Снегопад

Счастье, что они не заметили меня в окне, когда я входила, и не заметили сейчас. Поэтому мне представилась возможность внимательно рассмотреть девушку. Соня была точна в её описании. Худая, почти хрупкая, девушка не была наделена слишком бледной, молочного цвета кожей, доставшейся мне от отца. Даже с такого расстояния я видела, насколько у неё большие, встревоженные глаза. А вот прямой нос ей определенно достался от отца.

- Девушка, вы проходите или нет? – поторопил меня сзади Павел.

Я словно очнулась и уверенно зашагала к столику парочки. Удивительно, но те были настолько поглощены разговором, что даже не заметили моего приближения.

- … должны ждать. Еще слишком рано, - говорил Смольянипн.

- Но я уверена!! – настаивала девушка. – Бальтазар не поверит мне, но Аня…

- Она не такая, как ты думаешь. Твой отец её взял под свое крылышко не просто так. К тому же у тебя только слова, и никаких…

И лишь когда я села за стул, положив локти на стол, меня заметили и удивленно повернули голову. Хотя от оборотня с развитым обонянием и созданием семи рас с не менее развитой интуицией я ожидала большего.

Вместо того, чтобы вежливо поздороваться и представиться, я неожиданно перешла в режим Алины, то есть обнаглела и стала озлобленной.

- А что замолчали-то, а? – осведомилась я. – Раз уж говорите про меня, то давайте, не стесняйтесь. Мне же тоже интересно.

Теперь не было никаких сомнений, кто эта девушка. Настя почти испуганно уставилась на меня, словно я какой-то дикий зверь. Мне даже не по себе стало, но злость никуда не исчезла, лишь прибавилась.

- Ты старше меня почти на сотню лет, но, похоже, это мне придется учить тебя жизни, - заметила я, откидываясь на спинку стула. – Правило первое, сестренка: не верь слухам и сплетням. Особенно из уст этого волчары. Особенно обо мне.

Смольянин положил руку на мою и проговорил:

- Аня…

- Заткнись! – прошипела я, резко поворачиваясь в его сторону. – Что-то я под крылышком папочки слишком остервенела, и советую тебе не злить меня, потому что это чревато последствиями. Думал, я не узнаю, что та тетрадь с его жертвами из архива? Моего семейного архива.

Оборотень удивленно отпрянул и убрал руку с моей руки.

Подошел официант и ровно спросил:

- Что-нибудь будете заказывать?

Я мило улыбнулась ему, как будто это не я превратилась в Горгону мгновение назад, и сказала:

- Мне, пожалуйста, какой-нибудь легкий салат на ваш вкус и чашечку кофе.

Кивнув, официант ушел. Видимо, Смольянин и моя сестра уже заказали себе еду.

- Итак, на чем мы остановились? – вслух подумала я. – Ах да. Эти минуты будут запоминающимися. А все потому, что я искала встречи с сестрой, и делала это не для того, чтобы состроить какие-то политические интриги, а просто чтобы узнать о тебе больше. Кто ты, чем увлекаешься, что предпочитаешь в музыке, какие у тебя желания и мечты. Из рассказов Габриэля я заключила, что ты самый чистый человек в нашей испорченной семейке. И что я вижу? Ты плетешь паутину интриг за моей спиной с моим злейшим врагов из всех живых. Получается, ты еще омерзительнее, чем наш братец-извращенец.

Настя во все глаза смотрела на меня. По окончании моей речи она воскликнула:

- Нет! Все не так, Аня. Я боялась встречи с тобой… боялась разочарования от того, что еще один отпрыск Бальтазара унаследовал от него все плохое.

- Ты ведь в хороших отношениях с Габриэлем, - произнесла я. – Разве стал бы он встречаться со стервой?

Настя покачала головой и криво усмехнулась:

- Ему давно плевать на душу, на характер своих любовниц. Все, что его интересует, это их внешность. Их тело. Он говорил, что ты похожа на отца, только женская его ипостась… И что-то в его тоне сказало мне, что он увлекся тобой. А потом ты приблизилась к Бальтазару. Желание знакомиться сразу пропало.

Злость исчезла. Принесли еду. Я размышляла об этих словах, дожидаясь, когда официант уйдет, а затем устало спросила:

- Зачем же ты приехала сюда?

