Морозом по коже

На кухне послышались крики мачехи и звон разбитой посуды. Приглушенно выругался отец и что-то ответил жене. Наташа была в ярости. Она не была на нашей с Антоном стороне, она была на стороне своего сына, которого когда-то давно бросила на попечение непутевого отца, сломавшего детскую психику мальчика. И теперь она собиралась сражаться за счастье своего чада до победного конца.

Антон ушел из дома. Он не выдержал и, бросив мне печальное «Прости», хлопнул дверью. Я сотни раз набирала его номер, но в ответ слышала только холодный автоматический женский голос, утверждающий, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. От этого становилось только хуже, и теперь слезы текли не переставая.

Я тоже хотела уйти из дома, переночевать у Ани или Кати, но что-то меня остановило. Наверное, то, что я не хотела сейчас рассказывать об обиде, причиненной мне отцом. Не хотела отягощать этим подруг.

Ян, в отличие от брата, не покинул квартиры. Он просто молча оценил обстановку и ушел в свою комнату. Оттуда не доносилось никаких звуков, так что я даже представить не могла, что парень делает. В принципе, он меня и не интересовал.

Дверь неслышно приоткрылась, и в комнату вошел вышеупомянутый парень. Не включая свет, он медленно, привыкая к сумраку комнаты, подошел к кровати и присел на краешек у изножья. Я никак не отреагировала, даже не повернула головы в его сторону, но периферийным зрением внимательно наблюдала за Яном. Некоторое время парень молчал, потом тихо поинтересовался:

- Неужели действительно любишь?

Пояснений не требовалось. На мгновение закрыла глаза и шепнула:

- Да.

- Вы и месяца не знакомы, - удивился сводный брат.

Я криво усмехнулась и проговорила:

- И что? Еще никто не привлекал меня так, как он.

Это была правда. До встречи с Антоном я глубоко в душе подозревала, что фригидна, потому как никто не возбуждал меня, никого я не желала. Но потом Антон одним своим видом что-то изменил во мне.

- Это только физически или душевно? – уточнил Ян, словно читая мои мысли. Вновь послышался звон разбитой посуды.

- Оба варианта.

В особенности второй. Стоит только вспомнить, как сердце наполнилось удовольствием, когда Антон признался, что мое присутствие позволяет ему жить без травяного чая и груши…

Ян шевельнулся, повернул голову и задал следующий вопрос:

- Ты не путаешь любовь с влюбленностью?

- Какая разница? – совершенно искренне удивилась я и посмотрела на Яна. – Второе может перерасти в первое, а первое, наоборот, исчезнуть. Мои чувства к Антону реальны, и это главное, а не их наименования.

Следующий вопрос парня поверг меня в недоумение.

- Тогда чего разлеглась? – возмутился Ян. Он развернулся ко мне и горячо продолжил: - Пока ты тут хнычешь и жалеешь себя, родители всерьез разругаются! И тогда все, писец всему!

- Что я должна делать, по-твоему? – через слезы фыркнула я.

Ян взмахнул руками, удивляясь моей глупости.

- Поговори с отцом, - велел парень. – Он никого, кроме тебя, не будет слушать. Объясни ему, что для тебя значит Антон. В конце концов, наотрез откажись куда-либо ехать после развода. Сделай что-нибудь! Иначе твое будущее с Антоном потеряно!

Я пораженно уставилась на брата, забыв даже плакать. И тут, глядя на сверкающие в полутьме глаза, я поняла, что Ян, вообще-то, прав. Мне нужно бороться за Антона, пусть даже со своим отцом! Даже не потому что я люблю этого парня, а потому что это моя жизнь, и указывать мне отец не вправе давным давно.

Именно поэтому я кивнула и, встав с кровати, провела руками по щекам, стирая слезы.

- Пошли со мной, - велела я парню.

Ян удивился, но покорно встал:

- Зачем?

- Уведешь оттуда свою маму.

На кухне было тихо. Наташа, сгорбившись на стуле, горестно плакала и подвывала, прикрывая лицо руками. Отец стоял спиной к нам и смотрел в окно. Спина его была напряжена, а сжатые кулаки упирались в подоконник.

Ян без особого труда подхватил ничего не замечающую Наташу на руки и понес прочь из комнаты. Вскоре её плач затих в комнате сына.

