Страница 33 из 42
Опять она где-то ходит! Я попытался опустить ноги с кровати и понял, что до кухни мне не добраться. Пожалуй, даже ползком. Не говоря уже о том, что ползком — унизительно. Какую я там себе футболку воображал — «Рожденный летать не ползает»? Снова звать ее придется…
Она появилась в дверях спальни почти мгновенно (Ну вот — другое дело!) и принялась расспрашивать меня о самочувствии. Вот кто мне объяснит, почему ей обязательно нужно об этом спрашивать, когда у меня ничего не болит? Нет, чтобы вчера… Что? Опять лекарства? Да я же только что сказал, что у меня от них слабость… Хотя с другой стороны, тоже правда — болезненные ощущения пропали… Я и сам недавно решил земным поговоркам следовать — а люди часто говорят: «Клин клином вышибают». Ладно, попробуем — либо я окончательно в жидкое состояние перейду, в ванне жить тогда буду; либо они эту слабость… вышибут ко всем чертям. Что мне терять, в самом деле? Я в этом половинном состоянии все равно ни на что не гожусь.
А почему их нужно бульоном…? А что такое бульон? А, наверное, это и есть тот самый клиновый ингредиент — не случайно он ко второй партии таблеток прилагается.
Нет-нет-нет, Татьяна, есть я совсем не хочу. Нет, в принципе, хочу — вот только у меня и зубы этой противной мелкой дрожью дрожать начинают при мысли о работе. Я лучше потом… Двойную порцию… И пообедать можно будет дважды: за завтрак и за сам обед…
Взяв у нее из рук таблетки и чашку с какой-то жидкостью, я принялся ее разглядывать. Желтенькое что-то, вроде жидкого чая… Запах? Вроде, ничего — аппетитный, густой такой. А на вкус? Хм. Маслянистый, какой-то обволакивающий и… очень даже бодрящий! Ну, так и есть — клин!
Я залпом осушил всю чашку — уж клином, так клином. Татьяна тут же принялась уговаривать меня еще поспать. Тело вступило с ней в преступный заговор. Я оказался в меньшинстве. Вот только поведение Татьяны меня слегка насторожило. Что-то уж слишком настойчиво она меня в бессознательное состояние спроваживает. А сама потом — что? Гулять пойдет? На свежий воздух? Пока я буду самым преступным образом пренебрегать своими должностными обязанностями? Нет уж, дорогая моя, если твой ангел-хранитель оказался временно не в силах следовать за тобой хоть на край земли, будь любезна добровольно оставаться под его надзором.
Взяв с Татьяны слово ни на секунду не покидать квартиру… Нет, еще лучше — взяв с нее обещание находиться исключительно в пределах спальни, где она будет постоянно у меня на виду, как только я глаза открыть смогу, с чувством честно выполненного долга я закрыл глаза. И мгновенно провалился в сон.
Ангельская сущность, однако, никогда не дремлет полностью. Какая-то часть ее осталась работать в режиме сигнализации-будильника. Будильник срабатывал через определенные промежутки времени, чтобы я мог открыть глаза и убедиться, что с Татьяной все в порядке. С ней все было настолько в порядке, что она всякий раз умудрялась впихнуть в меня то ли чай, то ли бульон, то ли опять лекарство. Я не спорил, чтобы поощрить ее верность данному слову.
Сигнализация включилась, когда Татьяна удалилась из спальни на более чем десять минут. Открыв глаза и увидев, что ее нет рядом, я мгновенно встал. Не раздумывая. И не прислушиваясь к своим возможностям. И я встал-таки! Ни одна часть тела больше не дрожала, и даже хотелось… пройтись. На дубе я сейчас больше пяти раз, конечно, не подтянусь, и стойка на руках с первого раза, пожалуй, не получится, но еще пару чашек этого ее бульона — и я буду как новенький… в смысле, как опытный и тренированный ангел-хранитель, достойный этого имени!
Услышав, что признаки жизни подает как раз кухня, я оделся и отправился туда. Татьяна тут же принялась суетиться, приставая ко мне с измерением температуры и принятием следующей порции таблеток. Да какие лекарства…? Ладно-ладно, но сначала перекусить. Что она там готовит? О, отлично, как раз то, что нужно. Впрочем, после суточной голодовки мне бы что угодно подошло. Начнем, пожалуй, с бульона — для создания подходящего для обеда настроения…
И в этот момент я в очередной раз понял, что никогда Татьянино поведение не казалось мне подозрительным случайно. Бульон варят из курицы. Из убитой, как не преминула разъяснить мне она.