Настя глянула на Смольянина. Краем глаза я заметила, как тот едва заметно покачал головой. Я вновь разозлилась и, подавшись вперед, угрожающе произнесла:

- Или ты мне сама сейчас скажешь, или поговоришь позже с папочкой.

Девушка испуганно переводила взгляд с меня на Смольянина и обратно и, не дождавшись от него поддержки, призналась:

- Мне нравится твоя идея создания Совета. И я знаю, кто точно будет против неё.

Смутная догадка, почти интуитивная, шевельнулась в голове, но я проговорила:

- Продолжай.

Настя прикусила нижнюю губу и произнесла:

- Мы… в смысле я и Саша… думаем, что против тебя что-то задумали…

- Погоди, - с ледяной усмешкой перебила я. – Я сама назову имена. Это Ричард и Кира.

Девушка удивленно округлила глаза:

- Ты знаешь?

- Узнала буквально с утра, - хищно улыбнулась я. – Но твое загадочное «мы» означает не тебя и… Сашу, - имя оборотня я произнесла с пренебрежением. – Твое «мы» значит ты и одна светловолосая больная на голову красавица по имени Кристина.

Сестра побледнела на так, что на лице выступили веснушки.

- Как ты… Откуда… Но… - растерялась девушка.

Я принялась за салат. Через минуту, насладившись удивлением Насти и недоумением Смольянина, я соизволила ответить:

- Твоя подруга оказалась решительнее тебя. С ней мне не пришлось искать встречи. Она сама назначила её сегодня на рассвете.

Настя явно расстроилась и растерялась. Её плечи поникли, а взгляд не отрывался от столешницы. Во мне шевельнулось чувство вины, но я загнала его поглубже.

Смольянин, до этого предпочитавший не вмешиваться в наш разговор, а точнее, в мой выговор новоявленной сестренке, сейчас спокойно произнес:

- Анечка, мы хотели незаметно подстраховать тебя, чтобы Ричард и Кира не знали о нас.

Он соблазнительно улыбнулся и придвинулся ближе. Я с прищуром рассматривала его, не веря, что он вот так вот нагло улыбается мне после того, что выкрал из архива информацию при помощи моей мамы.

- Наслаждайся обедом, Настя, - сказала я, не отводя взгляда от Смольянина. – Потом мы поедем к Гейбу, и ты расскажешь нам обоим о том, что скрывала вместе с этим… оборотнем.

Девушка не ответила, но уходить явно не собиралась.

- Теперь ты, мой драгоценный волчонок, - с сарказмом начала я. – Ты использовал мою мать и её страхи, чтобы рассорить нас с Габриэлем. Этого мне достаточно, чтобы возненавидеть тебя. Мы с тобой встречались, ты был моим первым парнем, узнал меня так, как знала только Алина. И теперь строишь козни, пытаешься играть нечестно. Смольянин, ты как никто другой знаешь, что мне претит ложь, сплетни и лицемерие. А сам пытаешься добиться этими средствами моего расположения? – На лице оборотня отразилось что-то вроде вины, но не совсем она. – Ты глупец с большущим самомнением.

Я выдохнула и перевела взгляд на окно, стараясь придать голосу жесткие нотки:

- Убирайся, Саша. Я не хочу тебя видеть.

Без лишних слов Смольянин поднялся, напоследок окинул меня взглядом и ушел, не попрощавшись ни со мной, ни с моей сестрой.

Посмотрев на его нетронутую тарелку с телятиной, я отстраненно подумала, что теперь мне придется за это платить.

***

Габриэль даже не заметил Настю, когда мы оказались в квартире. Он с нечеловеческой скоростью подскочил ко мне, обхватил лицо руками, даже немного сильнее, чем надо, и быстро осмотрел, видимо, собираясь найти ранения.

- Да в порядке я, Гейб, - отмахнулась я, но вампир не желал отпускать меня.

- Дурочка, – выдохнул Габриэль и прижал меня к себе. Я решила не дергаться, мало ли, может, он только сильнее прижмет меня, а уж тогда я точно сломаюсь. Потом по частям меня собирать будет.

Прошло мгновение, и вампир отстранил меня от себя и сурово воскликнул:

- Я же сказал тебе не выходить без сопровождения! Почему ты не послушала меня?

Снимая сапоги, я предположила:

- Может, потому что я не твоя собственность и сама решаю, что мне делать и как быть?