Страница 3 из 8
Александр понятия не имел, что же такое значительное он мог бы совершить. От Селены, а пару раз и от Безликого он слышал, что идет большая война, но без подробностей. А когда Волков начинал задавать инферийке вопросы об этом, она как-то резко умолкала и либо меняла тему, либо отвлекала его иначе – занятием, которое разговоров не предполагает. И это, кстати, вызывало у Волкова обиду и досаду. Фактически ему указывали место, намекая, что серьезные вопросы – не его ума дело, и ему остается сибаритствовать, писать картины да греть Селене постель. Все это, мягко говоря, повышению самооценки не способствовало…
– А у вас прекрасно получается!
Голос, раздавшийся за спиной, едва не заставил Александра подпрыгнуть от неожиданности. Наверное, он никогда не привыкнет к внезапным и бесшумным появлениям Безликого Синего. Взгляд обернувшегося художника многое сказал Хозяину Судьбы.
– Извините, – Синий поднял руки в примирительном жесте, – не хотел вас напугать. Просто те, с кем я обычно общаюсь, чувствуют всплеск телепортации.
– Это вы извините, что я такой… обычный.
Волков не хотел, чтобы в его шутке прозвучал горький сарказм, но он таки туда прорвался – слишком уж Александра накрыл упадок духа.
Несколько секунд Безликий смотрел на Волкова, уже мысленно ругающего себя за свой длинный язык, но, к счастью, отвечать на подколку не стал, а снова повернулся к его рисунку.
– Кто это? – спросил Хозяин Судьбы, кивая на уллийку. – На собирательный образ или плод вашей фантазии не похоже.
– Одна предсказательница, – чуть смутившись, ответил Волков. – Я ее встретил в парке имени Рогожина в Питере…
– Где-где? – Александру показалось, что в голосе Безликого появилась легкая ошарашенность.
– Питер? Это в Пандемониуме.
– Я в курсе. Речь о парке. Да уж, неожиданное название подобрали. – Хозяин Судьбы немного помолчал. – Ну да ладно. Так что же она вам предсказала? Извините за нескромный вопрос, но интерес у меня чисто профессиональный. Я тоже предсказывать умею, знаете ли…
Теперь уже в голосе Синего чувствовалась улыбка. И Волков, сперва ощетинившийся было внутренним протестом против столь бесцеремонного вторжения в его личную жизнь, смягчился. Ну какая, в самом деле, будет беда от того, что он расскажет все Безликому, – тот ведь и сам, если захочет, может его будущее узнать в два счета.
– Ну… много всего. Встречу с Селеной вот и… то, что дар мой встретит признание. И что судьба у меня необычная.
– Занятно… – Безликий вдруг поднял руку. – Вы позволите?
Волков чуть отпрянул.
– Что именно?
– Прочтение памяти. Это безвредно и безболезненно. Но мне нужно знать точно. Не могу вам объяснить всего, но вы здесь под моей защитой, и я за вас вроде как отвечаю…
– Но вы же Хозяин Судьбы! – удивился Волков. – И будущее должны видеть лучше любого улла, даже самого опытного. А эта – совсем еще девчонка!
– И тем не менее я вас прошу. Мне нужно видеть и слышать самому, что и как она вам предсказала. Это может оказаться очень важным.
Волков поколебался немного. А в конце концов, какого черта?! Не он ли только что страдал, что с него тут лишь пылинки сдувают, не подпуская ни к каким серьезным делам? А тут впервые интерес проявили к нему лично. И не как к любовнику Селены, а совершенно отдельно. Как знать, может, Безликий потом даст ему какое-нибудь поручение?
Он пожал плечами:
– Ну, если это важно, я не против. Читайте – никакого криминала в моих воспоминаниях нет.
– Спасибо. Теперь закройте глаза, чтобы вас не отвлекали визуальные образы. И вспомните еще раз этот момент.
Александр послушался. От прикосновения ладони Безликого к его лбу по всему телу Волкова пробежала волна холода. Сверху вниз и обратно. А память… память вдруг невероятно прояснилась. Александр думал, что и так хорошо помнит события того вечера, но сейчас перед глазами словно пронесся снятый кем-то видеоролик о фрагменте его жизни. Причем камера была установлена в глазах Волкова. Да-да, теперь, когда он вновь прожил этот момент, Александр еще более уверился в том, что уллийка сказала ему не все. На сей раз собственные эмоции больше не мешали ему смотреть внимательно и подмечать мелочи, среди которых было и мимолетное смущение предсказательницы, и ее легкие колебания, и почти незаметные паузы перед некоторыми фразами. Например, о сроках его жизни и вмешательстве Высших Сил. Стоп, Высших Сил? А Безликие к ним относятся? Ведь наверняка же относятся!
