Опасные эксперименты

– Пе… пе…

– Перец? – усмехнулась Эстер.

– Петя!!! Я Петя! – почти зло выдавил из себя мальчик.

– Значит Петя… – по взрослому протянула девочка, словно оценивая нового знакомого. Ее оценка, по-видимому оказалась положительной, потому что через несколько мгновений она предложила – а хочешь я тебе брошенный дом покажу?

Петя нерешительно посмотрел на отца, словно спрашивая взглядом: «Там точно привидений не будет?» И увидев его спокойную и уверенную улыбку, ответил.

– Хочу. – Затем он взгянул на Любу – мам, можно мне сходить?

– Конечно. Только будьте осторожны.

– Я дома… я здесь все знаю – успокоила Эстер и махнула Пете, чтобы тот следовал за ней.

Когда дети скрылись за углом дома, Люба улыбнулась.

– Эстер выросла уверенной девочкой.

– Это она смущение прикрывает напускной уверенностью – усмехнулся Израель – она почему-то испугалась вас, когда вы только подъехали, думала это «меченные» за нами приехали. Меченными она называет тех, кто начертание принял.

– Да уж… верное определение – покачал головой Родион – этих стоит бояться. Они как зомби!

Родион знал, что чип «проекта №1» вносится вместе со штрих-кодом на руку или на лоб. Никто не сообщал об этом, но многие люди замечали, что всякий принявший начертание довольно быстро менялся. И первым признаком изменения было то, что он становился яростным поклонником Финстера; затем глаза постепенно становились такими же пустыми и бесчувственными как у клонов. Люди становились спокойнее, рациональнее, но более жестокими. Казалось, что вместе с начертанием люди принимают характер Финстера.

Ходили слухи, что огромный блок в здании всемирного банка теперь был занят неизвестным аппаратом, создатель которого погиб при неизвестных и странных обстоятельствах. Его нашли в реке на следующий день после удачного опробирования этого аппарата. На рабочем столе нашли предсмертную записку, в которой Джейк сообщал, что никого и ни в чем не винит. Причина самоубийства – неудача в личной жизни. А так как все на работе знали, что с женщинами у Джейка не «клеится», то некоторые поверили, кроме тех, кто знал его близко. При каждом филиале всемирного банка стоял небольшой аппарат, назначение которого не знал никто, но многие считали, что он нужен для полноценной работы «кредитной карточки Финстера», так это и было, в некотором смысле.

Родион не участвовал в создании аппарата, но знал как он работает. Действие аппарата заключалось в том, что он задавал определенные ощущения у тех, кто получил чип и одновременно считывал биотоки и ощущения «клиентов», записывая в память чипа. Память чипа обновлялась один раз в день, и при необходимости можно было не только знать, где находится человек в любой момент его жизни, но и «прочитать» человека за последние сутки.

– Ладно, достаточно про них. Финстер со своими «меченными» отнял у меня жену, спокойную и счастливую жизнь. Теперь я не готов и одной минуты лишней говорить о нем, волноваться или расстраиваться из-за него, тратя свои нервы. Не будем добровольно отдавать им свое время, ведь жизнь из минут состоит. Давайте я покажу вам довольно приличный домик, в котором вы можете пожить. Старые хозяева уже не вернутся в него. – Израель решительно двинулся в сторону небольшого, но довольно приличного домика.

В домике присутствовала вся необходимая для жизни мебель, и даже посуда. Для комфорта не хватало многого, но в качестве походного «дачного» варианта домик был неплохо обустроен.

– Вы можете посмотреть что-нибудь из овощей на огороде, но вряд ли там что-то сохранилось. Соседи подбирают все, если видят, что люди не приезжают на дачу. Так было даже в спокойные давние времена, сейчас тем более – говорил мужчина, проводя небольшую «экскурсию» по домику и участку – дом мы с Эстер обработали. У нас есть состав, которым в лепрозории раньше все мыли. На всякий случай, вдруг прокаженные здесь уже бывали…

– Как вы живете с таким знаниями об этом поселке?! – ужаснулась Люба – я теперь боюсь прикасаться ко всему!!!

