Датомирские каникулы

Со всех сторон послышалось пение – слова песни или, скорее, заклинания были непонятны, да и были ли там вообще слова? Казалось, как будто всё вокруг явственно заговорило: земля, деревья, трава, камни, сам воздух... и в этом воздухе взметнулись вверх, словно из ниоткуда, ослепительные искры. Р2 пронзительно заверещал, так, что услышь его сейчас Ц-3ПО, того бы замкнуло от зависти. Энакин, Рекс и Асока вскинули руки к лицам, защищаясь от свирепо жгущих глаза искр. Где-то в подсознании Энакина раздавался настойчивый голос бывшего учителя: «Используй Силу!!!», на что Скайуокер так же мысленно отвечал: «Интересно, что бы ты сам сделал в такой ситуации, так тебя и растак?». Оружие им, естественно, пришлось бросить. А зря.

Из густых зарослей появились женщины; было их человек десять, и молодые, и средних лет. Они мигом кинулись на незваных гостей и, невзирая на кое-какое сопротивление, живо скрутили всех троих по рукам и ногам, после чего водрузили на спину услужливо склонившегося на передние лапы ранкора, который, очевидно, находился неподалёку. Р2 храбро попытался защитить друзей и даже пальнул по одной юной ведьмочке из портативного электроразрядника. Тут же к дроиду подскочила другая женщина – судя по всему, главная – и как следует огрела его энергетическим копьем, отчего Р2 отчаянно завизжал и вырубился.

Ведьмы присоединили несчастного астромеха к остальным трофеям и неспешно направились по продолжавшим жить своей странной и сложной жизнью джунглям куда-то в сторону ближайших гор.

====== Часть вторая ======

Асока вскоре очнулась – от ощущения, что ей что-то тычется в лицо. Тогрута открыла глаза и обнаружила прямо перед собой сапоги учителя – довольно грязные после прогулки по ранкорьей тропе. Кое-как извернувшись, она головой отпихнула ноги Энакина в сторону... и тут сообразила: если она лежит головой к его ногам, то куда же в таком случае смотрит он? Девушка чувствовала, что у неё задралась и так мало что прикрывающая юбочка; к монтрелам прилила было кровь от стыда, но стыд тут же сменился совсем другим, весьма волнующим ощущением. Размечтавшаяся Асока оборвала себя и принялась усиленно надеяться, что учитель по-прежнему пребывает без сознания.

Где-то по другую сторону Энакина зашевелился Рекс.

- Коммандер?

- А?

- Вы как?

- Да ничего. А ты?

- Как говорит генерал Кеноби, жить буду. А генерал Скайуокер, похоже, ещё в отключке.

Асока понадеялась, что Рексу не видно, в каком виде она валяется тут, на спине ранкора.

- Как думаете, куда нас везут?

- Не знаю. Наверное, в свою деревню. Может, спросить?

Управляющая ранкором ведьма – симпатичная черноволосая женщина лет тридцати – обернулась и жестко проговорила:

- Молчать, чужеземцы! Вашу судьбу решит мать Уайзмот.

Асока и Рекс притихли и погрузились в невеселые размышления. Асока думала: “У меня нехорошее предчувствие”, Рекс:”Вот же встряли!”, а только что очнувшийся Энакин: “Это всё Оби-Ван виноват! Как же мне плохо!”

Неприятное путешествие закончилось в довольно живописном месте:огромной поляне на краю густого леса, на которой раскинулась ведьминская деревня. Метрах в четырёхстах от поселения протекала река. Несколько домов были деревянными, но остальные больше напоминали палатки или даже шалаши. Послышались возбужденные голоса, в основном, женские. Энакин повесил и без того свисающую вниз голову (лежал он, закрыв глаза и стараясь не разглядывать подробности стройного и весьма привлекательного телосложения своего падавана). “У них же тут мужчины – рабы женщин! Ну всё, попали. Прощай, Падме.” – И добавил со злостью: – “Вот бы Оби-Вану сюда попасть – ведьмы были бы в восторге”.

Ранкор опустился на передние лапы. Пленников сгрузили на землю, развязали им ноги и подняли. Идти они, конечно, смогли не сразу, а когда кровообращение восстановилось, ведьмы повели их, подталкивая в спину копьями, куда-то вглубь деревни.

Они остановились возле самого большого строения – длинного приземистого деревянного дома. Перед домом горел огромный костер, при виде которого нехорошее предчувствие пленников многократно возросло. На крыльце дома стояла старуха лет шестидесяти с замысловатым убором на голове, в длинной мантии и с извилистым деревянным посохом в руке. По обе стороны от неё располагались две женщины помоложе, с копьями в руках – очевидно, стражницы.

