Страница 18 из 49
Византий пользовался экономической поддержкой Птолемеев, унаследовавших некоторые земли Александра Великого, правивших из Александрии и старавшихся продолжать поставки мирры, нута и соленой рыбы через пролив{107}. Можно сказать, город процветал, ведь столь многие нуждались в нем. Тем не менее, при жизни еще примерно пяти поколений Византий упоминался, в основном, в связи с чужими устремлениями. А потом этот греческий город оказался в распоряжении одного из величайших творцов истории всех времен. Хотя Византий – город, который, как и его прообраз, стоит на семи холмах, – и правда будет носить гордое имя Нового Рима, его участь – быть беспомощной игрушкой в руках сильных мира сего и олицетворением новой мощной средиземноморской державы, Рима.
И все же именно благодаря римскому влиянию и мысли перед Византием открылось какое-то будущее. Во II в. до н. э. был проложен превосходный тракт, который вел из Диррахия (ныне Дурреса, второго по величине города Албании) на Адриатическом море и назывался Эгнатиевой дорогой. Она стала первой дорогой, пересекающей Балканский полуостров, и более 2000 лет оставалась главным путем, ведущим из Рима в город, ныне называемый Стамбулом.
Изначально этот тракт предназначался для усмирения потенциально смутной провинции Македония, а план его подготовил некий Гней Эгнаций, примерно в 146 г. до н. э. бывший проконсулом этой провинции. Этот исключительно важный объект инфраструктуры, проходивший по территории Центральной Европы и служащий инструментом контроля, будет иметь революционное значение на всех трех исторических этапах этого основанного Византом поселения – в бытность его Византием, Константинополем и Стамбулом. Это – дорога, соединяющая Ионическое море с Босфорским проливом, ангелом-хранителем, приносящим счастье этому прибрежному городу.
Византий уже перестал быть лишь перевалочным пунктом. Благодаря сметливости и стремлениям Рима и благодаря его любимому детищу, Эгнатиевой дороге, Византий должен был обрести жизненно важные для него пути сообщения.
Эгнатиева дорога
Глава 7. Все дороги ведут в Рим: Эгнатиева дорога
146 г. до н. э. и позже
…Via illa nostra, quae per Macedoniam est usque ad Hellespontum militaris… (…Наша дорога через Македонию, которая вплоть до самого Геллеспонта служит военным надобностям…)
За плитой, летом усыпанной вишнями, и преклонных лет печкой, в зимние месяцы испускающей удушающий жар, в тихом закутке в Северной Греции таится легендарная загадка. Формами и размерами как надгробие, эта древняя, ценная, бережно высеченная из мрамора памятная плита, по-видимому, должна напоминать как о первом в мире зафиксированном дорожном происшествии, так и о свинье, которая стала лучшим другом человека.
Трагикомическую повесть рассказывает возведенная у обочины Эгнатиевой дороги (вделанная позднее в стены римских укреплений Эдессы) стела. По Эгнатиевой дороге свинью, по-видимому, гнал некий человек по имени Койрос, собираясь принести ее в жертву во время религиозного празднества. На картине – несущаяся во весь опор повозка. Четверка поднявшихся на дыбы коней живо изображена в камне, их копыта вот-вот обрушатся на распростертую на земле свинью. Ее (надо полагать) хозяин, человек в практичном плаще с капюшоном, притулился на повозке со скорбным видом. Высеченные вокруг изображений надписи поясняют, что случилось со свиньей: «Я исходила немало дорог… Но под тяжестью колес ныне для меня померк свет… И вот я лежу, и перед смертью больше не в долгу»{109}.
То ли это – пародия на римлян, недешево вставшая шутка (choiros по-гречески означает «свинья», или же в данном случае – «свиное рыло»), то ли искреннее поминовение жертвенного животного, встретившего свою неблаговидную смерть на дороге между Италией и Стамбулом где-то в конце II в. н. э. Это – на удивление живая картинка происходившего на одной из самых важных в древнем мире артерий. Уникальной трассы, совершившей поворот в судьбе Стамбула{110}.
Эгнатиева дорога, построенная римскими мастерами, на плоскодонных судах приплывшими из Бриндизи в Диррахий, окончательно превратила Византий из перевалочного пункта в конечную цель. И появилась возможность зарекомендовать себя городом большого будущего.
