Страница 8 из 18
- Я не знаю, я не уверен…
- Давай, Ричард. Что это такое?
Ричард был на грани того, чтобы сказать ему, но он просто не мог.
- Да ничего такого. Просто интересно, что это значит.
- Это значит, что пришло время стереть старые записи Iron Maiden, - сказал Мэйтленд, не пытаясь быть смешным.
- Ты следил за ней, Майк?
Мэйтленд кивнул.
- С расстояния, конечно.
- Куда она делась?
- Она продолжала идти прямо из города, удаляясь от домов. Наконец мне пришлось припарковаться и идти за ней пешком. Она повела меня через старые пастбища и поля. - Он вытащил из кармана клочок бумаги. На нём был написан адрес. - Ты знаешь, где находится Блессенвильская дорога? В наши дни это место просто называют “Дорогой округа два-двенадцать.” Ничего такого…
- Старые заброшенные фермы, развалившиеся сараи, - сказал Ричард.
- Ты знаешь это место?
- Вполне.
Он взял листок бумаги из рук Мэйтленда. На нём было написано:
“Блессенвильская дорога, дом 17.”
Некоторое время он сидел, глядя на приятеля, не говоря ни слова. Он чувствовал себя слабым и измождённым, его живот был как скомканный лист бумаги. У него было плохое предчувствие внутри. Это как ваша шестнадцатилетняя дочь опаздывает домой, а полицейская машина очень медленно катится по улице. Это может быть совершенно невинный и не связанный между собой инцидент, но ваш разум ожидает самого худшего. И прямо сейчас? Ричард помнил это и ожидал самого худшего.
- Ты был там, не так ли? - сказал Мэйтленд.
- Да. Холли тоже была со мной. Если это то место, о котором я думаю.
“Это то место, ты чертовски хорошо знаешь, что это оно.”
Мэйтленд продолжал говорить, что от Блессенвилля уже не так много и осталось. Просто пустые фермы и заросшие поля. Корпоративное фермерство перерезало горло семейному фермерскому хозяйству. Это было похоже на то, что на всём протяжении от центра к северу и югу Висконсина, мили и мили сельхозугодий возвращаются к своему природному началу, все эти фермерские дома девятнадцатого века стоят пустыми и ветхими, похожими на дома с привидениями, захваченные природой.
- Обидно, - сказал он. - Просто чертовски обидно, что корпоративная жадность сделала с этой землёй, оставляя бóльшую часть её похожей на кладбище.
Ричард сказал, что это было обидно, да.
Но в тот конкретный момент он не думал о бедственном положении семейного фермерства или хищнической деятельности корпоративов, он думал об этом фермерском доме и тёмных секретах, которые, возможно, заколочены в его прогнивших стенах.
Он прочистил горло и сказал:
- Если это тот дом, о котором я думаю, он стоит в конце этой извилистой дороги. И там стоит массивный, мёртвый на вид дуб рядом с домом. Большой сукин сын, понадобится три человека, чтобы обнять его. Жуткий он.
- Это то место, - сказал Мэйтленд. - Не хочешь сказать мне, почему ты был там?
И Ричард сказал.
Он всегда хотел отремонтировать одну из этих старых построек. Может, жить там на пенсии. Холли пришла с ним в тот раз, воскресным утром… примерно через месяц после того, как узнала, что беременна.
Мэйтленд кивнул.
- В любом случае, ваша миссис Крауч зашла прямо в эту старую ферму. Я прятался в лесу около часа. Она так и не выходила.
- Ты думаешь, она знала, что ты следуешь за ней?
- Нет, я был осторожен. Она не имела ни малейшего понятия.
“О, ты не можешь быть таким уверенным, Майк, - подумал Ричард. - Не с этой леди. Она знала, что ты был там, отлично знала. Точно так же, как тот знак, который она показала тебе, был не без значения.”
- В любом случае, это всё, что у меня есть.
- Ты молодец, Майк. Спасибо.
Мэйтленд кивнул.
- Всё для тебя, приятель. Но не могу сказать, что я хотел бы наткнуться на эту безумно выглядящую старуху в тёмном переулке. Она смотрится жутко. Я не знаю… или что-то в этом роде. Я бы обмочился, если хочешь знать моё мнение.
Он спросил Ричарда, как идут дела с Холли, и Ричард ничем не обрадовал его, сказав, что всё по-прежнему.