Старуха внимательно оглядела пленников.

- О мать! – Начала предводительница отряда. – Мы схватили этих чужеземцев в Ранкоровой роще. Рассуди, что нам с ними делать – убить или оставить в рабстве.

Судя по довольному бормотанию собравшейся толпы, население было за второе.

- Развяжите девочку! – Приказала мать. Когда это было выполнено, она подозвала Асоку к себе. – Подойди, сестра.

- В смысле, сестра? – У Асоки едва челюсть не упала.

- Я чувствую в тебе колдовскую мощь. Назад дороги тебе нет. Ты останешься с нами. Теперь скажи нам, сестра, как следует поступить с твоими рабами?

- Что??? – В один голос крикнули Энакин и Рекс.

Одна из ведьм пихнула их копьем:

- Молчать, мужчины, пока вас не спросят!

Рекс вздохнул и повиновался, а Энакин забормотал себе под нос: “Что за дискриминация! Одно слово – ведьмы!”

- Они не рабы, мать, они, э-э... мои товарищи, – ответила Асока. – Но ты вправе поступить с ними, как пожелаешь, только прошу тебя сохранить им жизнь.

Асока сама удивилась своим словам: “Тьфу ты, когда это я так превыспренне выражалась? Неужели я и вправду становлюсь одной из них?” Потом её осенило. “А ведь это не так уж плохо! Хватит, учитель, покомандовали – теперь я главнее, и вы будете меня слушаться!” А потом ей в голову пришла ещё одна идея, заставившая монтрелы изменить цвет: “У них же женщины выбирают мужчин. Ух, я знаю, кого бы я выбрала! И ты бы не отвертелся, Скай”.

Мать приказала развязать обоих пленников, спустилась с крыльца и подошла к ним.

- Ты, – она ткнула пальцем в Рекса. – Ты – сильный мужчина и станешь рабом деревни, пока кто-нибудь из сестер не пожелает взять тебя в мужья. А ты, – она повернулась к Энакину, – сегодня же вечером станешь моим мужем.

Несчастный вытаращил глаза, явственно ощущая, что волосы у него встали дыбом, а челюсть лежит на земле.

- Я не могу... – ответил он, едва шевеля языком. – Мне нельзя.

- Теперь можно, дорогуша, – нежно сказала ведьма и взяла его за руку – живую. – Вся твоя прошлая жизнь осталась позади. Ты теперь мой!

“Сама мой!” – едва не ляпнул Скайуокер и отчаянно ухватился за последний аргумент:

- Да я женат! – И тут же похолодел, сообразив, что выдал свою самую страшную тайну в присутствии падавана и Рекса.

Последний, как всегда, остался невозмутим, зато Асока едва не взорвалась. “Что-о-о? Да как? Да с кем? О, ну конечно! А я-то, дура, думаю, что это он всё крутится около сенатора Амидалы? Вот тебе и джедай! Интересно, мастер Кеноби знает?”

И только потом бушующая от ревности Асока поняла, что вожделенный учитель уплывает от неё навсегда – в лапы этой старой ведьмы.

А “старая ведьма” тем временем взяла Энакина под руку и повела к дому.

- Я – мать Уайзмот, предводительница клана Бурлящей Реки. А тебя как зовут?

- Энакин, – обреченно признался “жених”.

- Прекрасно. Можешь звать меня просто Мотя. А я буду звать тебя Эни. Ты такой хорошенький! – Игриво захихикала она. – У нас давно таких мужчин не было. А про свою жену ты забудь – я же говорю, теперь всё в прошлом. Настоящее – это мы.

Нехорошее предчувствие превратилось в нехорошую уверенность. Применять Силу здесь было бесполезно – эти ведьмы такого колдовства наплетут, что пиши пропало. Неужели остаётся стать супругом старой, иссохшей, сморщенной ведьмы? При одной только мысли Энакина бросало в холодный пот. И терзало невыносимой злостью в адрес бывшего учителя, который, естественно, и был во всём виноват. “Вот бы тебе так, ЗАРАЗА!!!”

====== Часть третья ======

Ведьмы нарядили Асоку в одеяние, мало чем отличающееся от её собственного, только сделанное из кожи и перьев и прикрывающее ещё меньше. С шикарными колготками в ромбик тогруте тоже пришлось расстаться, но, подумав, она нашла, что так даже интереснее.