Любовник Госпожи

*

В пространстве разливалась тишина и лишь иногда раздавался негромкий звук, напоминающий перелистывание страниц. В голове царила пустота и донимало привычное чувство, похожее на утомление, горло пересохло. Тяжёлые глаза соизволили подчиниться и открылись, и первым, что Паша увидел – зелёные стены, затем уже стол, бумаги на нём и человека, занятого ими.

− Очухался? – оторвавшись, поинтересовался начальник.

Паша с немым вопросом на лице уставился на Стаса.

− Наши тебя вместе с девкой взяли, говорят, был никакой, − невозмутимо ответил тот. – Не в обезьянник же тебя было сажать…

Последовало Пашино скромное «м-м», он присел на диване, посмотрел на себя, поправил светлый свитер, опомнился и принялся разглаживать шевелюру.

− А я смотрю, Ткачёв, ты без работы жить не можешь, получил отсыпной после дежурства и под вечер умудрился вызвать наших и надраться.

− Ну… я идиот, мне можно, − не стал оправдываться Паша.

− Ты не идиот, ты смышленый балбес и нагло пользуешься моим хорошим отношением. Только не рассчитывай, что глядя на твою кислую рожу, я вдруг сжалюсь и на сегодня тебя отпущу. Сам виноват, надеюсь, понимаешь.

Их дружелюбную беседу нарушил Мелешин, торопливо постучав.

− Стас, я не знаю, как с ней разговаривать! Она мне такие вещи говорит… Что, Паша её взял и не трещит сам с ней? – обиженно заметил, посмотрев на коллегу.

Карпов, изогнув бровь, задал немой вопрос Ткачёву.

− Усёк, товарищ начальник, решим вопрос. Идём, Витёк.

Опера дружно вышли и зашли в допросную. Новая знакомая улыбнулась Паше.

− Ой, котик, а что это, твой скромный друг застеснялся, тебя привёл?

− Зай, не беси, а? Я после вчерашнего страшно злой. Давай, говори уже, где пакет взяла и разбежались.

Девушка лишь вздохнула. Павел, нахмурившись, демонстративно снял с руки часы, повернулся, передал их Виктору и подмигнул.

− Э-э, Паш, ты полегче, − с деланным волнением заговорил тот, − после твоих прошлых «пару раз» мужика еле откачали.

− Насрать, скинем тело если что, не в первый раз.

Размял пальцы так, что те захрустели и замахнулся. Девушка испуганно подскочила с места.

− Э-э, да ты чё, больной?! А с виду такой ничего показался!

− Так это он только с виду красавец, а так и удушить может, – деловито заметил Витя, наблюдая, как грозно настроенный Паша подгонял жертву к стенке. − Внешность она обманчива, у меня, например, рожи нет, а душа…

− Сто-ой, я скажу!

Девушка зажмурилась, опасаясь, что кулак по ней заедет, но тот лишь коснулся стенки. Задержанная осторожно раскрыла веки и заглянула в тёмную бездну Пашиных глаз. Сглотнула.

− Это Рустам. Он сказал, работай спокойно, с ментами схвачено.

Паша повернулся к Витьку и посмотрел вопросительно, тот сперва нахмурился, что-то припоминая, потом покачал головой, отрицая, что такого знает. Паша достал из кармана мобильный и протянул девушке:

− Набирай своего Рустама. Что говорить в курсе или тебе подсказать?..

*

Она опоздала, с утра ещё раз убеждала сына, что не всё так плохо и даже улыбалась, вспоминая забавные случаи с работы. Удивилась, что отучилась во всём происходящем что-либо отмечать и пока говорила, её воображение не раз рисовало перед внутренним взором одни знакомые притягательные глаза, хитрую улыбку и тёмный шёлк волос, в который её пальцам так нравилось зарываться. Её сознание, воображение, разум, сошлись во мнение, что во всем происходящем это и стало самым светлым. Каждый украденный у времени момент, когда за дверью её кабинета тонула реальность, каждый раз, когда ей хватало лишь заглянуть в глаза, а их губы соприкасались.

Они оказались у дежурной части, неосознанно одновременно повернули головы, и их глаза на мгновение встретились. Секунда не замерла, и за ней кинулась вдогонку другая.

− Здравствуйте, Ирина Сергеевна, − кивнул на ходу Павел и поспешил с Виктором на улицу.

