательницами женского пола, часто мог с легкостью продать сопутствующие товары в виде дорогостоящих фарфоровых кружек, заварников и другой утвари.
Изабель же была абсолютно бесхитростной в сравнении с Черчем. Ее детский характер заряжал позитивом, и частенько покупатели перенимали ее настроение и счастливыми покидали магазин. Из-за природного таланта расположить человека к себе, Магнолия нередко делала выручку больше, чем Черч, из-за чего Фарлан недоумевал и пытался выпытать секрет успеха.
Будни бывшего капитана стали немного веселее. Пусть у него появилось больше свободного времени, но Леви все равно старался проводить его с ребятами. Он использовал документацию для отговорок перед заботливой Изабель, что постоянно сетовала на счет того, что «братишке Леви» надо больше отдыхать, иначе нога не восстановится.
Девчонка была искренне благодарна Аккерману за предоставленную работу и действительно относилась к нему как к старшему брату, ведь он много раз помогал Магнолии с ее проблемами.
Эта малышка, которой только должно исполниться восемнадцать полных лет, живя в том же неблагополучном районе, что и Леви когда-то, натерпелась от местных хулиганов. Избиения, отрезание клоков волос ради забавы, отбирание скромных заработанных денег и самое худшее, что могло с ней произойти, но к счастью не произошло, из-за счастливой случайности…
Когда она снова увидела названного брата спустя три года, то не могла поверить своим глазам — девушка и подумать не могла, что он вернется в эту дыру снова. Но, к счастью, он пришел, чтобы вытащить оттуда своих друзей.