– Ничего, люди ко всему привыкают. Для нас это просто быт… Мы время от времени обрабатываем те части изгороди, к которым ночью могли прикасаться больные… на всякий случай. Но здесь негласное правило. Больные не входят туда, где живут здоровые и наоборот… тот поселок на территории лепрозория для нас как будто не существует. А вот больным иногда приходится ходить в наш…

– Спасибо за всю твою заботу! – поблагодарил Родион – У нас немного пищи есть, но на будущее хотелось бы узнать, где вы находите пропитание?

– С этим не просто даже здесь. Овощи на дачных участках у многих уже закончились, хотя урожай собрали недавно. Местные жители не очень-то любят работать и не готовы думать о далеком будущем. Я не знаю, как мы будем зимовать? Свой огород я защищаю с ружьем… приходится – вздохнул он. – Здесь недалеко от поселка есть еще спонтанный рынок, куда люди выносят провизию и обменивают на вещи или драгоценности в надежде, что и это время когда-то закончится… но день, в который народ собирается постоянно меняется, потому что власти могут нагрянуть и тогда всем не поздоровится – продолжал хозяин.

Разговаривая, группа вернулась к хозяйскому домику и расселась на небольшой терраске. Хозяин согрел чайник и достал то, что у него было. Гости также достали провизию. Каждый понимал, что ни у кого из них нет лишнего кусочка и, соблюдая правила гостеприимства, каждый думал не только о себе, но и о других. Скоро на запахи прибежали дети. Теперь они уже не смущались и болтали без умолку, словно были знакомы всю жизнь.

– Быстро вы подружились! – поразился отец Эстер. Затем добавил, обращаясь к родителям Пети – она ни с кем так быстро не сходилась. Всегда требовалось много времени, чтобы она перестала сторониться.

– Это хорошо. Петя напротив, быстро сходится с детьми, привязывается и потом очень скучает – улыбнулась Люба – я рада, что здесь ему не будет одиноко.

Семья Ризеных поселилась в маленьком домике, отдыхая с дороги и пытаясь привыкнуть к новым условиям. Они обследовали участок. Родион без устали трудился, чтобы привести его в нормальный вид и сделать все, что возможно с осени для весенних посадок. Родион наметил работы на будущую весну, чтобы можно было кормиться с участка.

– Ты оптимист… – вздохнула Люба. – Я не уверена, что мы проживем здесь зиму…

– Нет, похоже оптимистка ты… Помнишь старую шутку? Пессимист говорит: «Хуже не бывает!» Оптимист возражает: «Бывает, бывает!…» Так что пессимист в данном случае я. Мне кажется, что хуже быть уже просто не может! – горько усмехнулся Родион.

– Да уж… – вздохнула Люба. – В таком случае я оптимист… бывает, бывает… Знаешь, я поняла, что мне стало даже легче когда приняла мысль о том, что все мы должны умереть и не просто когда-то в будущем, а в любой момент. Раньше я не думала о смерти, редко ее видела и смерть казалась мне чем-то неестественным и страшным. Но сейчас, когда каждый день я слышу о ком-то умершем или исчезнувшем, что в принципе в наше время одно и тоже, я перестала ее бояться. Наверное, так даже легче. Я верю, что мы имеем вечную душу и не волнуюсь, что способ существования изменится…

– Нет, я пока еще готов биться за каждый день существования на этой бренной земле! – упрямо взглянув на далекую линию горизонта, ответил Родион – так просто я им не сдамся!

Осень медленно уступала свои права зиме. Иногда небо сыпало уже не воду, а мелкую колкую «крупу». Приходилось думать не только о пропитании, но и об отоплении. Изя позаботился найти для Ризеных домик с небольшой печкой. Это значило, что бывшие хозяева приезжали сюда не только летом. Жизнь в дачном поселке была терпимой, но Петя нередко скучал по дому. Звонить родным было запрещено, иначе Ризеных сразу нашли бы. Приходилось ждать…. Все время чего-то ждать. Но чего? Этого не знал никто.

Глава 6

В одну из ночей Родион проснулся от тревожного чувства, он поднял голову и прислушался. В тишине ночи он услышал странный, до дрожи в груди знакомый звук – тонкое жужжание мотора. Этот свистящий, вызывающий гнетущее давление в груди, звук он узнал за многие километры, – это был звук тяжелых грузовиков, приближающихся к поселку. Такими грузовиками раньше пользовались только самые богатые компании, и в лаборатории таких было два.