Ире хватило и одного взгляда, чтобы отметить его помятый вид и понять, что он хорошенько накануне выпил. Предположения её не обманули – ему дальше дорога только в пропасть.

− Ключ? – поинтересовался дежурный.

Она замерла, глядя в пустоту коридора. Вспомнила, как покидала свой кабинет, а Паша не раз где-то стоял рядом: то у лестницы, то у стены − и, старательно пряча улыбку, прощался. Он её ещё тогда ждал… чувствовал сердцем, и ещё тогда понимал то, в чём признался…

− Ирина Сергеевна?

− Ну уж нет!

Ирина развернулась и направилась к выходу. Через полчаса решительно дернула дверь в палату.

− Русакова, по-моему, нам пора поговорить…

========== Часть 25.1 ==========

− Да, Ирина Сергеевна?

Катерина отвлеклась и вернула на тумбочку апельсин. Присела, опираясь спиной на подушку, подтянула одеяло. Ирина подхватила под спинку стул и придвинула к кровати.

− Вы по поводу моего состояния? Вы уже, наверное, обо всём знаете, да? Впрочем, так даже лучше… Вы меня простите, если напугала. Не переживайте, врач сказал, всё в порядке. А то, что… то, что я совершила, это… это был необдуманный поступок. Честно, я не хотела, просто… просто так расстроилась. Ткачёв меня с ребёнком обещал бросить, представляете?

Ирина, не сводя внимательный изучающий взгляд, опустилась на стул, ничего не сказав. Ткачёв, который мог бросить Катерину с ребёнком, и Ткачёв, который был готов отказаться даже от любви ради ответственности за свои поступки, и в первую очередь ребёнка – это совершенно разные люди, а двух Павлов Ткачёвых в этой вселенной существовать не могло, это Ира точно знала.

− Как бы я была одна? Воспитывала в одиночку ребёнка? – продолжала умело давить на жалость Катерина. – Уж вы-то меня должны понимать! Это же так жестоко! Не…

− Ты не путай меня и себя, − наконец сказала Ира даже жестче, чем хотела. – У нас совершенно разные ситуации.

− Простите?

− Нет, это ты меня прости, что лезу не в своё дело, и послушай, я вокруг и около ходить не умею, поэтому давай сразу разберёмся – это чей конкретно ребёнок? Ткачёва или твоего бывшего Артура?

Катерина несколько растерялась от внезапного вопроса.

− А откуда вы… про..?

− А у меня профдеформация, как чего-то не понимаю, так начинаю по привычке копать, представляешь? Так мне вопрос повторить, или как?

Девушка пожевала губами и молчаливо вцепилась пальчиками в одеяло.

− Русакова.

− Артур тут совершенно не при чём… он всегда был очень осторожен в этих вопросах…

− Значит всё-таки Ткачёва… − мрачно проговорила Ира и перевела взгляд на стену.

Она бы очень не хотела произносить заготовленных и на этот случай слов, но есть вещи, которые не всем под силу. Те, с которыми приходится жить и осознавать, что когда-то мог что-либо изменить, но не сделал. А жизнь и должность уже давно доказали Ире, что она одна из тех, кто должен принимать нелёгкие решения, какими бы со стороны морали они не показались. Как сказала одна неглупая девушка, мир невозможно на чёрное и белое делить. Всё зависит, под каким углом смотреть.

− Я не совсем уверена… − смущенно проговорила Катя, потупившись. – Судя по сроку…

− Ч… что?..

Взгляд Ирины вернулся к девушке, и глаза невольно раскрылись шире.

− Что значит, ты не совсем уверена? – переспросила она.

− Ну, то есть я бы очень хотела ребёнка от Ткачёва… он же такой хороший, заботливый… надёжный…

− Русакова!

Ира невольно вскочила с места, впилась взглядом в соперницу, пальцами − в спинку стула.

− Ну, вы же никому не скажете, да? – мило вопросила та.

Мысли в голове Иры сбились с толку и перемешались.

− Не скажу что?!

− Ну, просто Паша со всей той историей перестал обращать на меня внимание… а Артур уезжал в командировку… а потом эта чёрная пятница и…

− Какая ещё «чёрная пятница»?!

Не представляя в какую сторону склоняться, у Иры сдалась даже логика.

− Ну, пятница, когда… когда Карпов вернулся на работу, ребята так расстроились… сели пить, я и решила их немножко поддержать, кажется, выпили вместе и… я не помню, что было дальше. Просто проснулась на утро на кровати с Черенковым…