Наконец Хозяин Судьбы убрал ладонь с его лба, и картинка, потускнев, погасла.
– М-да, занятно, – произнес Синий медленно. – Даже более занятно, чем я думал.
– О чем вы? – сгорая от любопытства, спросил Александр.
– О вашем даре. Том самом, который «найдет признание, но не такое, как вы думаете».
– Я не понимаю. Что, вы сделаете вернисаж моих картин в Замке Судьбы?
И опять ведь сарказм прорвался! Ну что его сегодня постоянно тянет подкалывать Безликого?! Но тот вновь оставил язвительный тон Волкова без внимания.
– Речь о другом признании. И немного о другом даре. То есть он непосредственно связан с вашим талантом живописца, но представляет собой нечто большее.
По глазам Александра было ясно, что он совершенно сбит с толку.
– Вот что, господин Волков, – вдруг решительно произнес Синий. – Вижу, тематические залы моего сектора Замка себя уже исчерпали. Вам тут негде развернуться. Не желаете ли отправиться со мной… гм… на этюды?
– С вами? На этюды? – Александр окончательно перестал что-либо понимать. – Куда?
– Туда, где больше живых существ. Разумных живых существ. Например… в Пандемониум. – Прозвучало все так, будто эта мысль только что пришла Безликому в голову. – Хотите навестить свой родной город?
– Конечно, хочу! – радостно воскликнул Александр, боясь поверить своему счастью.
– Тогда не вижу смысла откладывать – отправляемся прямо сейчас!
Серые Пределы
Царство мертвой тишины и неподвижности? Если когда-то Серые Пределы и были такими, то это время осталось далеко в прошлом. Обитающие здесь души умерших и не-мертвая стража обычно перемещались не так много и лишь по необходимости. Но сейчас… Царство Мертвых напоминало разворошенный палкой муравейник, да еще и атакованный муравьями-кочевниками. Все кипело, и от взгляда на всегда пустынные территории курганов рябило в глазах. Особенно если глянуть на них с высоты.
Одинокий наблюдатель так и сделал, материализовавшись на вершине самого высокого холма. Сражение со стороны очень впечатляло. В первую очередь численностью сражающихся, которые своей массой полностью закрыли землю. С одной стороны были полчища самых разнообразных хищных тварей, каких только способно породить больное воображение безумца, а с другой – нежить всех видов: от бесчисленных орд низших до элиты – черных теней, личей, вампиров и пустотников, и полупрозрачное море шипастых угловатых чудовищных созданий, казавшихся антиподами тех исчадий, что накатывали на них прибойными волнами. Собственно, так оно и было: в бою сошлись воплощения двух изначально антагонистичных друг другу Сил – Порядка и Хаоса – големы Создателя и твари Бездны.
Трещину, откуда нескончаемым потоком текли последние, с холма видно не было, однако наблюдатель знал, что она расколола один из курганов и постепенно разрастается в длину и вширь. Пока она была еще недостаточной для того, чтобы сквозь нее во Множество Миров прорвались сущности высокого ранга, но этот момент был не за горами. Если Наместник не пришлет сюда помимо полчищ прозрачных големов вооруженный специальными артефактами отряд своих золотомасочников, трещина таки достигнет критических размеров. Но, видимо, пока все они были заняты на других участках огромного фронта ведомой Первосозданным глобальной войны и сюда прибыть не могли.
Наблюдатель усмехнулся: похоже, Наместник не придавал именно этому участку особого значения, а очень зря. Его големы даже с помощью нежити не могли сломить сопротивление исчадий Хаоса, количество которых постоянно увеличивалось. А время тут работало против Наместника и его воинства. Две армии интенсивно занимались взаимным истреблением, но линия фронта более или менее зафиксировалась. Где-то она чуть прогибалась в одну сторону, где-то в другую, но по сути оставалась на месте в неустойчивом равновесии. А трещина между тем продолжала расти. И теперь исход сражения зависел от того, что произойдет раньше – трещина достигнет критического размера или Первосозданный почует, чем дело пахнет, и пришлет наконец свои главные силы.