Страница 33 из 46
В общении с братом Львом Мария твердо стояла на стороне отца. Дело в том, что Лев-младший сначала более других сыновей духовно сблизился с отцом, но потом тяжело заболел, а выздоровев, сделал резкий разворот – стал его идейным противником и начал публично выступать против Л. Н. Толстого. С годами Лев Львович пришел к заключению, что он победил свой тяжелый недуг «только благодаря тому, что навсегда похоронил и осудил толстовское учение, взятое в его целом», и принял «рациональный и организованный Запад»[401].
Мария была против недружелюбных выпадов брата в адрес отца, но старалась при этом сохранить в толстовской семье дружеские отношения. Так, 2 февраля 1902 года она пишет ему из Гаспры[402], где находилась рядом со смертельно больным Толстым. Лев-младший был у них накануне, и, судя по всему, между братом и сестрой состоялся важный разговор, итогом которого было раскаяние Льва. В своем письме Мария пытается поддержать только что уехавшего брата в его нынешнем душевном состоянии: «…Недавно, перед твоим приездом, прочтя (против своего решения) начало твоего романа, хотела тебе писать и мысленно написала о том, как жалко, что в своих писаниях ты затрагиваешь с какой бы точки зрения то ни было „Толстого“. Что это не только бестактно, но прямо дурно. И ведь теперь, после того, что писал тебе папа, и вследствие того, что тебя это тронуло, и огорчило, и взволновало, и вследствие того, что ты сказал, что чувствуешь, что этого не должно делать и что ты больше и не будешь так писать, – ты мне стал настолько ближе, понятнее и дороже, что захотелось тебе это высказать, милый друг Лева. Если пишу нескладно и, может быть, затрагиваю то, что тебе очень близко и больно, – ты извини, чувствую же я к тебе очень хорошее чувство и очень, очень этому рада»[403].
Духовная связь между отцом и дочерью не ослабевала. 16 сентября 1905 года Толстой пишет Марии: «Думаю же о тебе с любовью и радостью, что ты есть мой хороший, верный друг»[404]. В его представлении дочь была связана с миром иным, горним. «Твое письмецо, милый друг, такое светлое, духовное, точно с того света и полное тем светом, к〈оторый〉 в тебе всегда, за который ты так бесконечно дорога мне»[405].
В ноябре 1906 года Мария заболела воспалением легких и скоропостижно скончалась, месяц спустя Лев Николаевич произнес: «Как быстро умерла! Я за ней знал один недостаток: ее любовь к Коле, который очень хороший человек и которого я люблю. Эта слабость нарушила цельность ее удивительного характера»[406].
В семье Софьи Андреевны и Льва Николаевича Толстых было много детей, для каждого из родителей существовала роскошь любить кого-то из детей больше, кого-то меньше. Помним, что Софья Андреевна очень любила Татьяну и почти безгранично – всех своих сыновей, особенно самого младшего, Ванечку, что Лев Толстой больше всех любил дочь Марию и того же Ванечку. Мария находилась в своеобразных ножницах: меньше других детей любимая матерью и безгранично любимая отцом. Может быть, только ей пришлось испытать на себе всю тяжесть родительского эгоизма.
В истории с замужеством отец пытался защитить любимую дочь от угрозы настоящих и будущих материальных невзгод; мысль о возможном отпадении Марии от служения «истинной жизни» была слишком тяжела для него – он потерял бы в ней самого близкого друга.
Можно предположить, что слабенькая здоровьем Мария Львовна была человеком не только сильного духа и мужества, но и какой-то исключительной душевной мудрости. Ей нужно было сдюжить духовную мощь Льва Толстого, проповеднический накал его высказываний и пробивать дорожку для собственной семейной жизни и личного счастья – счастья любви. И она, как кажется, справлялась с этой очень сложной задачей.
В 1899 году тридцатипятилетняя Татьяна Львовна приняла твердое решение выйти замуж за М. С. Сухотина. Их отношения имели свою историю, Михаил Сухотин давно входил в круг ее дружеского общения. Еще в 1882 году она между прочим записала в дневнике: «В субботу мы званы на Мишу Сухотина с гитарой. Мы с ним продолжаем быть на „ты“, хотя я хочу прекратить: все-таки он – мужчина, а я „девица“. Хотя это – очень глупо: нельзя быть дружной ни с кем, кто мужчина, сейчас толки пойдут, что влюблена. Треснула б!»[407] Восемнадцатилетняя девушка влюбилась в Сухотина, но редкие встречи не переросли в роман, любовная история не состоялась и со временем была забыта[408]. Через семнадцать лет, во второй половине 1890-х годов, все переменилось.
