Снегопад

- Неудивительно, - тихо заметила я, но на этот раз Габриэль меня услышал и, усмехнувшись, продолжил:

- Я стал её любовником. Мы встречались в саду, созданном фараоном в честь своей наложницы. Табия превосходила всех женщин, которых я встречал до неё, и не только мастерством. В сексе с ней было что-то… особенное. И вот однажды, когда мы встретились в саду, Табия дала мне чашу с вином. Тогда я не удивился, откуда у неё в руках появилась эта чаша, так как был усталым и сонным после… хм… трехчасового марафона, - я не сдержала смешок от такой формулировки. - В вине оказалось снотворное из трав.

Габриэль стряхнул с моих плеч снег, упавший с потревоженной ветки дерева, и продолжил:

- Когда я очнулся, то понял, что лежу на алтаре, связанный цепями по рукам и ногам. Табия любезно объяснила мне, что она – дочь великого Анубиса, и он хочет, чтобы Табия стала правительницей всего земного мира. Я только через пару сотен лет, когда познакомился с друидами и колдунами, понял, что Табия – просто свихнувшаяся черная ведьма, имеющая колоссальную магическую силу. Ведьма утверждала, что для порабощения мира ей нужно орудие – совершенное и неуничтожаемое. Анубис, как Табия утверждала, подал ей идею.

- Ты действительно думаешь, что Анубис говорил с ней? – я приподняла бровь, не обращая внимания на усилившийся снегопад.

Габриэль фыркнул:

- Она просто была сумасшедшей колдуньей. Табия смешала кровь новорожденного младенца, столетнего старика, трех молодых воинов и трех девственниц с кровью мертвеца. Потом добавила к ним какой-то магической травы. Табия похвасталась, что там присутствует призрачная трава, найденная ей на территории ада. Ведьма произнесла какое-то длинное заклинание, нанесла мне десятки порезов, вылив из меня почти всю кровь, а затем насильно заставила меня выпить то ужасное зелье. И проткнула мне сердце кинжалом.

Габриэль замолчал. Его черные глаза блуждали по сугробам и деревьям, ни на чем конкретном не останавливаясь. Видно было, что мужчине трудно вспоминать о своем превращении.

- Когда я очнулся, то все… изменилось. Мир вокруг меня преобразился. Я слышал стук сердца Табии, слышал её дыхание, шум голосов далеко впереди… черт возьми, я даже слышал плеск вод Нила в километрах от нас! Теперь ночь перестала быть темной – я видел то, чего не мог видеть обычный человек. Ощущения были потрясающие. Я чувствовал себя богом, - признался Габриэль. На его лице появилась грустная улыбка. – Однако потом я почувствовал острое жжение в горле. Все мои внутренности будто зажглись огнем. Это была ужасная жажда, неиссякаемый голод. Современные новообращенные вампиры никогда не почувствуют то, что чувствовал я в первую ночь в виде вампира. Жажда настолько поглотила меня, что я без труда смог разорвать цепи. Главная ошибка Табии заключалась в том, что она была уверена, что я её не трону, - хищная улыбка появилась на лице вампира. У меня даже мурашки по коже побежали, а сердце забилось чуть сильнее. – Я был так голоден, что… отгрыз её голову. Просто не удержал в себе всю мою новую силу. И на Табии я не остановился. Стыдно вспоминать, но… несколько лет я был скорее животным, чем разумным существом. Убивал каждого человека, которого видел. Я не сразу смог приспособиться к своей новой жизни. И лишь через сотни лет я узнал, что могу обращать людей в себе подобных.

Габриэль замолчал и глянул на меня, ожидая моей реакции. Я не была в силах что-либо сказать или сделать. Услышанное просто поразило меня.

- Должно быть, тебе было очень одиноко, - через несколько минут прошептала я.

Вампир притянул меня к себе и потерся носом о мою щеку.

- Мне было очень одиноко все четыре тысячи лет. До знакомства с тобой.

Я не отстранилась от Габриэля, но возразила:

- У тебя ведь были друзья. Вампиры, созданные тобой. Бальтазар.

