Загадка Марса

Так умер Джордано Бруно — страстный проповедник учения о бесконечности вселенной и многочисленности обитаемых миров. Но идеи нельзя сжечь, и знамя борьбы за новое, научное мировоззрение, поднятое Джордано Бруно, перешло в другие руки. Сто сорок лет спустя после смерти Бруно, в 1740 году, в Москве на русском языке появилось увлекательное сочинение французского «вольнодумца» Фонтенеля под названием «Разговоры о множестве миров». Переводчиком книги был известный русский сатирик Антиох Кантемир.

В этой книге живо и непринужденно излагалось учение Коперника, а также мысли Джордано Бруно о многочисленности обитаемых миров.

Православная церковь не могла оставаться безучастным свидетелем этого успеха. Будучи непримиримым врагом всякого вольнодумства, подрывающего основы православной веры, она повела борьбу за запрещение книги Фонтенеля. В 1756 году верховный орган русской православной церкви святейший синод обратился к царствовавшей тогда Елизавете со специальным посланием о запрещении книг, противоречащих православной вере: «Дабы никто, — говорится в этом послании, — отнюдь ничего печатать как о множестве миров, так и о всем другом, вере святой противном и с честными нравами несогласном, под жесточайшим за преступление наказанием не отваживался, а находящуюся ныне во многих руках книгу о множестве миров Фонтенеля, переведенную князем Кантемиром, указать везде отобрать и прислать в Синод».

Прошли времена, когда церковь сжигала своих врагов на кострах, но тем не менее эта угроза святейшего синода обладала еще огромной силой. «Жесточайшее наказание» за проповедь учения о множестве обитаемых миров заключалось в отлучении от церкви. Человек, отлученный от церкви, то-есть преданный проклятию, не мог жить и работать среди своих сограждан, так как всякий, вступающий в какое бы то ни было общение с отлученным еретиком, сам подлежал церковному проклятию.

Книга Фонтенеля была запрещена, а все полученные синодом ее экземпляры сожжены на костре. Тем не менее пять лет спустя появилось второе издание этой книги, вскоре получившее широкое распространение. Смельчаком, рискнувшим нарушить запрет церкви и издать книгу Фонтенеля, был великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов. Глубоко убежденный в истинности учения о многочисленности обитаемых миров, он бесстрашно выступил защитником этого учения. В одном из своих стихотворений Ломоносов так говорит о мире далеких звезд:

Эти строки можно на современный русский язык перевести так: «Мудрецы говорят, что там (во вселенной) множество миров, где горят бесчисленные солнца и жители других планет имеют свою историю» («круг веков»).

М. В. Ломоносов за наблюдениями в домашней обсерватории.

В те времена о природе планет, обращающихся вокруг Солнца, знали очень мало. Поэтому огромное значение для учения о многочисленности обитаемых миров имело открытие, сделанное Ломоносовым в 1761 году. В этом году произошло редкое астрономическое явление — так называемое прохождение планеты Венеры по диску Солнца.

Венера, обращаясь около Солнца на расстоянии более близком, чем Земля, иногда проходит между Солнцем и Землей. Тогда ее можно заметить на фоне Солнца в виде маленького черного кружочка. Такие прохождения бывают не чаще двух раз в столетие. Так вот, наблюдая в телескоп своей домашней обсерватории это явление, Ломоносов заметил, что при соприкосновении края Венеры с краем Солнца последний сделался неясным, а прежде «был весьма чист и везде ровен». Из этих наблюдений Ломоносов сделал весьма правильный вывод: «Планета Венера, — писал он в отчете о наблюдениях, — окружена знатною воздушною атмосферою, таковою, лишь бы не большею, какова обливается около нашего шара земного».

А раз Венера имеет атмосферу, то вполне вероятно, рассуждал Ломоносов, что на ней есть и жизнь. Значит, лживо учение церкви, пытающейся утверждать, что вне Земли нет жизни.

Ломоносов прекрасно понимал, что, высказывая подобные взгляды, он навлекает на себя гнев церковников и угрозу отлучения от церкви. Но истина для него была дороже личного благополучия, и, утверждая новое, научное мировоззрение в России, он бесстрашно высмеивал ханжество и тупость русских церковников. Благодаря трудам Ломоносова передовое, коперниканское мировоззрение получило признание в нашей стране.

Шли годы и десятилетия. Учение Коперника стало общепринятым в науке, но церковь продолжала оставаться его смертельным врагом. Хотя в 1832 году церковники сняли формальный запрет с учения Коперника, тем не менее они пытались и пытаются всячески опровергнуть его. Особенную же неприязнь вызывает у них ученье о множестве обитаемых миров. Резиденция римского папы — Ватикан время от времени издает так называемый индекс[1]. Это — подробный список книг, читать которые правоверным католикам категорически запрещено. В индексе есть книги Чарлза Дарвина, Льва Толстого и многих других великих ученых и писателей. Есть там и особый раздел, где перечисляются книги «проклятых» и отлученных от церкви авторов. В этом почетном списке борцов с религиозным мракобесием уже три с половиной века печатается имя Джордано Бруно. И это не случайно. Ватикан, бывший всегда оплотом всего реакционного и антинаучного, ныне стал верным прислужником американских империалистов. Реакционность в политике, мракобесие в науке — таковы дела тех, предки которых сожгли Джордано Бруно. Не только католицизм, но и православие, и магометанство, и вообще всякая религия, как говорил И. В. Сталин, есть «нечто противоположное науке».

Однако «сжечь — не значит опровергнуть», и в следующих главах этой книжки вы познакомитесь с тем, каким образом великое учение о многочисленности обитаемых миров стало неотъемлемым достоянием современной науки.

ЧТО НЕОБХОДИМО ДЛЯ ЖИЗНИ?

Выйдите летним днем в поле и оглядитесь кругом — со всех сторон вас окружает жизнь. Леса состоят из многочисленных живых растений, в поле растут травы и цветы, в воздухе летают птицы, стрекозы, бабочки, мухи и жуки, под ногами копошатся муравьи, стрекочут кузнечики, а в земле прокладывает себе дорогу неутомимый крот. Вы подходите к реке, и здесь, на воде и под водой, вас снова встречает жизнь. Цветут кувшинки и колышутся под водой водоросли, квакают лягушки и проносятся в воде стайки серебристых рыбок.

Сотни тысяч видов различных животных и растений населяют Землю. Количество же отдельных особей и растений неисчислимо. И все же доступный невооруженному глазу живой мир несравненно малочисленное того мира мельчайших микроорганизмов, который открывается нам при наблюдениях в микроскоп.

Возьмем маленькую капельку воды из какой-нибудь лесной лужицы и поместим ее под микроскоп. Взглянув в его окуляр, мы будем поражены удивительным многообразием живых существ, беспрестанно движущихся в поле зрения микроскопа. Они так малы, что для них капля воды кажется такой же огромной, как озеро для маленькой рыбешки.

Мельчайшие животные и человеческий волос при наблюдении в микроскоп.

Было время, когда люди думали, что на земном шаре существует немало мест, где жизни нет вовсе. Однако ныне все труднее и труднее указать, где же есть такие места, да и существуют ли они вообще. Давно отошли в область сказок представления о том, что центральные районы Арктики и Антарктики лишены всяких признаков жизни. Наши славные герои-папанинцы, побывав на Северном полюсе, встретили там и в воде и на льду разнообразные формы животной и растительной жизни.

1

Индекс — список.