Страница 41 из 49
На деле же обелиск по дороге из Египта в неблизкий Константинополь разрушился, и на ипподром привезли лишь две трети подлинника. Этот вывезенный памятник, установленный в Карнаке в честь «повелителя празднеств» (египетского божества Бенну, связанного с Солнцем, Творением и Возрождением), демонстрирует как религиозное, так и военное могущество. Императоры Константинополя не могли прочитать начертанные на нем иероглифы, но если бы им это удалось, им бы понравилось. Эти символы увековечили колоссальное духовное и светское могущество, благодаря которому фараон Тутмос III одерживал свои победы в бронзовом веке, ведь он «тот, кто захватил все страны… тот, кто установил границу свою до Верховья и до болот Нахарины… тот, кто пересек великую излучину Нахарины [Евфрата]… тот, кто устроил великое кровопролитие»{249}…
Кроме того, есть великолепные Золотые ворота – триумфальная арка, перекинувшаяся через Эгнатиеву дорогу и предназначавшаяся лишь для императоров (которых в соответствии со строгой церемонией вносили в Константинополь на золотых носилках) и для возвращающихся домой победителей. Золотые ворота, блестя на солнце, возвышались над равнинами Мраморного моря во Фракии. Их украшали колесницы с впряженными в них золотыми слонами, изящными скульптурами и 12 рельефов с изображением сцен из греческих мифов.
Долгие века Золотые ворота служили путникам сигналом: они оказались не просто в лоне цивилизации, но и в обители Господа. Этот великолепный образец эффектного архитектурного искусства возвели где-то в 386 г. (до сих пор ведутся споры, какой же из императоров велел соорудить арку – Феодосий I или Феодосий II). Ворота были такой ширины, что – по громким заявлениям – через них мог пройти корабль. Они и сейчас горделиво вздымаются на прежнем месте. Правда, они несколько обветшали. Да и задуманы были первоначально для того, чтобы своим великолепием затмить унизительное поражение в Адрианополе.
Над аркой начертаны такие слова: «Феодосий украсил эти врата после падения тирана. Тот, кто построил эти Золотые врата, возвратил золотой век». На воротах изображена богиня победы, Виктория, и Тихе Константинопольская – они возлагают корону на голову императора. Когда писалась эта книга, к воротам, окруженным приусадебными участками и огородами, было не подойти из-за пластиковых корзин, сорной травы и компостных куч. К пустому проему ворот вел ржавый скат.
Кроме того, Феодосий держал амбары, где сушились запасы ценного египетского зерна для Константинополя, и построил систему водопроводов для обеспечения города питьевой водой. Фемистий утверждает, что длина этого водопровода составляла 1000 стадиев, или примерно 115 миль. Сейчас оказалось, что эти цифры, которые ранее современные историки считали преувеличенными, даже занижены. Обнаружилось, что каналы в Константинополе тянулись на добрых 140 миль{250}. А вот пристань Феодосия, или, скорее, пристани – 2,5 мили набережных с пирсами, протянувшиеся между нынешними улицами Гази Мустафы Кемаль-паши и Кючюк-Ланга{251}, – свидетельствует о четком понимании назначения Константинополя в то время. Благодаря одной из этих гаваней, которая называлась Элефтериос (в честь одного из сановников Константина, чье имя означало «свобода»), город упрочил свой статус упорного участника международной торговли.
Самое интересное, что в 2004 г. великий замысел Феодосия неожиданно вновь явился свету. Была обнаружена пристань Свобода. Эту чудесную археологическую находку откопали в ходе работ по строительству грандиозного подводного тоннеля через Босфор. Нашли эту громадную пристань в южной части района Еникапы, под дорожным покрытием улицы на глубине 12 метров. Это сооружение располагалось примерно в 270 метрах от нынешней береговой линии и постепенно теряло свое значение – река Ликос заиливалась, из-за чего пристань стала непригодной. Однако многие столетия она поддерживала существование как Константинополя, так и идейной основы Византии.
