Особенности национальной пехоты

  С 6 по 12 января 1995-го корпус вёл ожесточённые бои за овладение нефтяным колледжем, библиотекой, банком, Советом министров и президентским дворцом. Здесь насмерть стояли наёмники Дудаева, отпетые головорещы из мусульманских стран. Они в плен не сдавались. С их стороны в ход шли огнемёты, пулемёты, БМП, танки, гранатомёты. Наши 18-летние солдаты-срочники сломили сопротивление уверенных в своём превосходстве боевиков. Центр Грозного был взят. В этих боях корпус потерял 4% своего состава. Из них офицеров было убито 22%, прапорщиков 4%, солдат 2%. основное сопротивление протвника было сломлено.

                                                                          КОМДИВ

  29 января мы совершили прогулку по Грозному. Город лежал в руинах. По улицам ходили редкие жители, беседовали с военными, просили у них еды. Ревели танки и БТРы. На каждом углу – вооружённые до зубов люди в камуфляжной форме без знаков различия. Офицеры и солдаты – все на равных. Даже дедовщины не было. «Она исчезает сама собой, не до этого» – объяснил солдат из конвоя Рохлина.

  На БМП мы проехали в центр города, на передовую. Разрушенный больничный городок я узнал сразу, по памяти из недавно прокрученного по центральному телевидению фильма Александра Невзорова «Ад». Кстати, я спал в кунге на шконке Невзорова. Это – типа гостиничного номера, оборудованного в будке машины. В кабине же этого ЗИЛа сидел солдатик-радист с радиоаппаратурой. Мы с коллегой отдали ему все домашние припасы. Хоть поел напоследок. Потому что, прибыв через три дня в Волгоград, я увидел по НТВ репортаж телевизионщиков с командного пункта Рохлина, в котором они прямо указали, что КП находится на консервном заводе. После чего чечены устроили миномётный обстрел и одна из мин попала прямо в этот гостиничный кунг. Погиб солдатик.

  Невдалеке возвышалась полуразрушенная 12-этажка – Дои Печати, а также – легендарный «дом Павлова», стратегически важная точка, из которой простреливается вся окружающая местность. Несколько дней назад дерзким штурмом её захватило подразделение полковника Павловского. «С этого здания работали снайпера, гранатомётчики, ужас, сколько их там было, гадов», – рассказал зам Рохлина полковник Скопенко. Здесь сражался батальон 30-летнего майора Рафикова. Из 12 танков у него не осталось ни одного. Сам Рафиков горел в танке пять раз, пять танков сменил! Всего же с нашей стороны было 38 танков. Все были уничтожены вместе с экипажами. «Вот здесь, где мы находимся, – показал Скопенко, – Стоял танк и трупы обгорелые лежали....»

  В сопровождении полковника мы проследовали в штаб 20-й дивизии. И хотя эту дорогу отделяло от передовой порядка 150 метров (там вёлся бой), невесть откуда засевший снайпер-одиночка методическт обстреливал движущиеся по улице живые мишени. Вообще, было забавно наблюдать, как приехавшие журналисты пригибались и втягивали голову в плечи при каждом разрыве снаряда. Насмотрелись фильмов про войну, как это показывается на экране . На деле же даже свист пуль звучит совсем не так как в кино. «Эта пуля не твоя, свою не услышишь», – прокомментировал Скопенко очередной свист, шарахнувшейся от испуга журналистке «АиФа».

  Штаб дивизии располагался в доме какого-то богатого чеченца: три двухэтажных особняка были соединены внутренними дворами, а под землю уходил мощный трёхуровневый бункер.

  Комдив полковник Михайлов показал небольшую выставку трофейного оружия, крупнокалиберный пулеммёт, румынский «калаш» 1993 года выпуска, снайперскую винтовку с пятью зарубками, афганские и чеченские тесаки-ножи с 25-сантиметровыми лезвиями…

  Командир сокрушённо посетовал на отсутствие в войсках средств связи:

«Посмотришь на любого бойца внутренних войск или ОМОНа, да вы, наверное, сами видели экипировочку: бронежилеты, оснастка и у каждого радиостанция. А у нас – «Арбалет», сырая недоработанная конструкция с зарядкой на шесть часов, да и то не у всех. Войска выполняют главную задачу, а по уровню экипировки – никуда».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «