Страница 66 из 67
- Это я возвращаюсь домой после того, как бросила вызов семье и подвергла их возможному стыду и осмеянию, - замечает она.
- О, а разве я не сделал того же? – возражает он.
- Ты? – Скалли смеется. – Ты сделал именно то, чего ожидают от дееспособного молодого мужчины, когда разражается война: отправился сражаться.
- На стороне врагов, - не соглашается Малдер. – По крайней мере, по мнению моих родителей.
- Ну, они простили тебя в конечном итоге, разве нет? – говорит она. – А я и понятия не имею, как отреагируют мои, когда я возникну на пороге.
- По крайней мере ты возникнешь там не с пустыми руками, - дразнит ее Малдер. – Ты, может, и сбежала, чтобы вступить в армию, и провела три года бок о бок с сотнями незнакомых мужчин, но по крайней мере сумела заполучить одного из них в качестве мужа. – Он выпячивает грудь и дразняще ей улыбается. – И одного из богатейших, к тому же.
Скалли смеется.
- Ты говоришь это так, словно я отправилась на войну, только чтобы найти себе мужа, - качая головой, говорит она. – Хотя, по правде сказать, может, именно в таком свете и стоит представить всю эту историю моей матери.
- Особенно, учитывая, как хорошо это сработало, - замечает Малдер и перемещается в седле, привставая в стременах, чтобы размять ноги. – Уже почти что время ужина, - добавляет он. – Уверена, что не хочешь остановиться в гостинице? Отложить визит до завтрашнего утра?
- Ты и вправду так боишься моего отца, что готов подождать еще один день? И заплатить за еще один номер?
- Я просто говорю, Скалли, что это, вероятно, наша последняя на долгое время возможность провести ночь вместе, - поясняет он, многозначительно поводя бровями. – В любой гостинице без всяких задних мыслей предоставят номер двум солдатам, возвращающимся домой с войны. Солдат же и женщина, на которой он еще не женат, с другой стороны… - Он с сожалением качает головой. – В тех местах, где на это закроют глаза, сдают номера на час, и к ним уже прилагается женщина. Или две.
Скалли снимает фуражку, хлопает ею Малдера по руке и со вздохом надевает ее обратно. Он прав, разумеется: как только она ступит в дом родителей, то сразу же станет, в некотором роде, другим человеком. Вместо лейтенанта Дэниела Скалли, награжденного медалями снайпера и адъютанта полковника Фокса Малдера, она превратится в Дану Скалли – воинственного младшего ребенка капитана Уильяма Скалли, одну их двух дочерей, которые осмелились покинуть дом, не будучи при этом замужем. Она почти ощущает жесткий и удушающий костяк корсета, который ее мать наверняка наденет на нее, как только она перешагнет через порог.
- В чем дело? – спрашивает Малдер, и Скалли осознает, что этот ее страх перед возвращением к женской одежде, должно быть, отобразился на ее лице.
- Я просто думаю, - вздыхает она, - о том, как все изменится. Для меня, я имею в виду, когда я вновь стану женщиной.
- Скалли, ты ею и не переставала быть, - заявляет Малдер. – Мне это известно лучше многих других.
- Ты знаешь, о чем я, Малдер, - закатывая глаза, отвечает она. – Полагаю, я привыкла к тому, что меня воспринимают всерьез. К тому, что к моему мнению прислушиваются, не сбрасывая меня со счетов всякий раз, когда я открываю рот.
- Ты ведь не считаешь, что я тоже так поступаю, Скалли? – мягко спрашивает он.
- Нет, разумеется, нет, Малдер, - заверяет его она. – И я даже не представляю, чтобы ты потерпел подобное отношение ко мне в твоем присутствии. Я просто… буду скучать по свободе, вот и все.
- Что ж, - предупреждает он ее, - думаю, что по крайней мере некоторое время мы с тобой будем слишком заняты для визитов и прочих официальных мероприятий. – Он прав, разумеется: им много чего нужно сделать на плантации теперь, после окончания войны. И когда они поженятся (что, по настоянию Малдера, произойдет как можно скорее, хотя бы потому, что, по его заявлениям, он привык спать рядом с ней, так что просто не сможет снова спать один), Скалли станет помогать ему.
