Страница 9 из 67
Малдер скорее чувствует, чем видит, как рядовой Скалли вскоре садится рядом с ним. Никто из них не произносит ни слова; они просто молча смотрят, как раненых уносят прочь. Масштаб произошедшего здесь, количество погибших, как в роте Малдера, так и в полку в целом, только теперь начинает доходить до них, когда приток адреналина от осознания победы начинает выветриваться. Малдер опускает голову, вдруг почувствовав себя совершенно разбитым. Внезапная сухость во рту становится невыносимый, и он неуклюже шарит по поясу в поисках фляжки, которая оказывается давно уже пустой.
Заметив краем глаза какое-то движение, Малдер разворачивается к рядовому Скалли, который предлагает ему свою фляжку. Малдер благодарно принимает ее и делает глубокий глоток прохладной воды, после чего возвращает ее другу.
- Я держал ее наполненной, - говорит Скалли, – как ты мне и сказал.
Малдер улыбается и одобрительно кивает. Скалли убирает фляжку обратно за пояс, и они снова погружаются в молчание… но Малдер уже начинает чувствовать себя лучше, подбодренный неизменным присутствием своего друга.
Вскоре прибывает новый полк, чтобы взять на себя оборону холма, и Малдер приказывает остаткам своей роты построиться. Измотанные солдаты спускаются по склону, и большинство из них едва держится на ногах от усталости – Малдер, разумеется, тоже среди них. Он понятия не имеет, сколько и куда они маршируют; знает только, что в конце концов полк останавливается на покрытой травой земле под молодой порослью деревьев, которые с наступлением утра укроют их в своей благодатной тени. Палатки сегодня ставить не будут; повозки с запасами остались позади, и, в любом случае, невозможно предугадать, что может случиться утром. Даже притом, что завтра полку, вероятно, не придется участвовать в боевых действиях, им все равно надо быть готовыми быстро подняться и двинуться туда, куда их позовут, в любую минуту.
Как только раздается команда выйти из строя, Малдер тяжело опускается на землю рядом с ивой; рядовой Скалли ложится рядом с ним. Скалли кажется лишь слегка более бодрым, чем Малдер себя чувствует.
- Дай взглянуть на твою голову, Малдер, - говорит он, - пока ты еще не заснул. Рану надо по возможности очистить. – Малдер лишь стонет в ответ, но покорно перекатывается на бок, чтобы Скалли мог осмотреть его затылок в стремительно тускнеющем свете дня. Он ощущает, как осторожные пальцы скользят сквозь его волосы, и шипит от боли, когда они задевают порез. – Я полью немного воды на рану, хорошо? – спрашивает он, и Малдер согласно хмыкает. Затем он слышит слабый стук, когда Скалли снимает фляжку с пояса, и пару секунд спустя испытывает приятное ощущение от прикосновения прохладной воды к затылку.
- Хорошо, - сонно бормочет он.
- У меня остался один чистый платок, - говорит Скалли. – Я перевяжу тебе голову, ладно?
- Угу, - бормочет Малдер, уже практически засыпая, но все равно наслаждаясь ощущением прикосновения пальцев Скалли к своим волосам. Это странно успокаивает и при этом делает его еще более сонным. Скалли оборачивает платок вокруг его головы и завязывает узел спереди, рядом со лбом, чтобы он не беспокоил Малдера, если тот будет ворочаться во сне.
Последнее, что он помнит перед тем, как проваливается в сон, это как рядовой Скалли растягивается рядом с ним на земле; он ложится так близко, что их рукава слегка соприкасаются.
Когда они просыпаются несколько часов спустя, вокруг царит кромешный ад.
Грохот канонады настолько силен, что поначалу Малдер даже не может понять, какая армия его производит. Он рефлекторно перекатывается на живот, еще даже не до конца проснувшись, и обхватывает голову руками в защитном жесте - рядом с ним Скалли принимает такое же положение. Они оба ползут на животах, пока не оказываются ближе к деревьям, под которыми расположились на ночь, вслепую ища любую защиту, какую только могут получить.
Утро еще не наступило, однако слабое розовое сияние заливает горизонт на востоке, а значит, рассвет уже не за горами. Малдер наконец просыпается достаточно для того, чтобы понять, что, хотя артиллерийский огонь ведут обе стороны, целью является отнюдь не их конкретный полк. В данный момент они вне опасности.