Семья Толстых. Сидят: Михаил, Татьяна, Софья Андреевна, Лев Николаевич, Мария, Андрей; стоят: Илья, Лев, Александра, Сергей. 1903
Младшая сестра, Александра Львовна, охарактеризовала сложившуюся еще 1897 году ситуацию:
«Толстой со своей исключительной душевной чуткостью чувствовал, что и Таня постепенно отходила, но причину ее метанья, постоянных отъездов, потери интереса к его внутренней жизни, к его друзьям, к красавцу-толстовцу с бараньими глазами Е. И. Попову, с которым у нее многие годы было то, что называют amitie amoureuse[409], – отец боялся предугадывать.
Что привлекло Таню к М. С. Сухотину? Вероятно, она бы не смогла объяснить этого и сама. Окружающие же просто не допускали мысли о том, что Таня, имевшая такой громадный выбор среди молодых людей, наперебой за ней ухаживавших, могла бы так серьезно, неизлечимо полюбить этого, как Саша его называла[410], старика.
Сухотин был женат, у него было шесть человек детей, и старший из них, Лев, был ровесник Миши Толстого[411]. Слухи ходили, что чета Сухотиных жила недружно, они изменяли друг другу. Некоторые называли Сухотина развратником. На самом деле Сухотин был одним из тех мужчин, к которым неизвестно почему тянутся женщины. Встречаясь взглядом с его умными, серыми, хитро прищуренными глазами, собеседник уже знал, что этот человек не скажет глупости, банальности, и сразу делалось интересно. Но в то время не было ни одного человека в семье Толстых, который не отнесся бы к нему враждебно.
Когда умерла жена Сухотина, Таня мучилась угрызениями совести. Она мучилась тем, что еще при жизни жены Сухотина говорила с ним об их любви, хотя она не допускала никогда никакой близости, никогда не разрешила бы даже поцелуя. Таня долго скрывала чувство свое от отца, а отец был рад не замечать, не верить, что его кристально чистая, талантливая, все понимающая, чуткая Таня попадет в объятия этого истрепанного, пожившего старого вдовца. Мысль эта причиняла ему острую, почти физическую боль.
Узнав про смерть жены Сухотина, Таня заметалась. Что было делать? Любимый ею человек был свободен. Свое гнездо, может быть, свои дети, о которых она всегда мечтала, и… с другой стороны – отец и враждебность всей семьи к Сухотину, шесть человек детей – пасынков.
Софья Андреевна рвала и метала. В письме от 6 мая 1897 года она писала мужу: „Противный Сухотин, даже как человека ему не жаль жены. Сухая, подлая душа! Только бы за барышнями ухаживать!“[412] Она его ненавидела.
Даже кроткая Мария Александровна Шмидт, обожавшая „милую, голубушку Таничку“, как она ее называла, ни минуты не принимала всерьез Танино увлечение. „Отвяжитесь, душенька, – говорила она, когда Таня поведала ей о своем чувстве к Сухотину. – Отвяжитесь, ерунду выдумали, ну какая там любовь, разве он вам пара“»[413].
401
Толстой Л. Л. Опыт моей жизни. М., 2014. С. 31.
402
В связи с болезнью писателя в 1901–1902 гг. семья Толстых живет в Крыму, в Гаспре. Толстые останавливаются во дворце графини С. В. Паниной.
403
Оболенская (Толстая) М. Л. Письмо к Л. Л. Толстому, 2 февраля 1902 г. // ОР ИРЛИ. Ф. 303. Оп. [не указ.]. Ед. хр. 672. Письмо 8. С. 1–1 об. Заметим, что настроение Льва-младшего, испытанное в Гаспре, когда отец был смертельно болен, было непродолжительным.
404
Толстой Л. Н. Полн. собр. соч. Т. 76. С. 33.
405
Там же. Письмо от 22 сентября 1905 г.
406
См.: Маковицкий Д. П. Дневник // Литературное наследство. Т. 90: У Толстого. 1904–1910. «Яснополянские записки» Д. П. Маковицкого. Кн. 2. М., 1979. С. 335. Запись от 19 декабря 1906 г.
407
Сухотина-Толстая Т. Л. Дневник. М., 1987. С. 63. Запись от 2 ноября 1882 г.
408
В дневниковых записях, правда, Татьяна неизменно отмечала имя Сухотина.
409
Нежная дружба; любовь-дружба; отношения, превышающие дружбу и стоящие на грани любви (фр.).
410
А. Л. Толстая имела в виду себя.
411
То есть Михаила Львовича Толстого.
412
См.: Толстая С. А. Письма к Л. Н. Толстому. М.; Л., 1936. С. 676.
413
Толстая А. Л. Отец. Жизнь Льва Толстого. С. 354.