Самая темная звезда

Я обернулась на смутно знакомый голос, и тут меня словно громом сразило. Передо мной стояла девчонка из моей школы. В прошлом году мы даже вместе ходили на английский.

– Колин!

Она улыбнулась и наклонила голову. На скулах под глазами мерцали блестки. Как и у меня, глаза подчеркивали дымчатые тени.

– Как, черт возьми, ты тут оказалась?

– Да так, – я пожала плечами, – просто тусуюсь. А ты?

– Я пришла с друзьями. – Колин вдруг нахмурилась и заправила за ухо светлые пряди. – Я и не знала, что ты тут бываешь.

– Я здесь впервые.

Я глотнула воды и оглянулась через плечо. Мы с Колин не были близкими подругами, поэтому я понятия не имела, ходит ли она сюда каждую неделю или, как и я, оказалась здесь случайно.

– Часто тут бываешь?

– Иногда.

Она разгладила низ платья. Оно было немного светлее моего, тоже голубое, но без бретелек.

– Я и не знала, что ты любишь ходить…

Она вдруг оглянулась, и ее покрасневшие от жары щеки зарделись еще сильнее. Кажется, кто-то ее позвал.

– Мне надо идти. Ты ведь еще не уходишь?

Я кивнула, понятия не имея, сколько еще пробуду в «Предвестии».

– Круто. – Улыбаясь, она отступила назад. – После поболтаем, ладно?

– Ага.

Я помахала ей и проследила, как она обходит извивающуюся толпу по краю танцпола. Я, конечно, знала, что здесь бывают и школьники, но не ожидала встретить знакомых… Наивно, конечно, с моей стороны.

Внезапно моего плеча кто-то коснулся. От неожиданности я вздрогнула и расплескала воду на руки и платье. Дернувшись вперед, высвободилась и резко обернулась, собираясь заехать в кадык тому нахалу, что распустил руки, как меня учила мать, но застыла. Сердце ушло в пятки, потому что передо мной стоял мистер Клайд.

Кажется, у меня неприятности.

– Привет, – промямлила я.

– Пройдемте со мной. – Рука на плече потяжелела. – Срочно.

2

Сердце у меня екнуло, и я оглянулась на блестящую колонну, словно она могла мне помочь.

– А в чем дело?

Клайд мрачно посмотрел на меня, я же не отрываясь разглядывала крошечный пирсинг у него под глазом. Чувствительное место для подобных изысков. Он вдруг молча схватил меня за руку гигантской ладонью и потащил за собой. Я все пыталась отыскать в толпе Хайди или Эмери и сильнее паниковала.

Клайд тащил меня прочь от родной колонны, а я с гулко стучащим сердцем цеплялась за стакан с водой. Мои щеки зарделись под взглядами посетителей, сидевших за столами. Какая-то девица постарше усмехнулась и покачала головой, поднеся к губам бокал с янтарным напитком.

Я готова была провалиться сквозь землю.

Кажется, сейчас меня вышвырнут. Вечно мне не везет. Не хотелось бы портить вечер Хайди, особенно теперь, когда Эмери сама к ней подошла. Значит, придется позвонить Зое или еще кому-нибудь, кто смог бы забрать меня отсюда. А может…

Так, стоп, куда это он меня тащит? Разве там выход?

Клайд резко свернул налево и потянул меня за собой. Сердце у меня ушло в пятки, когда я поняла, куда мы направляемся – в укромный уголок, к тому самому незнакомцу, который и сейчас сидел на диване в ленивой позе, постукивая длинными, тонкими пальцами по коленке, и слегка улыбался.

Люк.

От неожиданности у меня перехватило дыхание. В другой ситуации я бы обрадовалась, что мне выпал редкий шанс познакомиться с симпатичным парнем, у которого такие густые черные ресницы. Но сегодня весь день шел наперекосяк.

Честно говоря, я не из тех девчонок, на которых в клубах обращают внимание местные красавчики и посылают вышибал, чтобы пригласить их на свидание с глазу на глаз. И я не прибедняюсь. Я просто воплощение трех «О»: обычная жизнь, обычное лицо, обычная фигура.

Вот только то, что происходило сейчас, обычным не было.

– В чем, собственно, дело? – спросила я, следуя за Клайдом, который провел меня мимо светловолосого блондина, высматривавшего что-то в своем телефоне. Потом он наконец выпустил мою руку, но уже в следующий миг водрузил на плечо теплую ладонь.

