Потайная дверь

Комната для приёмов представляла собой просторное помещение, выдержанное в синем и золотом цветах, с витиеватыми бархатными диванчиками и импозантным мраморным камином. Три высоких окна выходили в типичный английский парковый сад, которого я пока ещё не видела. Я успела бросить на него лишь мимолётный взгляд, потому что посетители сразу перетянули всё моё внимание на себя. Леди Ифигения была прямо-таки оглушительно хороша собой, с фиалкового цвета глазами в густых ресницах и локонами цвета воронова крыла, прибранными в модную причёску и так элегантно выбивающимися из-под её шляпки, сидящей набекрень, что невозможно было отнести их растрёпанность на счёт ветра. Улыбка её была такой широкой и ослепительной, что она поневоле вызывала встречную улыбку. Её стройная, но в нужных местах округлая фигура была облачена в чудесное платье цвета лаванды с перламутровыми пуговицами. К платью подходили по цвету перчатки, которые она тотчас стянула с ладоней.

Лорд Каслторп был рослый светловолосый джентльмен с внешностью молодого бога, который, казалось, сошёл прямиком с голливудской ленты. Я безмолвно созерцала сначала его примечательное загорелое лицо, а потом смущённо перевела взгляд ниже, на его безупречно сидящий жилет с шотландским рисунком. При этом я ломала голову, какого же киноактёра он мне напоминает. Тот актёр, должно быть, очень известный, поскольку лицо кажется мне невероятно знакомым.

Пока я размышляла об этом, он с безупречной вежливостью взял на себя задачу представить нам свою кузину.

– Вы должны нас извинить, что мы явились без всякого предупреждения, – сказала леди Уинтерботтом сразу после этого с жемчужной улыбкой, которая выявляла прелестные ямочки у неё на щеках. – Тем более что камеристка, которую я хотела вам представить, прибудет из Дартфорда только сегодня к вечеру. Но мне просто не терпелось немедленно с вами познакомиться, поэтому я заставила старину Реджи меня сопровождать.

Старина Реджи тоже посмеивался, и я увидела, что зубы у него такие же белые и безукоризненные, как у Себастьяно. Я продолжала ломать голову над тем, кого же он мне напоминает.

– Да всё не так, Ифи, – весело сказал он. – Я тоже сгорал от любопытства, как и ты. Если бы ты не предоставила мне удобный предлог сюда явиться, я бы его выдумал сам. – Он одобрительно огляделся: – Очень красивый у вас здесь дом, сэр. Хотя и не сравнится с вашим великолепным имением в Лестершире. Я недавно проезжал мимо него и имел возможность взглянуть со стороны. Мне кажется, ремонтные работы там хорошо продвигаются.

Имение? У нас ещё есть и имение? В дополнение к плантациям на Барбадосе? Боже мой, да мы и в самом деле настоящие богачи. Я глянула на Себастьяно сбоку как можно более незаметно, но если он и был поражён услышанным, то никак не показал этого.

– У нас пока не было времени этим заняться, – неопределённо высказался он и обозначил лёгкий поклон: – Простите мне мою невежливость. Могу ли я распорядиться, чтобы вам принесли чего-нибудь прохладительного?

Леди Уинтерботтом пожелала себе лимонада, а лорд Каслторп не отказался от хереса. Я же ничего не хотела, у меня в желудке ещё булькал кофе, который здесь походил скорее на сверхкрепкий эспрессо. В следующий раз буду заказывать к нему горячее молоко, тогда его можно будет пить как латте макиато.

Себастьяно позвонил в колокольчик и заказал мистеру Фицджону напитки, а затем мы сели на диваны и принялись болтать. Разговор состоял из того, что леди Ифигения сперва подробно рассказывала, как она добывала весь мой гардероб. Она перечисляла всех портных, модисток, торговцев тканями и белошвеек, с которыми контактировала, а потом назвала ещё с полдюжины сапожников и кошельщиков, пока у меня не закружилась голова от множества имён.

– Я очень надеюсь, что всё в вашем вкусе! – с жаром сказала она. – После того как мистер Скотт передал мне перечень ваших мерок, мне оставалось сделать, как вы уже заметили, только самое необходимое, но вы должны знать, что я выбирала только те вещи, которые я заказала бы и себе.