- Ну, мне пора. Если будет что-то нужно, дай мне знать. - Он встал и посмотрел на Ричарда. - Ты знаешь, что я думаю о том взгляде и том знаке, который она показала мне? Я думаю, что она навела на меня порчу, заколдовала мою задницу.
Ричард засмеялся, как и Мэйтленд, но было очевидно, что ни один из них не подумал, что это было смешно.
Мэйтленд остановился. Он залез внутрь своего пальто и протянул Ричарду что-то размером с пачку сигарет. Это была тонкая камера.
- Если бы я был на твоём месте, я бы снял Холли на видео. То, что ты держишь в руках, это SlimCam. Поставь её в своей комнате. У неё есть карта на тридцать два гигабайта. Она может записывать двадцать часов подряд. Затем ты просто подключаешь её через USB на ноутбуке и смотришь видео. Если ты снимешь её на видео, её врач должен будет поверить тебе. Возьми.
Ричард так и сделал.
- Спасибо, Майк. Я верну тебе это.
- Бог в помощь, друг, - сказал Мэйтленд так, как будто он никогда больше его не увидит.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Оглядываясь назад, Ричард вспоминал, что чувствовал явное беспокойство при виде заброшенной фермы на Блессенвильской дороге. Они с Холли поднимались по грунтовой дороге, по обеим сторонам которой были канавы, покрытые зимними мёртвыми сорняками и жёлтыми запутанными лианами. Был конец марта, и снег только что отступил, и всё было коричневым, неподвижным и безжизненным.
И было холодно.
Было похоже на то, как леденящий душу холод пронзил его при виде этого места. Он сравнивал это с тем, как вспоминал очень плохой сон в середине дня, который заставил его на мгновение вздрогнуть. И всё же здесь не было никакого чувства дежавю, никакого воспоминания о виде старой фермы, только чувство… страха.
Затем всё прошло так же быстро.
Первое, что и Холли, и он прокомментировали, так это огромный дуб, обстрелянный молнией, стоявший прямо на самой ферме. Он легко достигал ста футов в высоту и имел крепкий ствол, который излучал сучковатую массу скалистых конечностей и паучьих ветвей. Увидев это, Ричард подумал, что это похоже на скелетную руку, тянущуюся к серому небу. В этом дереве было что-то зловещее и мрачное. Это выглядело ужасно угрожающим, почти как если бы оно обладало какой-то вредоносной жизнью, сновидениями и болезненным чувством в скелетной досягаемости ветвей, извилистого поворота ствола или самой прочной коры.
Как будто дуб наблюдал за их прибытием и желал сокрушить их.
Даже Холли заметила это.
- Ты когда-нибудь видел такое… ужасное на вид дерево?
Ричард признал, что не видел.
Дуб выглядел как своего рода искривлённый эшафот, он мог быть использован в качестве дерева для висельников в старые времена.
Древесная виселица.
Он почти мог представить себе эти запутанные змеиные конечности со свисающими с них петлями, разбойники и головорезы, раскачивающиеся на ветру, вращающиеся из стороны в сторону с отвратительной скрипучей медлительностью. Это напомнило ему то, что он однажды читал про такие деревья для висельников. Считалось, что они поглощают души казнённых, их агонию и безумие. Нельзя было обойти тот факт стороной, что этот дуб выглядел именно так.
- Мы покупаем это место, - сказал Ричард. - А дерево срубим.
- Да… оно жуткое, - призналась Холли. - По какой-то причине из-за него у меня мурашки по коже. Я могу только вообразить тени, которые отбрасывает это дерево. Бррр…
Ричард сказал ей, что есть не только эта причина, по которой нужно убрать дерево: сильный шторм мог бы обрушить его прямо на дом, разбить крышу на части. Это звучало логично тогда.
Сам дом выглядел не хуже, чем другие в Блессенвилле. Глядя на него, Ричард понимал, что это, вероятно, сооружение середины девятнадцатого века: типичный среднезападный каркасный дом, двухэтажный, с тщательно продуманной планировкой, которая в основном сгнила, с разрушенным крыльцом и узкими окнами, которые были либо заколочены, либо разбиты. В общем, он был в плохом состоянии. Он выглядел на свой возраст, разрушенным и просто ожидающим окончательного падения. Место, где дети могут собираться при свечах в ветреные октябрьские ночи, чтобы рассказывать истории о призраках.