Я молчала, не зная, с чего начать. Но, опустив глаза на усыпанный осколками разбитой посуды пол, начала с уборки. Без слов сметая осколки в одну кучу, искоса наблюдала за отцом. Он все так же не поворачивался, но кулаки разжал. Хороший знак.

Вернув кухне приличный вид, я взяла стакан, открыла холодильник и налила себе апельсинового сока. Затем, присев на краешек стола, спокойно произнесла:

- Ты слишком категоричен, папа. - Так как мужчина молчал, я продолжила: - Знаешь, меня ты что-то не спросил, хочу ли я, чтобы ты женился на Наташе.

- Это другое, - отрезал папа.

Необычно твердая уверенность поселилась в моем сердце.

- Нет, это то же самое. Ты заявил мне о своем браке… За сколько? За месяц до свадьбы? Причем на этот месяц так удобненько сбагрил меня в лагерь на другом конце страны, пока сам готовился к свадьбе. Может, мне не нравилась Наташа? Может, я не хотела два года, пока я не уеду учиться в университет, жить с какой-то чужой женщиной под одной крышей? Меня вполне устраивала наша с тобой холостяцкая жизнь.

Папа развернулся и заявил:

- А меня такая жизнь не устраивала.

- Ты мог поговорить со мной об этом, - пожала плечами я. – Мог предупредить меня, что собрался искать себе жену. Но ты ни слова не сказал. Вы полтора года тайком от меня встречались, а потом ты вдруг так неожиданно заявляешь эту «радостную новость». Мол, вот твоя новая мама, доченька. Теперь она будет лезть в твою жизнь и пытаться посоветовать лучшие средства личной гигиены, а ты молча улыбайся и кивай. Ах, да, она не одна. Вместе с ней к нам переедут два её сына и будут тоже вторгаться в твои тайны. Папа, ты поступил эгоистично. И теперь начинаешь плеваться ядом, когда я заявляю, что выбрала парня и начала с ним встречаться без твоего согласия? Папа, я вполне взрослая и самостоятельная и привыкла сама выбирать себе одежду, еду и, тем более, парня. Ты не смеешь мне указывать. Хочешь развестись и уехать? Пожалуйста, давай сделаем так. Но Антона я не забуду, и чисто назло тебе буду тайно с ним встречаться. А еще ненавидеть тебя всеми фибрами души. Потому что ты лишил меня свободы. А когда мне исполнится восемнадцать, я уеду куда-нибудь далеко, вместе с Антоном, и никогда, слышишь, никогда не вспомню о тебе. Потому что ты не уважаешь мои чувства.

Я сама не заметила, как произнесла целую речь. Судя по расширившимся глазам отца, речь-то была неплохая. Ко мне вернулось веселое настроение.

- В общем, решай сам. - Я встала и направилась к выходу из кухни. – Но Антона я не отпущу.

Все будет хорошо. В конце концов, после каждой самой черной полосы всегда идет полоса самая белая.

А утром меня разбудил отец. Он сел на краешек моей кровати, погладил меня по голове и прошептал:

- Ты права. Ты уже взрослая. Можешь встречаться с Антоном, я против не буду.

***

На мое счастье, Антон в школе появился. Едва я его увидела в другом конце коридора, сердце мое бешено забилось. На лице появилась радостная улыбка, и я поспешила к парню, проигнорировав оклики Кати и Ани.

Я была уверена в себе. Антон любил меня, а я любила его. Мой отец был не против наших отношений, и он даже извинился перед Наташей, подарив той огромнейший букет роз и её любимый шоколадный торт. Та дулась только десять минут, а потом не смогла сдерживать улыбки и радостного смеха.

Все, чего мне не хватало для счастья, это улыбки на лице Антона.

Он нахмурился, увидев меня, и уже хотел отвернуться, но я повисла на его шее мертвым грузом. Антон удивленно застыл, машинально подхватывая меня. Кстати, застыл не только он. Периферийным зрением я заметила, что все присутствующие одноклассники, включая Катю и Аню, удивленно уставились на нас, но мне было плевать.

- Дан, ты чего? – растерянно спросил Антон. Я вгляделась в его лицо и с неудовольствием отметила новую царапину на скуле.