– Всё превосходно, – ответила я. – Благодарю вас за ваши старания!

Для изготовления мужской одежды она, как бы в передоверии полномочий, мобилизовала своего кузена Реджинальда, и на это лорд Каслторп заметил, что сделанные покупки принесли ему известную славу.

– С тех пор я слыву настоящим денди, – весело сказал он. – Недавно даже Бо Браммелл спросил у меня, не собираюсь ли я претендовать на его позицию нон- пареля.

Бо Браммелл – это имя было мне знакомо. Этот человек в своё время считался чем-то вроде верховного гуру в делах моды, но что Каслторп имел в виду под нонпарелем? Только я собралась пометить это слово в моём невидимом списочке, как тут же узнала, что это слово происходит из французского и означает «несравненный».

– Вы, кстати, одеты превосходно, этот бутылочно-зелёный камзол, – сказал лорд Каслторп Себастьяно. – Разумеется, он происходит с Савил-Роу. Я тоже заказал себе такой, только на тон светлее.

Мистер Фицджон вошёл с подносом и сервировал напитки, а заодно информировал Себастьяно, что приказал кучеру ждать подле дома, когда его светлость будет готов к выезду.

– Ах ты, боже мой, мы не хотели задерживать вас в ваших делах! – сказал лорд Каслтроп.

– Дела подождут, – поспешно заверил Себастьяно. Он с жадностью впитывал информацию, и как вскоре выяснилось, наши посетители в этом смысле были настоящей сокровищницей. Чтобы незаметно подвести их к нужной теме, Себастьяно чистосердечно заявил, что мы в Лондоне более или менее чужие и понятия не имеем, что тут происходит (разумеется, он выразился гораздо благороднее, он говорил о запутанном многообразии, незнакомых обычаях и о непривычной обстановке). Как всегда, он превосходно играл свою роль. Каждый тотчас поверил бы, что он – аристократический, но, к сожалению, в общественных вопросах неосведомлённый отпрыск с другого конца света.

– Все институции, места и людей мы знаем самое большее по имени, – говорил он, вымучивая на своём лице выражение сожаления. – Но при этом хотели бы стать частью здешнего общества, ведь в конце концов наши предки родом отсюда.

– О, весь Лондон знает, что всю предыдущую жизнь вы провели в тропиках Вест-Индии, как бы в дикости и вдали от всякой культуры! – воскликнула леди Уинтерботтом. – А ещё и это ужасное кораблекрушение! – Её хорошенькое личико показывало искреннее сострадание, соединённое с решимостью и жаром. – Поэтому мы и приехали, Реджи и я! Чтобы оказать вам поддержку и быть вам полезными во всех делах, касающихся общества!

Кораблекрушение явилось для нас новой загадкой, которую нам следовало позднее разгадать самостоятельно. Похоже, это было частью нашей легенды, о которой мы явно знали не всё. А пока мы удовольствовались той информацией, которую мимоходом ухватили в ходе последующего разговора.

Среди прочего мы узнали, что в клуб нельзя явиться просто с улицы, как в какую-нибудь пивную, даже в том случае, если у тебя правильный гендер. Для этого требовалась рекомендация члена, потому что такой клуб есть сиятельный круг. Конечно, в данном случае это не составляло проблемы, поскольку лорд Каслторп был членом всех важных клубов для почтенных господ и знал практически каждого. Он тут же заявил о готовности поехать с Себастьяно в «Уайт» и ввести его туда. Себастьяно бросил в мою сторону короткий взгляд, который выражал всё: старина Реджи был послан нам самим небом.

То же относилось и к леди Уинтерботтом. Она рассказала нам о нескольких заведениях, куда имеют доступ и дамы, причём список оказался весьма обозримым. Важнее всех, пожалуй, были альмак-балы, куда приходило потанцевать и поболтать избранное общество, то есть все, кто обладал рангом и именем. Но туда приходили только по приглашению, а приглашения исходили исключительно от нескольких строгих дам, зарекомендовавших себя в обществе, и с ними, следовательно, нужно было находиться в добрых отношениях. Леди Уинтерботтом была очень хорошо знакома с двумя из этих дам и заверила меня, что я уже очень скоро буду танцевать там котильон.