Смерти вопреки

— Тебе только кажется, что ты в лихорадке, как это было в твой первый Сезон, но это не так. Твое тело готово принять самца, и ты влюблена Теруна’лк. Бояться этого не стоит — самец мягко улыбнулся взбудораженной дочери — как жаль, что это приходится объяснять мне, а не твоей матери.

— Отец я ее совсем не помню, какой она была?

— Храброй и решительной, никогда не сдавалась и шла до конца. — Печально улыбнулся аттури — ступай, мне нужно идти. Сегодня мы проводим важный эксперимент.

— Ладно… Отец, в каком это смысле готова принять самца, то есть? … — Теруна’лк замялась, смутившись и заливаясь краской.

— Да, да именно то что происходит между самцом и самкой, откуда думаешь появляются детеныши? — весело зафыркал аттури, умиляясь смущению дочери.

— Это больно? То есть… я ну, боюсь этого. Фрозайт мне очень нравится… но… -Теруна’лк не знала куда себя деть, но ей нужно было высказаться, поведать свои страхи. Кроме отца поговорить о сокровенном было не с кем.

— Это… волшебно, особенно в первый раз. Доверься своим чувствам и все будет хорошо — он мягко положил ей на плечи широкие ладони, ласково улыбаясь, прижал к груди дочь, нежно урча и поглаживая по валарам. Отстранившись, он улыбнулся и кивнул. Теруна’лк со вздохом высвободилась из его теплых надежных объятий, и вышла из лаборатории. После разговора с отцом она почувствовала себя увереннее, все прояснилось и встало на свои места.

***

Битт с каждым днем чувствовал себя лучше, тайком от целителей он вставал с постели вопреки их рекомендациям. Головокружение со временем прошло, и он смог дойти до противоположной стены, ступая небольшими шагами. Крепко же его приложило. Никто не из клана Битта мог предположить, что обычная разведка на границе с территориями аттури окажется настолько… провальной. Но сведения что раздобыл Битт стоили много, как только поправится он уйдет, воин надеялся, что здесь его никто не узнает. Если тот аттури наткнется на разведчика, того ждет весьма неприятный разговор.

Из головы не шла та необычная самочка, она светилась добротой и заботой, словно яркий драгоценный камень. Её глаза как предгрозовое небо планеты уманов… Бит тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, досадливо рыкнув. Он находится среди противников, не время думать о самках и прочей чепухе. Надо выбираться отсюда до того как его решат расспросить о случившемся.

В палату вошла та помощница целителя о которой он только что думал.

— Ты что делаешь? Тебе же еще нельзя вставать! Хочешь снова в медкапсулу попасть, мало належался? — возмущенно рыкнула она, решительно взяв под руку воина, и попыталась уложить его в постель. Битт раздраженно фыркнул, отцепив от себя настойчивую самку.

— Я в норме… и не указывай мне что делать.

— Я целитель! — Теруна’лк уперла кулачки в бедра — ты будешь меня слушать как примерный пациент или иначе я позову санитара, и ему придется сделать успокоительный укол. Ты еще не оправился от ран!

— Ладно, ладно понял я — фыркнул недовольно Битт, сел на край кровати и улегся поверх покрывала — подняла тут визг. Довольна?

— Ты просто не выносим! — раздраженно щелкнула изящными жвалами Теруна’лк — все яуты такие упертые и самоуверенные как ты или это мне так повезло с пациентом?

— Не нравится моя раса?

— Вы варвары, только об Охоте и думаете! Кичитесь своим превосходством, а в итоге как что нужно идете к нам — выпалила Теруна’лк, сверкая глазами. Битт невольно залюбовался самочкой.

— Тебе скоро принесут поесть, и не вздумай ходить, пока Ренул не позволит. — Теруна’лк развернулась, взметнув длинные валары в серебряных колечках и вышла из палаты, раздраженная поведением этого яута. А как он пялился на нее просто возмутительно! Теруна’лк не хотела признаться самой себе, что этот мускулистый воин ее заинтересовал. Нет, этот варвар не может ее волновать, наглый и самоуверенный, скоро он покинет комплекс, и Теруна’лк о нем забудет. Фрозайт совсем не такой.

