Страница 209 из 239
Шадурский с горячей благодарностью пожал ему обе руки.
- Лет пять тому назад, в Варшаве, известная графиня Лайдомирская нашлась в точно таком же положении, - говорил ему меж тем граф Каллаш, - и любовник усыновил ее ребенка.
- Но как же? - нетерпеливо прервал его Дмитрий Платонович.
- Он женился.
- На ком? На Лайдомирской же?
- Нет, она была уже замужем. Он женился на первой попавшейся умирающей женщине. Венчание происходило у ее смертного одра, и через трое суток она умерла, а дело об усыновлении пошло законным путем, и ребенка усыновили.
- На первой попавшейся женщине... - в великом раздумье и, словно бы сам с собою, медленно молвил Шадурский.
- Да, на первой попавшейся и - главное заметьте - на умирающей женщине, - многозначительно пояснил ему граф Каллаш.
- На умирающей... - все в том же недоумелом раздумье продолжал Дмитрий Платонович.
- Да, и не иначе, как только на умирающей, на безнадежно больной, которая непременно умерла бы через несколько суток. Тогда вы будете иметь полное законное право ходатайствовать об усыновлении; вы, конечно, покажете при этом, что ребенок - от вашей новой законной жены; свидетели, в случае надобности, тоже найдутся.
- Да, да... разумеется... разумеется... от новой законной... и свидетели тоже, - говорил князь под наплывом все того же раздумья.
- Она умрет, и вы снова будете свободны, - разжевывал ему Каллаш.
- Да, да... умрет, а я свободен... Это так, это хорошо... Я буду свободен.
- Итак, если вы согласны, то положитесь во всем на меня: я берусь устроить вам это дело; вы не будете знать почти никаких хлопот при этом. Теперь, князь, я жду только вашего решения.
Шадурский словно бы очнулся.
- Решения? - проговорил он, подымаясь с места. - Да... я почти согласен... Но вот... хочу только увидеть мою баронессу... Я вам дам сегодня же решительный ответ... Я вам так благодарен, так благодарен за ваше участие!.. Я только увижусь с нею... Сегодня вечером в восемь часов я жду вас - мы переговорим окончательно.
"Эге, да ты, гусь, не так еще глуп, как о тебе привыкли думать!" - с внутренней сокровенной улыбкой подумал про себя Николай Чечевинский и откланялся князю, совершенно покойный и довольный собою, ибо знал и был уверен, что ничто так не подвинет старого гамена решиться, очертя голову, на предложенное ему сумасбродство, как один час интимной беседы с Наташей, которая стояла слишком заинтересованной участницей этой комедии, понимая ее, впрочем, исключительно только в смысле необыкновенно выгодной и оригинальной плутовской проделки.
XXXVI
СВАДЬБА СТАРОГО КНЯЗЯ
Ровно в восемь часов вечера Николай Чечевинский получил полное согласие князя. Расслабленный гамен чуть не хныкал перед ним от преизбытка душевного, рассказывая, как она встретила предложение об усыновлении "нашего" ребенка, какие слезы благодарности и восторга заблистали при этом на ее глазах, как она его любит и прочее, что уже венгерский граф имел случай выслушать сегодняшним утром.
- Я весь в вашей власти. Делайте, устраивайте - я на все согласен. Она, она этого желает - ну, и достаточно! - говорил Шадурский, мышиным жеребчиком расхаживая по комнате. - Только не иначе, как на умирающей, не иначе! прибавлял он торопливо и озабоченно. - Хорошо, если бы можно было найти une pauvre perso
______________
* Бедную женщину дворянского звания (фр.).
** Неравный брак (фр.).
- Будьте покойны, князь, мы с Карозичем постараемся сделать для вас именно то, что вы так желаете, - удостоверил его Чечевинский.
- Но где же достать такую точно женщину, какая нам нужна?
- Положитесь на меня: я сумею добыть себе надежных людей, которые выищут. Сам, наконец, буду осторожно пытать у наших филантропок - им ведь известны многие из таких несчастных, а это, поверьте, самый кратчайший путь для наших поисков.
- Но... согласится ли больная венчаться накануне смерти?
"Ты положительно бываешь порою менее глуп, чем думают!" - снова подумал про него Каллаш, и вслух поспешил успокоить гамена насчет его последнего сомнения.
- Если мы ее семейству, ее родным предложим приличное вознаграждение, тысячи в три или пять, - сказал он, - то, поверьте, кроме полного согласия ничего не встретим!
- Да, да... это так... это справедливо, - согласился гамен в заключение.
* * *
Прошло еще три дня, которые он почти сподряд проводил у баронессы, а та неуклонно вела свою мастерскую агитацию, продолжая поддерживать в нем это старчески-экзальтированное состояние и не давая раздумываться над самим собою и своим решением, потому что она порою все-таки несколько опасалась, чтобы маленькая капля рассудка не взяла как-нибудь верх над внушенным извне сумасбродством. Но до рассудка и до раздумья ли было князю, когда он видел перед собою обаявшую его женщину, старчески любуясь роскошью ее форм и слушая мастерские уверенья в ее чувстве, тая под ее ласковым взглядом и от любовного пожатия руки, - мог ли он тут думать о чем-нибудь, кроме безусловного угождения малейшему ее капризу! Старцы вообще дорого платятся за свою чувственно-любовную блажь - это их общая доля.
Каждое утро являлся теперь он к ней с каким-нибудь драгоценным колье, диадемой или браслетами, и каждая из этих безделиц стоила по нескольку сотен, а за колье дано было даже две тысячи. Баронесса встречала его приношения мило-укоризненным взглядом и не хотела принимать их, говоря, что ей ничего, ничего, кроме любви и дружбы, не надо; но князь очень любезно заставлял ее примерять привезенную вещь, говоря, что это все - его свадебные подарки. И баронесса уступала его неотступным мольбам и настояниям. Она решилась до тех пор держать его у себя на привязи, пока не выжмет из него последние соки.
* * *
На утро четвертого дня явился к нему Каллаш.
- Ну, все уже готово! - возвестил он даже несколько торжественным тоном. - Священник и свидетели ждут вас. Едемте не медля!
Князь торопливо облекся в черный фрак и белый галстук и отправился вместе с графом, в его карете.
- А деньги?.. Я забыл деньги - ведь надо будет, вероятно, заплатить обещанное вознаграждение родным? - спохватился он на дороге.