Страница 42 из 82
Но меня толкнуло что-то другое.
Воспоминания вчерашней ночи…
Я быстро села огляделась. Смятая кровать. Моё платье изумрудного цвета, аккуратно весит на плечиках под ним туфли. Рядом на стуле бельё. Я ощупала себя. На мне нет ничего.
О боже…
А что, ожидала чего-то другого? Прийти ночью к парню и потом спать в тёплой пижамке?
Мамочки, что я наделала?
Не стоит паниковать… ничего такого не случилось…
Конечно, ничего! Ты всего лишь изменила мужу!
Я прикрыла ладонью лицо и перед глазами проплыло то, что я творила ночью.
О-ой!
Но тут по квартире разнёсся изумительный запах жареной ветчины. Это придало смелости, заставило слезть с кровати, дернуть дверцу шкафа и вытянуть одну из рубашек Адама.
Я натянула её, и ступая по мягкому ковру, пошла на запахи кухни.
- Ох, прости, прости, я разбудил тебя.
Загорелое тело Адама, одетое только в фартук. Его задница как будто из музея искусств. Идеальная задница Аполлона. Ноги с рельефами мышц. Да, это тело не стоило скрывать.
В одной руке вилка, в другой деревянная палочка. Адам отошел от плиты, чмокнул меня в шею и это было как-то уж совсем приятно. Хотя ещё немного непривычно и неловко. Он посмотрел мне в лицо и явно заметил тени сомнения. Притянул меня к себе, как бы успокаивая, поцеловал в макушку, а потом сразу отпустил и снова к плите.
- Нужно, чтобы не пригорело.
На сковороде жарились гренки.
- Что ты делаешь, - усмехнулась я, пытаясь хоть немного расслабится.
- Готовлю тебе завтрак. Ещё секундочку. Садись. На столе уже стояли два стакана с соком. Я присела и следила за его манипуляциями.
Адам выстроил на двух тарелках одинаковые конструкции, полил соусом, протер салфеткой капли по краям. Поставил передо мной тарелку.
- Прошу - яйца Бенедикт под соусом Голландез.
- О, ничего себе! Ты сам это приготовил? - шутливо усмехнулась я.
На что он обернулся, и шутливо кого-то поискал.
- Кажется да, я приготовил это сам.
Я отрезала кусочек ветчины с гренкой, обмакнула в соус и отправила в рот. Да, теперь я в полной мере почувствовала, что действительно проголодалась.
Адам разрезал яйцо-пашот, и желток вылился на всю его конструкцию.
- Я вот так люблю, – он улыбнулся мне, а я ему. - Как ты спала?
Интересный вопрос. Мой муж никогда не спрашивал меня, как я спала.
- Я очень хорошо спала, - я чувствовала стеснение.
Вот что значит выпить лишнего. Потом начинаешь анализировать свои поступки и смущаться от того, что позволял себе их.
- А я спал великолепно.
В воздухе витала недосказанность и всё ещё какая-то неловкость. Как будто не только я, но и он смущался и не знал, что ещё можно сказать.
Я съела половину и отставила тарелку. Пора с этим кончать.
- Мне пора, я пойду.
- Как, ты даже не доешь? Я так старался.
- Спасибо тебе.
Он положил на стол вилку и нож, обошел вокруг и обнял меня сзади.
И в это самый момент я почувствовала, что делаю что-то не так.
Да вчера мне это совсем не казалось неправильным, но сегодня. Вот сейчас, всё моё естество начало протестовать и требовать немедленно это закончить.
В то же время не хотелось обидеть Адама. Он ничего не сделал такого, что бы не понравилось мне. Был нежен и ласков, он делал всё только так, чтобы мне было хорошо. Он идеальный, хороший, и возможно самый лучший. Во всех его действиях - забота. Но почему-то теперь, это уже не было мне нужно.
Может я - плохой человек, не могу заставить себя хотеть этого сегодня.
Почему?
Возможно, потому что вчера во мне говорила обида и что-то ещё, что толкало на действия, на ошибки.
- Послушай, - я отстранилась, - то, что было этой ночью, понимаешь, я немного…
- Я понимаю, понимаю…
- Это не значит, что я буду и дальше…
- Да, да, я это понимаю. Не волнуйся. Ты можешь приходить сюда, когда захочешь. Я не буду требовать…
- Спасибо тебе. Прости.
- Ничего, не извиняйся, главное чтобы ты позавтракала.
Я вышла от него, спустилась по лестнице, открыла дверь подъезда и быстро пошла по улице. Утреннее солнце заставляло щуриться и улыбаться. Платье моё струилось изумрудными волнами в порывах ласкающего ветерка.
Почему-то я не чувствовала ничего, о чём бы сожалела. Да, я совсем ни чём не жалела.