***

Время неслось как сумасшедшее. Митра и не заметила, как пролетел год. Она, как и прежде бунтовала против правил матриархата, при этом хорошо проявив себя во время охоты со старшими самками. Мяса им вполне хватало. Бойкая и непримиримая самочка не давала покоя Теруна’лк, создавая проблемы. То забредет на территорию соседнего гарема, «просто погулять», то еще, в какую передрягу впутается. Самки соседей, предупрежденные Теруна’лк довольно терпимо относились к полукровке, время от времени выпроваживали Полночь, но от юнцов той доставалось неслабо. Терпение Теруна’лк лопнуло, когда Полночь серьезно покалечила юнца, который имел неосторожность усомниться в том, что она собственноручно убивала кайнде. Наглец попытался сорвать с шеи Полуночи ее первый трофей в виде второй челюсти кайнде, что она носила как подвеску. Кровь Шорканна вскипела в самочке и выплеснулась в виде неконтролируемой вспышки ярости. Пришлось изолировать Полночь на неделю в отдаленной хижине, во избежание дальнейших провокаций разгневанных братьев пострадавшего.

— Быстрее бы отправить ее в гарем, сил уже нет никаких. Даже мой первенец был немного поспокойнее. По крайней мере, он слушался меня — пожаловалась однажды Теруна’лк одной из матерей.

— Пусть Полночь живет пока на отшибе, ей это пойдет на пользу. Там никто не будет провоцировать самочку и насмехаться над нею.

— Надеюсь на это — вздохнула Теруна’лк, помассировав виски тонкими пальцами. Сегодня ей снова пришлось разбирать очередной конфликт. На этот раз хрупкая и безобидная на вид самочка поколотила двух старших юнцов, одному из них она вырвала верхнюю жвалу. Недостаток роста Полночь компенсировала резкими подскоками и высокими прыжками с разбега. Ее отличали ловкость, гибкость и дерзость нападения. Неожиданные атаки и засады, были излюбленными приемами полукровки. Теруна’лк подозревала, что тут не обошлось без влияния твея матери Полуночи, потомственной воительницы. В итоге получилась гремучая смесь, готовая взорваться в любой момент от любого неосторожного слова или насмешки. Ответ на колкость в свой адрес у нее всегда был неизменен: неистовые и сильные тумаки крепких кулачков. Теруна’лк подозревала, что недалек тот день, когда Полночь пустит в ход не только свой дерзкий и бойкий язычок, но и нож, пока мирно висевший у нее на поясе. Этого она допустить не могла.

***

Теруна’лк с нетерпением ожидала прибытия корабля Фрозайта и по неосторожности проговорилась своему подопечному, на подъеме чувств ей хотелось поделиться с кем-то не из числа персонала базы своей радостью. Тот становился все более хмурым и задумчивым с каждым днем.

«Скоро Сезон, Фрозайт заберет меня к себе и… я буду принадлежать только ему одному» — Теруна’лк была готова кружиться в танце от переполнявших ее нетерпения и волнения. Она и не думала, что возможно так влюбиться, ведь она мечтала совсем об ином. А теперь уже которую неделю Фрозайт не выходит у нее из головы. Объект ее детской влюбленности ответил ей взаимностью, и скрытые доселе чувства вспыхнули неожиданно ярко и сильно. Недосягаемый ранее, даже в самых смелых мечтаниях самочки, и обожествляемый воин скоро будет с ней…

Битт готовился к побегу. Целители ненавязчиво расспрашивали его о происшествии. воин наплел трагическую и трогательную историю о том, как вырвался из цепких когтей берсерков из их охотничих угодий и был обстрелян на орбите их кораблем. Но это байка легко разрушится от одного прикосновения когтя, стоило аттури только покопаться в его бортовом журнале. К тому же узнав от Теруна’лк имя того кто вскоре прибудет, Битт похолодел. Давний противник знал его в лицо, а значит, пора рвать когти. Здешний целитель любезно осведомил воина, что его корабль привели в приемлемый вид, насколько это было возможно. До ближайшего атолла яутов добраться он вполне сможет. Теруна’лк должна скоро прийти с его вещами, его готовили к выписке и были рады отделаться от невольного пассажира.