Из-под слоев ила и песка, один за другим, выступали суда – под кофейного цвета наносами обнаружилось (к настоящему моменту) 37 кораблей. В щелях корпусов – ракушки, кости, песок и фрагменты керамических изделий. Многие суда почти целые, среди них есть корабли доселе неизвестной конструкции. По данным последних аналитических исследований, для реализации этого крупного строительного проекта (его масштабы должны были обеспечить потребности порта, обещавшего стать самым загруженным в восточной части Средиземного моря) использовалась импортная древесина, в том числе европейский каштан, кипарис, красный и белый дуб{252}. Во время строительства на улицах и в домах Константинополя наверняка стояли острые запахи древесного сока и битума.
Спуститься на 12 метров ниже нынешнего уровня моря и побывать на этих кораблях-призраках – удивительное ощущение! Доски заботливо обтирают и осторожно поднимают оттуда, где в эпоху раннего Средневековья было ложе моря. Это не просто деревянный остов корабля, а живая плоть поздней Античности и раннего Средневековья. В чреве кораблей сохранились горшки с вишнями, амфоры, изящные изделия из стекла почти без единой трещинки. Есть даже прекрасно сохранившиеся мотки корабельных канатов. На одном из судов (YK12) полностью уцелели пожитки капитана: парадная форма и его собственная жаровня.
Туда-сюда с тачками снуют рабочие в светоотражающих куртках, и из-под земли, словно гигантские зубцы и крестовины, появляются деревянные пирсы и остовы кораблей. Над раскопками, как некогда над свалками на самой пристани, носятся галки.
Еще здесь обнаружили сотни конских скелетов (византийцы ели конину, а поскольку они любили использовать суровые мундштуки, сокращавшие жизнь животных, многих лошадей забивали в возрасте около десяти лет). Кроме того, в ходе раскопок нашли останки медведей, обезьян и страусов – все они явно были убиты. Тут была даже собака – любящий хозяин заботливо вылечил ее сломанную лапу.
Дерево увлажняют с помощью пульверизаторов. Все обнаруженные к настоящему моменту находки упакованы в ящики – они высятся башнями, а всего их около 90 000 штук. Сначала эти сокровища сгружали и накрывали брезентом прямо на площадке, а теперь они заполняют склады в разных уголках города.
В процессе этих раскопок Стамбул эпохи раннего Средневековья предстал связующим звеном между тремя континентами: Европой, Азией и Африкой. В 2004 г., сразу же после обнаружения этой находки, запретили использовать механические экскаваторы. И вот откапывать пристань и ее содержимое потянулись, шеренга за шеренгой, рабочие из числа местных жителей с кирками и лопатами – точно так же, как при ее постройке 1600 лет назад.
Феодосий I не только умножил потенциал Константинополя как участника международного рынка, но и приложил руку к тому, как складывалась духовная жизнь миллиардов людей по всему свету. В ходе собора, созванного в 381 г., всего через год после окончательного вступления императора в город, были внесены поправки в Никейский Символ веры, утвержденный в императорском дворце в Никее в 325 г.{253}. В том, что вопрос веры стал догмой, обязательным религиозным требованием, был политический аспект.
Первый Константинопольский собор проходил с весны до июля 381 г. в церкви Святого Мира, на самой вершине холма, в древнем византийском акрополе. Хотя задним числом его официально стали именовать Вселенским собором, тогда участники называли это собрание просто «священный съезд епископов из разных областей в Константинополе». Цель его, однозначно, состояла в том, чтобы слить воедино все господствующие догмы и принципы и объединить империю.
249
Urk. IV, 586–587.
250
См. великолепную, еще не завершенную работу профессора Джима Крау о водных артериях города. Крау, Бейлисс и Бардилл (2008), «The Water Supply of Byzantine Constantinople, Roman Society Monograph»; Бейлисс, Крау и Боно (2001), «The Water Supply of Constantinople: archaeology and hydrogeology of an early medieval city», Environmental Geology, 40, 1325–133.
251
Онар и др. (2015), с. 56; Косабаш (2008); Зоргенфрай (2013), с. 10.
252
Догу, Козе, Картал и Эрдин (2010).
253
В то время на различных съездах – официальных и неофициальных – выдвигались и другие теологические теории.