Пока я пытался охватить рассудком полученную информацию, Татьяна, практически не переводя дыхания, затарахтела, что курица вообще не относится к мясным продуктам, поскольку мясо у нее белое. Да причем здесь цвет? А почему, кстати, оно белое? Мясо всегда ассоциировалось у меня с тошнотворными кровавыми кляксами. Неужели действительно белое? А почему тогда они его мясом называют? Нет, нужно самому убедиться…
Куриное мясо на самом деле оказалось белым. С первого взгляда оно не вызвало у меня никакого отвращения. И на вкус… Волокнистое, мягкое, податливое… Что, уже все? Второй кусок окончательно убедил меня, что курица — это нежный, диетический продукт, никак не вписывающийся в сознании в страшные сцены зверского убийства…
Вот что значит хранить городского жителя! Находясь неотлучно при Татьяне, я в жизни своей живую курицу не видел — и, сколько ни старался, так и не смог представить себе невинное птичье личико, взирающее на меня с бессловесным укором…
После обеда, пробив незначительную брешь в моих вегетарианских доспехах, Татьяна принялась искупать грех обмана. Мне очень понравился способ, который она для этого избрала. Чисто человеческий способ — затмить муки раскаяния небывалым эмоциональным взлетом. Люди, наверное, для того и грешат, чтобы было что затмевать потом. Я, в принципе, и сам не прочь…
Вот только не нужно мне до конца жизни об этой ошибке напоминать! Чтобы правильно температуру воды оценить, тоже опыт, между прочим, требуется — а он приобретается на собственных ошибках. Еще один пример из человеческой мудрости. Которую отдельно взятому ангелу никак не удается освоить. Вот сколько раз я уже сталкивался с тем, как она умеет подвести разговор к интересующей ее теме — и опять попался!
Она подвела меня к разговору о Галином ангеле — и стала насмерть. Ей, понимаете ли, легче будет со стороны разобраться, каких успехов я достиг в переговорах с ним! Пришлось рассказать ей о его недоверчивости, приверженности правилам и боязни, что его проверяют, о том, какому давлению с его стороны может подвергнуться Галя, если он примется доказывать всем свою профессиональную пригодность… И какой же вывод из всего этого она сделала? Ей пора подключаться! Ну, конечно, я-то ведь не справляюсь…
Пришлось прикрикнуть. Она тут же отступила и даже предложила мне проводить с коллегой весь рабочий день. После чего я опять почувствовал себя совершеннейшим подлецом. Нет уж, я буду честно ей докладывать — дважды в день — о том, как продвигается моя дополнительная работа.
Кстати, о работе… Нужно все-таки как-то начинать ее искать — не хватало мне еще через два месяца (о нет, уже меньше!) у Татьяны на иждивении оказаться… Она с такой небрежностью отмахнулась от этой проблемы, что я сразу же успокоился. Во-первых, ей виднее — похоже, у людей дело обеспечения каждого члена общества рабочим местом неплохо поставлено; а во-вторых, уж Татьяна точно что-нибудь придумает — с ее-то воображением…
А может, она уже что-то и с кодом придумала? Я мог бы в этом и не сомневаться. Идеи посыпались из нее горохом. Дата рождения, номер телефона… Почему это у меня телефона нет? У нее есть, а у меня так сразу нет?! Ну вот, то-то же — есть у меня телефон! И номер у него есть — вот только я его не знаю… Что значит — узнать его — раз плюнуть? Да мобильный-то здесь причем?
Когда она объяснила, я почувствовал себя орангутангом. Вот именно — по деревьям мне только скакать и вегетарианскими бананами питаться. Меня эта их техника в гроб загонит. И бесполезно даже пытаться за ней угнаться — пока ты одну машинку будешь осваивать, эти люди две новых придумают…
Ну, и что странного в моей дате рождения? Вот очень нужно мне было ее изучать! Татьянин день рождения я, конечно, помнил — еще после той истории с платьем я решил заранее подарок ей купить, пока деньги выдают. Главное — ее в магазин затащить… Если бы я еще знал, в какой…