- Я делал все от меня зависящее, чтобы мои дети были счастливы, - пожал плечами Гейб. – Отдавал им все свободное время, пока они не смогли полностью контролировать себя. Однако я не раскрылся им до конца. А на счет Бальтазара… Он был одержим жаждой мести оборотням, так что с ним невозможно было разговаривать. И лишь совсем недавно, лет пять назад, Бальт сам начал уставать от своего безумия, и я смог разговорить его на другие темы.

Я усмехнулась и поцеловала Габриэля.

- Пойдем домой, Гейб. Мне еще нужно подготовиться к ужину с родственниками.

Не трудно было выбрать, что надеть. Я уверена, Бальтазар не предложит остановиться в обычном кафе, каких тысячи. Скорее всего, он выберет дорогой ресторан. Поэтому я надела черное закрытое платье без рукавов, потрясающие ботильоны на высоких каблуках, которые я купила недавно, и белую шубку – подарок Габриэля.

Без десяти минут шестого я вышла из квартиры. Габриэль давно умотал в Барнаул, так что я оставалась одна. Признаться, меня немного нервировала встреча с отцом… и с Ричардом.

К подъезду подошла моя мать. Она удивленно глянула на меня снизу вверх и, чмокнув в щеку, спросила:

- Я не вовремя? Кажется, ты занята. Идешь на свидание с… ним?

Мама не приветствовала наших отношений с Габриэлем, но и не препятствовала им. Она перестала меня осуждать, когда я напомнила ей о моем непутевом отце.

- Нет, мам. Я встречаюсь с…

В этот момент к дому подъехала дорогая иномарка. Мама удивленно глянула на неё: не каждый день можно увидеть такую машину в обычном сибирском городке. Я даже думать не хотела, где Бальтазар нашел этот автомобиль.

Отец вышел из машины, ослепляя двор улыбкой. Однако улыбка эта быстро исчезла, когда Бальтазар увидел, кто рядом со мной стоит. Мама побледнела, увидев бывшего возлюбленного, и упала бы, не поддержи я её под локоть.

М-да, неловкий момент.

Мама выглядела очень молодо для своих сорока с небольшим, но все же куда старше, чем отец. Бальтазару можно было дать лет двадцать пять, если не меньше.

- Бальти… - прошептала мама.

Бальти? Я не ослышалась? Бог ты мой, неужели мама действительно так назвала моего отца?

- Мой Ирис… - с грустной улыбкой произнес отец, подходя ближе. Он взял мамину руку и нежно поцеловал её.

Ох, превосходно. У мамы, оказывается, тоже есть ласкательное прозвище. Это не для моих ушей.

- Я всем сердцем молилась, чтобы Аня не унаследовала твоего дара, - мама резко выдернула руку и бросила на Бальтазара уничтожающий взгляд.

Взгляд отца остался таким же мягким, но в голосе послышались стальные нотки:

- Однако я искренне рад, что именно наша с тобой дочь имеет магию, сходную с моей, хотя у меня есть еще много детей по всему свету.

- О, так ты признаешь, что ты ловелас? – громко засмеялась мама.

Они же сейчас друг друга порвут на части! Так, надо что-то делать.

- Привет, пап!

Бальтазар чуть не поскользнулся, вытаращив на меня серые глаза. Ну да, даже я не ожидала от себя того, что вылетело.

- П-привет.

Отец моментально забыл про ссору с матерью и поцеловал меня в подставленную щеку.

- Как твои дела? – с улыбкой спросила я.

На этот раз отец оставил меня без ответа. Он посмотрел на маму и уже вежливо спросил:

- Ирина, не хочешь составить нам компанию? Мы с Аней и моим сыном собирались поужинать.

Мама посмотрела мне за спину. Я обернулась, проследив за её взглядом. У машины, на которой приехал Бальтазар, стоял высокий шатен в слишком тонком для сибирской зимы плаще. Он насупил брови и пристально рассматривал меня карими глазами. Мне стало не по себе от этого взгляда. Это, как я поняла, был мой старший брат Ричард.

- Ни за что не сяду в машину, если там будет находиться твой сын! – пробормотала моя мама. В её голосе слышался едва заметный проблеск страха.

Ричард насмешливо приподнял брови, услышав мамину тихую фразу.

- Как хочешь, - пожал плечами Бальтазар.

- Я тебе завтра позвоню, - пообещала я, обняв маму на прощание и следуя за Бальтазаром. Отец тихо сказал матери:

- Но ты не думай, что мы закончили разговор, Ирис.