Два месяца назад Малдер получил письмо от Джеймса, сейчас находившегося в Бостоне. Он нашел своих мать и сестру, которых не видел с самого детства, и маловероятно, что он вернется в Вирджинию. Впрочем, Малдер бы и не стал его об этом просить. Билл Малдер, повинуясь строгим указаниям врача, официально передал управление плантацией своему сыну, и в отсутствие Джеймса Скалли вызвалась помочь Малдеру следить за тем, как на ней идут дела.
Малдер организовал продажу дома в Вашингтоне, и на доход от продажи они планируют снести хижины рабов и заменить их прочными домами для наемных рабочих. Бывшим рабам дали возможность при желании остаться за хорошее жалование. Малдер также продал участок земли к северу от Калпепера, некогда намеченный для размещения на нем фермерского хозяйства, и планирует разделить деньги среди бывших рабов вне зависимости от того, останутся они или уйдут («наша задолженность перед ними», - отрывисто бросил он в разговоре с отцом, когда Билл оспорил его решение).
- Ну же, Скалли, что еще тебя беспокоит? – спрашивает Малдер, вырывая ее из задумчивости.
Скалли опускает взгляд на руки, держащие поводья.
- Знаю, я отшучивалась на эту тему, Малдер, но я и вправду нервничаю из-за возвращения домой. Я понятия не имею, как родители отреагируют.
- По крайней мере, для них это не станет сюрпризом, - подбадривающе замечает Малдер. – Твое появление в солдатском мундире с коротко стрижеными волосами.
Скалли получила письмо от Мелиссы вскоре после отбытия Саманты в Вест Честер – Сэм с письмом, должно быть, разминулись на дороге – в котором та сообщала, что Дэниел Уотерстон нанес Маргарет Скалли визит и рассказал правду о том, где именно пряталась ее младшая дочь, объясняя этим то, что он больше не заинтересован в женитьбе на ней. Маргарет Скалли, как поведала Мелисса, не слишком-то хорошо восприняла эти новости.
К их облегчению, однако, Мэгги не прогнала Саманту, когда девушка прибыла в дом Скалли; напротив, они с Мелиссой сразу же отнеслись к ней с симпатией, как Скалли и ожидала. Когда Мелисса в конце концов вернулась в свою квартиру в Нью-Йорке, Саманта взяла на себя переписку со Скалли.
Хотя сегодня Мелисса должна быть в их доме в Вест Честере вместе с остальной семьей. Скалли написала ей из Вашингтона через неделю после капитуляции Конфедерации в Аппоматтоксе и попросила сестру приехать и присутствовать, когда Малдер будет представлен семье в качестве ее жениха.
Они в основном хранят молчание, потерянные в собственных мыслях, большую часть оставшейся поездки до Вест Честера. Малдер смотрит по сторонам, разглядывая незнакомый ему город, но Скалли фокусируется только на том, что перед ней, до жути напуганная возможностью встретить кого-нибудь знакомого до приезда домой. Но ее улица, когда они въезжают на нее, к счастью, совершенно пуста.
Ну… почти пуста, во всяком случае.
На какое-то мгновение Скалли охватывает ощущение дежа-вю при почти точном воспроизведении сцены двухгодовалой давности, когда они с Малдером прибыли в Фредериксберг, чтобы провести неделю с его семьей. Этот дом, однако, далеко не столь впечатляющий, как дом Чарльза Спендера, и ожидавшая у ворот девушка куда выше – сейчас она уже больше похожа на молодую женщину, чем на девочку. Но восторженный возглас, который она издает при виде брата, тот же самый, как и то, что Малдер спрыгивает с лошади и устремляется ей навстречу. Он отрывает ее от земли и кружит в воздухе, отчего они оба весело смеются.
Также спешившись, Скалли замечает еще одну фигуру на переднем крыльце, наблюдавшую за ними со слезами на глазах и зажимавшую рот ладонями. С сердцем, бьющимся где-то в районе горла и словно бы завязавшимся в узлы желудком, Скалли приближается к своей матери, готовясь к тому, что сейчас на нее будут кричать, схватят за плечи и станут трясти… но Маргарет Скалли ничего подобного не делает. Прежде чем Скалли произносит хотя бы слово, мать обвивает ее руками и стискивает так крепко, что ей становится трудно дышать.