Страница 47 из 49
Одним из тех, кто пришел подивиться набожному подвигу Симеона, был человек лет тридцати по имени Даниил. Его, очевидно, восхитило радикальное проявление христианского аскетизма, свидетелем которого он стал. Слово «аскет» происходит от греческого askesis, т. е. «упражнение» – неудивительно, что этих людей еще называли атлетами, теми, кто благодаря максимальной физической выносливости и физическому напряжению достигает athlon, получая трофей в виде бессмертия и лицезрения Бога.
Христианство, безусловно, во многих отношениях было религией загробного мира – бестелесные христиане в чистилище ожидают Второго пришествия. Теперь, когда у римских императоров были земли, где развернуть эту идею, Иисуса все чаще изображали не смиренным новатором, а венценосным пантократором, вседержителем. И обывателям понадобилось некое промежуточное звено, посредник, который мог бы покарать свою плоть, как покарали Иисуса – некто между небом и землей.
Именно христианский город Константинополь Даниил избрал сценой своего нового, сенсационного религиозного перформанса. Этот выбор Даниила крайне важен. Судя по его биографии, утвердившись на стезе аскетизма, он сначала осел в Антиохии. Однако какой-то оборванец на дороге посоветовал ему вместо этого отправиться в Константинополь – «Теперь же иди в Византию, по обилию святынь представляющую собой второй Иерусалим, благодать которого ныне почивает на ней по повелению Божию; там ты можешь посетить очень многие церкви и насытиться созерцанием многих святынь»{290}.
То ли тогдашние странники действительно так считали, то ли летописцы хотели представить это так – как бы то ни было, плодотворно поддерживалась идея о том, что Константинополь – в высшей степени священная, центробежная сила, где есть все, что значимо для монотеизма. В 460 г. человек, которого впоследствии назовут святым Даниилом Столпником и который большую часть своей сознательной жизни провел в монастыре, а затем еще девять лет прожил в бывшем языческом храме (по общему мнению, бесноватый), забрался на столп в 4 милях к северу от Константинополя, в местечке, которое сейчас называется Куручешме и находится на полпути из Анаплоса (ныне Арнавуткёй) в Ортакёй на европейском побережье Босфора{291}.
Из подробного жизнеописания Даниила, написанного в V в. одним из его последователей, нам известно, что для города он стал тотемом – он сидел, глядя на Босфор, и, невзирая на искушения блудниц и странствующих еретиков{292}, разбирался с духовными и физическими нуждами жителей. Перед лицом таких потрясений, как Великий пожар в 475 г. (уничтоживший Большую библиотеку и сокровища Лавса, в том числе и самый главный шедевр), а также падение Рима в 476 г., люди остро нуждались в утешении, и Даниил принял на себя роль оракула.
Рельеф с изображением блаженного столпника – Симеона, старшего или младшего – из Сирии. Примерно в V–VI вв. монах поднимается по приставной лестнице, неся курильницу
С его мнением начали считаться, и он раздавал советы местным влиятельным лицам и вельможным гостям (даже царским особам!) по различным вопросам: начиная с того, что делать со вторгшимися германскими войсками, и заканчивая спорами с соседями-раскольниками. Когда правоверие оказалось под угрозой, Даниил сошел со столпа и беседовал с епископами и императорами. У подножия столпа основали монастырь, где хранились и мощи Симеона Столпника.
Говорят, что Даниил, проведя на столпе тридцать три года – ноги его покрылись язвами, а сам он был побит фракийскими ветрами, – просил у Господа милости окончить свои дни в благочестии. А перед самой смертью обратился к своим последователям так: «Стремитесь к смирению, будьте послушны, любите странноприимство, посты, бдение, нищету… блюдите веру истинную, чуждайтесь еретических лжеучений и ни в чем не отпадайте от матери вашей – святой Церкви… Написав своим духовным детям такое духовное завещание, преподобный велел его прочитать им, а они плакали, готовясь к разлуке с ним»{293}. Даниил умер там же, где и жил – на своем столпе. Тело его тут же снесли вниз, пока правоверные не растащили его на части и на мощи. После этого его тело ремнями приторочили к доске и выставили как икону. Очевидцы рассказывали, что в небе над его телом появилось три креста в окружении белых голубей.
Сейчас историки и нейроученые вместе пытаются выяснить, каковы же причины этого небесного представления. По данным интересного исследования гарвардских ученых, если вера крепка, можно увидеть все, что захочешь{294}. Погружение в религию активизирует экстраперсональные мозговые системы.