– Сядь, – Люк произнес это слово таким тоном, будто ему совершенно не хотелось со мной разговаривать.

Я села. Точнее, Клайд усадил меня, а сам ушел, расталкивая людей точно бульдозер. Сомневаюсь, что у меня был выбор.

С замиранием сердца я глядела вслед Клайду, ощущая каждым нервом присутствие парня, сидевшего напротив. Руки тряслись, и когда я глубоко вдохнула, то уловила сквозь завесу дыма аромат сосновой хвои и мыла. Интересно, аромат исходил от него? От Люка? Сосна и мыло. Если так, то пах он удивительно.

Неужели я… я что, к нему принюхиваюсь?

Да что со мной такое?

– Можешь высматривать Клайда сколько хочешь, только он не вернется, даже не мечтай, – заметил Люк. – Впрочем, если тебе удастся его вернуть силой мысли, то ты – просто первоклассная колдунья.

И что на такое ответить? Слова попросту вылетели из головы. Музыка на секунду прервалась, и пластиковый стаканчик хрустнул в моей руке. Несколько человек на танцполе остановились, тяжело дыша. Затем снова раздался тяжелый, равномерный бой ударных, и толпа пустилась во все тяжкие.

Широко распахнув глаза, я наблюдала, как кулаки сотрясали воздух, как танцоры на сцене сидели на коленях, хлопая ладонями по полу. Крики становились все громче, нарастая в унисон с ударными. Голоса разносились повсюду, и толпа скандировала слова, от которых руки покрывались мурашками.

«Нет ни боли, ни правды, ни выбора…»

Меня бросило в дрожь. Во всем этом: в песне, словах, криках – было что-то неуловимо знакомое. У меня возникло странное чувство дежавю, и я нахмурилась. Я не узнала исполнителя, но странное ощущение не давало покоя.

– Нравится песня? – спросил Люк.

Я медленно повернулась к нему. От его ухмылки, смахивающей на волчий оскал, уверенности совсем поубавилось. Я судорожно выдохнула, и тут же улыбка исчезла с его губ. Он так посмотрел на меня, словно… не знаю, словно был крайне удивлен. Но его…

Его глаза.

Я никогда не видела таких глаз. Они были цвета аметиста, насыщенного, идеально фиолетового, с нечеткой темной каймой вокруг зрачков. Прекрасные глаза, но…

Хайди была права.

– Ты – лаксен.

Блондин, не расстающийся с мобильником, фыркнул, а Люк склонил голову набок и посмотрел на меня совсем иначе:

– Я не лаксен.

Ага, так я и поверила. У людей таких глаз не бывает, разве что они носят контактные линзы. Я быстро взглянула на его руку, лежавшую на бедре. На запястье притаился кожаный браслет с необычным овальным камнем посередине, в котором отражался весь калейдоскоп молочных оттенков, и это был не блокатор, способный помешать лаксену истребить половину посетителей клуба за несколько секунд.

– Тогда ты – человек с дурацкими контактными линзами?

– Нет.

Он лениво пожал плечами. Зачем ему скрывать, что он лаксен? Прежде чем я успела задать вопрос, он заговорил снова:

– Тебе здесь весело?

– Ну да… пожалуй.

Он прикусил нижнюю пухлую губу, и я невольно опустила взгляд. Боже, эти губы определенно были созданы для поцелуев. Нет, я не собиралась с ним целоваться, просто… констатация факта. На моем месте это заметил бы кто угодно.

– Как-то неубедительно звучит. У тебя на лице написано «так бы и рванула отсюда куда подальше», – продолжил он, снова взмахнув густыми ресницами. – Так что ты тут делаешь?

Я поежилась от этого вопроса.

– Твоя подруга часто сюда приходит. Она здесь как дома. Отрывается по полной. А тебя здесь раньше не было.

Взмах ресниц, и он уставился на меня чу́дными глазами.

– Уж я бы заметил.

Я оцепенела. Откуда, черт возьми, он мог узнать, что я здесь впервые? Тут по меньшей мере сотня людей, и все они смешались в толпе.

– Стоишь особняком, сама по себе. Не веселишься и…

Его взгляд упал на низ моего платья, на мокрое пятно.

– Тебе здесь не место.

Ничего себе. Блеск. От такой наглости у меня наконец прорезался голос: