Похищенная

Воины раздвинули жвалы и застрекотали. Им нравилось преодолевать трудности. С недавних пор уманы научились обнаруживать их с помощью приборов в режиме невидимости. Тем будет интереснее Охота.

- Отправляйтесь, это будет отличный экземпляр для трофейной стены.

Охотники коротко рыкнули и ушли. Вожак знал, что добытые ими трофеи будут высшего класса. Он редко ошибался.

***

Миллению крепко держали за руки здоровяки по бокам. Они прошли через пышный сад с подстриженными газонами, завели в особняк в стиле 19-го века и остановились в просторном холле. Наверх вела деревянная винтовая лестница, по бокам две двери и впереди еще одна. Смешение хайтека и классики в простой роскоши пастельных тонов.

- Отведите девушку в гостевую комнату, пусть побудет пока там. У меня дела, – отдал распоряжение мужчина, подошел к девушке, провел по щеке рукой и довольно усмехнулся. - Вечером я к тебе наведаюсь, – мягко сказал он, любуясь правильными чертами лица пленницы.

- Не думай, что тебе это сойдет с рук, – тряхнула головой Милления, с ненавистью смотря на него.

- Тебя не будут искать, - нагло улыбнулся мужчина. – Считай себя моей гостьей. Уведите её.

Здоровяк справа куда-то потянул, второй ненавязчиво показал пистолет в своей руке, когда Милления уперлась ногами, не желая идти. Пришлось вздохнув подчинится. Её привели в комнату западного крыла здания, грубо втолкнули и закрыли снаружи резную дубовую дверь. Сколько Милления не дергала ручку - все без толку.

- Вот попала, этот еще хуже, чем Билл! - фыркнула девушка яростно, пнула ногой дверь и решила осмотреться.

Широкая кровать из темного дерева, причудливая резьба на панели у изголовья, красивые столбики с невесомыми занавесями нежно-зеленого цвета, бежевое покрывало и бордовый ковер, похожий на персидский. Широкое, во всю стену окно открывало вид на красивый сад и небольшую лоджию с двумя плетеными креслами и столиком.

Милления отодвинула створку окна, вышла на балкончик, перегнулась через изящные перила, до земли пару метров - не так уж и высоко. Осмотрелась повнимательнее и приуныла: повсюду камеры и лениво прогуливается охрана, фиг сбежишь, разве что только ночью.

Милления передернула плечами от холода, пронзившего позвоночник. Мысль о том, что её будут насиловать, была омерзительна. Дверь открылась. Пара служанок под бдительным присмотром охраны молча разложили на кровати вещи, поставили обувь и ушли.

Милления, подозрительно покосившись на запертую дверь, подошла к кровати. И что они там принесли? От увиденного ей захотелось порвать все к чертям. С маху она заехала по ножке кровати кроссовком. Ушибленный палец тут же больно заныл. Зашипев, она присела на краешек постели, тихо ругаясь и поджимая пострадавшую ногу.

На светлом покрывале лежало воздушное шелковое платье голубого цвета с глубоким декольте и без рукавов и белье. Милления покраснела, подцепив его пальцами, и на вытянутых руках внимательно осмотрела: светлый кружевной лиф, пояс, чулки с подтяжками. «И он думает я это одену добровольно? Еще чего!»

Теперь горели и уши. Фыркнув от возмущения, девушка откинула белье назад на кровать. Милления прошлась по комнате и заметила за кроватью огромное зеркало до пола, во весь рост, и покосилась на одежду: ей вдруг захотелось примерить белье. Она тряхнула головой: «Ну уж нет! Потакать этому похитителю я не буду».

Ближе к обеду снова зашли служанки и, расставив еду на столе, удалились, опять не проронив ни слова и не взглянув на девушку. Один из телохранителей кивнул на одежду.

- Лучше надень сама или тебя заставят, – проговорил он угрожающе. – Хозяин пожелал тебя видеть в этом.

- Он мне не хозяин! – фыркнула девушка.

- Мне тебя заставить? - здоровяк двинулся к ней, отчего та испуганно метнулась в сторону.

- Да ладно, сама я… А то порвешь платье, гамадрил бешеный! – выговорила она возмущенно, спрятавшись за столбик кровати.

- Смотри мне! – рыкнул он напоследок и вышел, громко хлопнув дверью.

Милления переводила дух: «Фуу! Блин, придется надеть этот ужас…»

Она оделась, подошла к зеркалу и признала, что ей идет этот цвет. Попыталась подтянуть платье повыше - бесполезно! Так и выглядывают груди наполовину… Девушка вздохнула и направилась к приготовленному обеду. Смела все, особо не задумываясь, что ест. Мысль о побеге не давала покоя. «Ладно, потерпеть его посягательства на тело и ночью рвануть», - решила она. Забор невысокий, и рядом растут деревья. Спрыгнет да убежит. По веткам Милления лазила неплохо, надеялась, что навыки пока не потеряли свою силу за это время.

Раньше, в далёком детстве, с друзьями она часто лазила за яблоками в саду.

Наступил вечер. Все так же молча служанки накрыли стол на двоих, зажгли свечи и ушли. Миллению тряс противный озноб, она стояла, опираясь на ограду балкончика и обхватив себя руками, и молилась, чтоб все быстрее закончилось. Сегодня она убежит.

Мужчина вошел в комнату, тепло улыбаясь:

- Ты выглядишь восхитительно…

Галантно предложил ей сесть, разлил вино по бокалам, а её била нервная дрожь. Она ела и пила, не замечая ничего вокруг. Он подошел к ней, притянул к себе, взяв за руку. Тело будто онемело, покуда ее нежно целовали в губы. Милления закрыла глаза, обмирая, когда он расстегнул платье, провел рукой по спине. Ей не хотелось видеть этого лица. Мужчина поднял её на руки и понес к кровати, опустил на постель и ласкал, медленно целуя. Раздался шорох одежды. Милления почувствовала жар чужого тела и лежала без движения. Все казалось нереальным. Он неторопливо ласкал, скользнул между ног, оттянув резинку трусиков, но там было сухо.

- Ты меня не хочешь, верно? - прошептал он нежно, целуя шею. - Ничего, скоро захочешь.

Он отодвинулся. Дверь хлопнула, запираясь. Милления открыла глаза, огляделась и тихонько заплакала, свернувшись клубочком. Уж лучше бы он её взял! Рука зацепилась за рубашку, невольно подтянула ближе, вдохнула запах мужского тела и дорогого одеколона. Так, вроде сбегать собиралась. Она подобралась, протянула руку к своей одежде… но её там не было. Рубашка и джинсы исчезли, осталось только платье, лежавшее лужицей у балкончика.

«Проклятье! Сволочи…» Милления вздохнула, но платье надела. Она надеялась, что тусклое освещение и темнота скроют её побег, а там уж затеряться легко: выйдет на дорогу и поедет на чем-нибудь домой. Ловко перекинула тело через перила, повисла на вытянутых руках и мягко спрыгнула на землю. Впереди все чисто. Она, пригибаясь, бежала по короткой траве. Прямо перед ней стояло раскидистое дерево с толстым стволом, совсем рядом с оградой. Вдруг позади раздался злобный лай. Милления обернулась и, сдавленно вскрикнув, рванула вперед, уже не скрываясь. Взлетела на нижнюю ветку и перебралась повыше, как можно дальше от щелкающих зубами двух здоровых собак внизу.

- Ненавижу собак, – прошептала она, прикидывая, как бы перелезть на соседние толстые ветви.

От такой подлянки собаки залаяли еще громче, водя хоровод вокруг дерева. Тем не менее, неожиданно они прижали острые уши, вжались в землю, жалобно заскулив, поджали куцые хвосты и, припадая на задние, быстро куда-то унеслись. Девушка проводила их недоуменным взглядом, осторожно перебирая ногами. Цепляясь за ветки, она перебралась на соседнюю повыше и уперлась грудью во что-то горячее, но почему-то невидимое. Сквозь марево просвечивали только ветви и листья. Послышалось рычание, и прозрачные пальцы схватились за её горло. Милления бессильно вцепилась в сильную руку, болтая ступнями в воздухе, горло больно сдавило, и она расслабилась, лишившись чувств.