Прежде чем махнуть рукой на жителей Константинополя как на легковерных и истеричных представителей Темных Веков, следует вспомнить, что видения в небесах и сейчас способны убеждать людей. Во время недавнего исследования, которое я проводила в Индии, один очень здравый бывший правительственный чиновник рассказал мне, что масса людей видели, как его собственная мать после смерти поднималась в небеса на пылающем облаке. С тех пор эту женщину, которая не пила ничего, кроме буйволова молока, стали боготворить, и отныне в небольшом, но оживленном храме на окраине Джодхпура ее почитают как богиню – точно так же, как почитали богинь начиная с бронзового века. Здесь верующих созывают на молитву, трубя в раковину, и они возносят богине хвалу, поднимая руки в orans (стоя, с локтями близко к бокам тела и с вытянутыми руками ладонями вверх – раннехристианская молитвенная поза).
Жизнь Даниила – это наглядное изображение жизни эпохи, когда публичная демонстрация благочестия была повальной. Известно, что Геласий – человек, чьи земли Даниил избрал для своего религиозного марафона, – сначала не желал, чтобы столп возводили на этом месте, где «над ним пролетел белый голубь»{295}. Это – такой «предваряющий славу» аспект: обывателю из Константинополя было совсем не до пустынника, который водрузился здесь со своими странными затеями и досадным столпом.
Стоит задуматься об обычных стамбульцах, которые тысячелетиями были язычниками и не всегда были в восторге от того, что их земли превратили в какой-то религиозно-оккультный луна-парк.
Глава 24. Секс в большом городе: евнухи
Начиная с 350 г.
…И да не говорит евнух: «вот я сухое дерево». Ибо Господь так говорит о евнухах: которые хранят Мои субботы и избирают угодное Мне, и крепко держатся завета Моего, тем дам Я в доме Моем и в стенах Моих место и имя лучшее, нежели сыновьям и дочерям; дам им вечное имя, которое не истребится.
Ты побежден красотой душевной не меньше, чем красотой лица, Ведь ты обладаешь всем, что достойно твоего имени, И неизменно находясь в спальне, Провожая императора спать, Ты вливаешь в его уши елейные речи.
Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит.
К IV в. отличительной чертой Константинополя стало присутствие могущественного третьего пола. Теоретически греки и римляне всегда презирали евнухов. Хотя из сочинений Геродота, отца истории, известно, что в 580 г. до н. э. коринфяне посылали евнухов в Персию. Пленных мальчиков и мужчин подвергали обряду кастрации – согласно Геродоту, такая судьба постигла детей мужского пола, попавших в руки Ксеркса после восстания на островах у побережья Малой Азии.
290
The Life and Works of Our Holy Father, St. Daniel the Stylite (Жизнь и труды нашего преподобного отца, св. Даниила Столпника) у Элизабет Доуз (1948), с. 10. На русском языке см.: «Житие преподобного отца нашего Даниила Столпника» из «Житий» святителя Димитрия Ростовского (прим. пер.).
291
Н. Бейнс, St. Daniel the Stylite: Introduction (Св. Даниил Столпник), у Доуз (1948), с. 13.
292
Доуз (1948), с. 39. «В это время некоторые еретики, бывшие в Византии, склонили большими деньгами одну блудницу, по имени Вассиану, идти к святому и соблазнить на худое дело – или его самого или кого-нибудь из его учеников. Она, бесстыдная и нечистая, отправилась к целомудренному и святому, воображая, что блаженный прельстится с первого же взгляда на нее и возымеет желание согрешить с нею: ибо она была одета в сотканные из золота одежды и украшена различными нарядами. Пришедши, она притворилась больною и жила на поле, которое было против столпа, около ограды словесных овец доброго пастыря; притворилась же больною с тою целью, чтобы принести душевный вред если не самому святому, то, по крайней мере, его ученикам. Пробыв там немалое время и видя, что не имеет никакого успеха, ибо никак не смогла прельстить того, ум которого не прилепился к земле, но всегда пребывал с Богом горé, она ушла ни с чем». Здесь (и ниже) текст на русском языке приведен из «Жития преподобного отца нашего Даниила Столпника» святителя Димитрия Ростовского (прим. пер.).
293
Там же, глава 95.
294
Майнек (2012–2013). Робертсон, История христианской церкви, с. ii, 41–43, 274.
295
Доуз (1948), глава 24.
296
Греческая антология, 16.33, перевод на английский Пейтона (1960), с. 179.