Ларе-и-т’аэ

Вот когда Эннеари в полной мере понял прошлогодние метания Лерметта – а ведь тот был опытным послом… куда Арьену до него! Лерметт наверняка нашел бы, что ответить, а не сидел в седле, как чучело бессловесное, не в силах проронить хотя бы словечко. Так ведь не любое словечко тут сгодится… где же оно, то самое, единственное? И чем только Эннеари думал, когда посольство затевал? Еще оно, по существу говоря, и начаться-то не успело – а ему уже до жути ясно, что никакой он не посол, и даже не похож нисколечко. Растерялся, как есть растерялся – а ведь ему всего-то и нужно, что ответ достойный найти. Сделать то, что обязан уметь всякий посол: правильно ответить. Так, чтобы не обидеть. И чтобы не выдать вот этой своей нелепой растерянности. И не выказать дикого ликования, охватившего его, когда он понял, что все, чем он мучился весь минувший год – призрак, тень, прах… что он прощен за то, в чем не был виноват. Ответить просто, дружелюбно и спокойно.

Арьену казалось, что он барахтается в тенетах своей растерянности несчетные века. И лишь когда мельник отнял платок от головы и принялся неторопливо и обстоятельно его складывать, Эннеари понял, что на самом деле промелькнуло всего несколько мгновений.

– Как можно? – улыбнулся Эннеари. – Разве бы я мог побрезговать селом, где мы обзавелись такой славной Мышкой?

Папаша Госс так и просиял ответной улыбкой… уф-ф – значит, слово найдено верное.

– Мышка, и верно, хороша была, – с бесхитростной гордостью заявил он. – Как она, кстати, поживает?

– Думаю, неплохо. – Теперь Эннеари улыбался уже без всякого принуждения, от души.

– Так она у приятеля твоего осталась? – сообразил папаша Госс.

Эннеари кивнул.

– Тогда и вправду неплохо, – умозаключил мельник. – Приятель твой – парень надежный. Уж он-то за лошадкой присмотрит, как должно.

Эннеари снова кивнул, изо всех сил стараясь не кусать губы. И того уже довольно, что он это сделал минуту назад. Посол он или нет, в конце концов? Если всякий раз, когда нужно скрыть неуместный смешок или улыбку, он станет кусать губы, то еще его посольство завершиться не успеет, а губы он себе отъест напрочь – да к тому же, пожалуй, с языком впридачу. Нет уж, Арьен, хватит. Назвался послом – так и начинай привыкать.

– Очень даже надежный. – Мельник продолжал меж тем развивать полюбившуюся ему мысль. – Не какой-нибудь там свистоплюй. Как есть обстоятельный. И слову своему полный хозяин. Это я сразу приметил, уж будьте спокойны.

Эннеари мысленно благословил мимоходом все силы мироздания за то, что рядом с ним едет Лоайре, а не кто-то другой – скажем, Лэккеан. Тот бы нипочем не удержался. Но и Лоайре бок о бок с Арьеном давился смехом – незаметно для папаши Госса, но совершенно внятно для Эннеари.

– Вот он как посулил нам вспоможение королевское, – неторопливо излагал мельник, – я сразу понял, что так тому и быть – а кто другой бы и усомнился. А парень для нас и вправду расстарался. Вот не поверишь, лучник – неделя всего и прошла, как оно прибыло. И как он так быстро скрутился? Такой далеко пойдет, вот попомни мои слова.

Лоайре тихо пискнул – почти на грани слышимости. Эннеари держался невозмутимо, словно каменный, совершенно не представляя себе, хватит ли у него сил на эту невозмутимость еще хоть на полмгновения.

– Дельный парень, – удовлетворенно подытожил папаша Госс, – и умница притом. С таким дружить никому не зазорно. Ты с ним водись, лучник – уж кто-кто, а он тебя дурному не научит.

– Да я, собственно, к нему и еду, – сдавленно отозвался Эннеари.

– Проведать решил? – одобрил папаша Госс. – И то дело. Друзей забывать негоже. Проведай, а заодно и Найлиссом полюбуйся… в первый ведь раз сюда приехал?

– В первый, – ответил Эннеари гораздо более твердым голосом, чем ожидал от себя.

– Вот оно как… – Папаша Госс на мгновение призадумался. – Знаешь что, лучник – давай-ка я тебя провожу малость. Так оно вернее будет. Не то заблудишься ты в здешних улицах с непривычки за милую душу.

– А ты Найлисс так хорошо знаешь? – искренне удивился Арьен.