Обстрел продолжается так долго, что у Малдера возникает серьезное подозрение, что этот оглушительный рев никогда не закончится. Люди вокруг него прячут головы между колен, плотно затыкая уши в тщетной попытке заглушить эту какофонию. Скалли вжимает голову в плечи, но пустое выражение его лица говорит о том, что молодой рядовой мысленно находится где-то в другом месте, скрываясь в каком-то тайнике своего разума, подальше от этого ада на земле, в котором они сейчас очутились.
Солнце восходит, но бомбардировка не стихает, и Малдер обнаруживает, что, несмотря ни на что, снова хочет спать. Он пытается держать глаза открытыми, но вскоре соскальзывает набок. Когда его голова соприкасается с плечом Скалли, он резко выпрямляется, но юный солдат криво улыбается ему и похлопывает себя по тому месту, которого только что касалась голова его капитана. Малдер практически слышит голос своего друга, хотя Скалли и не произносит этого вслух: все нормально, я не возражаю. Он благодарно, хотя и несколько застенчиво улыбается и снова роняет голову на плечо Скалли.
Он просыпается после легкой дремоты, когда их обходит солдат с мешком, наполненным галетами для всего полка. Какими бы неаппетитными Малдер (и остальные мужчины) ни находили эти жесткие и зачастую червивые сухари, больше рассчитывать им сейчас не на что. Желудок Малдера болезненно сжимается от голода, так что он смиренно начинает сосать кусок галеты, пока она не размягчается достаточно для того, чтобы ее можно было есть.
Где-то около часа дня уровень и сила звука внезапно меняются. Канонада звучит ближе, и всему полку одновременно становится понятно, что им лучше быть готовыми двигаться в любую минуту. Они со Скалли поднимаются и собирают свои побросанные вещи – остальные вокруг них заняты тем же самым. Полковник Скиннер приближается к ним, на ходу пристегивая саблю.
- Скоро начнется атака, - говорит он Малдеру. – Похоже, что конфедераты почему-то решили ударить по нашему центру. Без сомнения, они пытаются ослабить нашу оборону с помощью тяжелой артиллерии, а затем, когда решат, что уничтожили часть наших орудий, начнут наступление.
- По нашему центру? – недоверчиво переспрашивает Малдер. – Не похоже это на генерала Ли.
Скиннер пожимает плечами.
- Просто передаю вам то, что услышал, - поясняет он. – Вчера он пытался ударить по нам с обоих флангов, и наши ряды устояли, так что сегодня он собирается попробовать наступление на центр. Возможно, он думает, что там наша оборона слабее.
- А это так? – встревает Скалли.
- Отнюдь, - отвечает Скиннер. – Но даже если бы и так, то ненадолго. Я только что получил приказ, и как только пушки смолкнут, мы отправимся к центру оборонительного рубежа в качестве резервных сил на случай возможной атаки врага.
Малдер и Скалли обмениваются обеспокоенными взглядами.
- Мои люди истощены, сэр, - говорит Малдер. – И у нас почти не осталось боеприпасов. Какая от нас может быть помощь?
- Надеюсь, нас о ней и не попросят, - отвечает Скиннер. – И, в крайнем случае, если она все-таки понадобится, я полагаю, что нас снабдят боеприпасами.
Малдер собирает свою роту, так что когда обстрелы прекратятся и поступит приказ, у них уйдет меньше времени на формирование строя – трудная задача, учитывая оглушительный грохот непрекращающейся бомбардировки, не говоря уже о нервозности и усталости его людей. Большинство из них до сих пор не пришли в себя после вчерашней жестокой битвы, и никто не получил достаточно отдыха (и еды, если уж на то пошло), чтобы преодолеть усталость.
Меньше чем через полчаса, хотя обстрел все еще продолжается, полковник Скиннер снова появляется и отдает приказ остаткам полка собираться и следовать в их новое расположение. Они идут по дороге (Малдер замечает дорожный указатель с надписью «Танитаун-роуд») на север, в тыл Союзным войскам - по хребту, через лес на открытое поле. Маленький городок Геттисберг смутно различим сквозь плотный дым пушек Союза.