На этом маршруте и прежде была тропа – на месте западного отрезка этой дороги. Раньше она называлась дорогой на Кандавию и шла вдоль русла реки Шкумбини в Албании. Автор, известный под именем Псевдо-Аристотель, дает более подробное описание: «Есть место, где устраивают общий рынок; товары с Лесбоса, Хиоса и Фасоса жители покупают у торговцев, пришедших с Понта, а Коркирские амфоры – у купцов, пришедших с Адриатики»{111}. Подле этой предшественницы Эгнатиевой дороги был возведен дворец Филиппа и Александра в Пелле, в Македонии. По обочинам дороги встречаются кости эллинов, а также высокие круглые курганы с захоронениями – выставленные на всеобщее обозрение тайные символы почитания. Отправляясь завоевывать мир, Александр Великий проезжал мимо этих храмов мертвым.
Эти народные тропы, кратчайшие и быстрейшие пути между двумя крупными городами, оказываются очень живучими. И правда, если отправиться в путешествие по Балканам по автомагистралям или второстепенным трассам (некоторые из них до сих пор называют дорогой Эгнатия: Egnatia Odos – в Греции или Rruga Egnatia – в Албании), мы будет идти по следам наших предков эпохи Античности.
В период Римской империи выход на Эгнатиеву дорогу и к окрестным сооружениям был ограничен. Прелестями этого тракта теоретически могли насладиться лишь те, у кого был официальный пропуск или грамота. По делам империи в обоих направлениях сновали посланники и дипломаты, перегонялись трофеи и войска. Но, вполне возможно, находились и местные жители, отваживавшиеся для пробы отправиться по идущей параллельно главному тракту тропе для вьючных животных.
Эта дорога будет во всех отношениях – и в политическом, и в религиозном, и в культурном – оказывать влияние на мировую культуру. Однако изначально ее назначение было чрезвычайно простым: обеспечить передвижение людей в одном направлении и денег – в другом. Благодаря Эгнатиевой дороге стало проще и осуществлять военный контроль, и собирать portorium, налог на доход от судоходства, торговли и рыбной ловли, которые оказались для Византия и благословением, и проклятием{112}.
Эгнатиева дорога, которая сначала обрывалась у естественной преграды, образованной рекой Марицей (ее еще называют Эвросом) неподалеку от современной греко-турецкой границы, протянулась от Диррахия до Византия, проходя по землям современных Албании, Македонии и Северной Греции. Когда Эгнатиева дорога соединилась с Аппиевой дорогой, связующей Рим с Бриндизи (на противоположном от Диррахия берегу Адриатического моря), Вечному городу стали доступны такие расположенные далеко на востоке территории, как Никополь в Малой Армении – благодаря Понтийскому тракту, шедшему из Византия по направлению к Великому шелковому пути. Эгнатиева дорога станет воплощением римской мечты об «империи без границ».
Эта римская дорога была неоднородна, меняясь в зависимости от окружающей обстановки: в самых отдаленных регионах ее ширина составляла около четырех метров, а в городах – до 20. Благодаря бордюрам из больших каменных глыб повозки не съезжали с дороги, а кое-где, за счет каменного выступа по центру, движение было двусторонним. В гористых регионах использовалось более практичное гравийное покрытие, а некоторые отрезки были гидроизолированными за счет слоя спрессованной глины. Благодаря блестящим техническим разработкам даже обделенные вниманием, почти заброшенные участки дороги нередко используются и по сей день: во время моего последнего путешествия в 2015 г. множество беженцев из Сирии, сами того не подозревая, шли по следам древних римлян, направляясь на запад по Эгнатиевой дороге. Вдоль этого тракта вырос целый ряд придорожных гостиниц, где была горячая вода, обмен валюты, операции с паспортами, а также информация на английском и на арабском языках.
107
Меновые операции между купцами из Александрии и Византия записывались на папирусах: P. Cair Zen. 1.59089.1, II. 20–1; P. Cair Zen. 4.59731 (257–249 гг. до н. э.); P. Mich. 18.781.10 (186–185 гг. до н. э.).
108
Цицерон, «Речь о консульских провинциях», 2.4, перевод на английский Гарднер (1958). Перевод на русский В. О. Горенштейна (прим. пер.).
109
«Supplementum Epigraphicum graecum» 25:711.
110
Спасибо Питеру Джеймсу – он напомнил мне, что слово «choiros» в просторечии также обозначает женские гениталии.
111
Псевдо-Аристотель, «Рассказы о диковинах», перевод на английский Хетта (1936), 285.
112
См. работу Уилера (2001), с. 238; Арчибальда (2013), с. 245.