– Я-то? – гордо переспросил мельник. – Да я сюда, почитай, лет с десяти дважды в год наведываюсь. Цены здешние на зерно, на муку посмотреть… опять же сорта какие и в каком спросе. Да наших сюда много ездит. Мастерицы тоже почем зря наведываются – новые рисунки кружев посмотреть. Ну, мне таскаться бесперечь не с руки, но уж два-то раза в год – всенепременно. Так что мне ли Найлисс не знать! Всем городам город!

Похоже, Найлисс не зря прозывается «сухопутной жемчужиной», подумал донельзя заинтересованный Эннеари. Иначе отчего бы заезжий мельник, и тот гордился его красотой – да настолько, что готов отложить собственные дела и сопроводить новоприбывших эльфов по улицам столицы?

– Вы ведь и не знаете, как надо ехать дальше, – непререкаемым тоном заявил папаша Госс. – А уж если вы в город прибыли через Посольские Ворота…

Надо же, подумал Эннеари, все одно к одному. Даже и ворота называются достодолжным образом. Будто весь мир сговорился со мной, и ворота тоже участвуют в сговоре – а я сам и знать ничего не знаю. Посольские Ворота… может, это предвестие удачи?

– … то и ехать вам надо через улицу Восьми Королей, и никак иначе. Она вас и к Рассветной Башне прямиком выведет – а кто если Рассветной Башни не видел, тот, почитай, в жизни и вовсе не видел ничего… да вам-то откуда знать! Вы ведь едва в город въехали. Кроме Зернового Рынка ничего и увидеть не успели.

– Ну, отчего же, – мечтательно протянул Лоайре. – Зерновой Рынок – это очень и очень даже… если знающим глазом посмотреть… да-а!

Эннеари так и обмер. Лоайре есть Лоайре – никогда не знаешь, чего от него ожидать. Хотя… если вдуматься, то от Лоайре, слегка (а может, и не слегка) помешанного на зодчестве во всех его проявлениях, как раз чего-то такого ожидать и следовало. И вообще, по здравом-то размышлении – ну чем Крытый Зерновой Рынок хуже овсяного супчика? Вовсе даже ничем.

Папаша Госс окинул Лоайре взглядом заинтересованным и уважительным. Вот чем Луговина и хороша, промелькнуло у Арьена в голове. Любой другой принялся бы вопить, что эльф, знающий толк в крытых рынках – это не иначе, как конец света. Эннеари и сам едва не поддался на миг этому заблуждению. А вот для уроженца Луговины подобные предрассудки ровным счетом ничего не значат. Разбирается – и хорошо. Значит, умница. Значит, парень дельный и… как там в Луговине говорить любят?.. ах да, основательный. А если он при этом еще и эльф, так оно ведь никому не мешает. Эльфам ведь тоже никем не запрещено быть основательными. Эннеари мысленно хмыкнул. Основательный эльф, скажите на милость. Особенно к Лоайре эти слова отнести можно… чуден, однако, этот мир! Каких только дивных дел в нем не насмотришься.

А папаша Госс тем временем уже зашагал по направлению к широкой просторной улице – Восьми Королей, надо полагать – даже не дав себе труда подхватить поводья коня Эннеари или как-либо еще, словом или делом, вынудить кавалькаду эльфов следовать за ним. Похоже, он и не думал, что им может прийти в голову что-либо иное, кроме как направиться за ним вослед. Эннеари, забавляясь в душе, тронул поводья, но нужды в том не было, ибо Черный Ветер уже следовал за энергичным мельником. Не иначе, ему тоже хотелось въехать в Найлисс по улице Восьми Королей.

А улица эта, нельзя же не сказать, название свое оправдывала полностью. Если бы нелегкая и впрямь занесла в Найлисс аж восемь королей одновременно и притом с подобающей их положению свитой, никому бы не пришлось потесниться. Просторная улица… по такой при малейшем признаке военной угрозы конная сотня к городской стене враз домчится. А вот вражеские конники, наоборот, на ней застрянут – по любой из боковых и примыкающих улиц выметнуться врагу наперерез проще простого. Хоть и широкая она, эта улица Восьми Королей, а ясно, что прокладывали ее во времена немирья. Вон как все с толком проделано!

Впрочем, ни о чем таком Эннеари сейчас не думал и вовсе. Да он бы и не сумел. С той минуты, как улица Восьми Королей открылась его взору, он и вообще не мог думать – и даже подумать о том, что можно думать, тоже.