Страница 4 из 6
О том, что у папы родился новый ребенок, маленький городок узнал раньше, чем мама. Естественно, ребенка мама не рожала. И этот факт ее подкосил.
– Это было похоже на кадры из фильма «Любовь и голуби». Мама плакала на железной кровати с пружинами – знаете, такие старые? С шариками на спинке. Мы с сестрой сидели рядом и тоже плакали. А она маленькая была, ей совсем ничего не понятно. Мне казалось, что наша жизнь закончилась, что все плохо, папа нас предал, это позор… Я боялась, что мама умрет. Это был август, такая духота стояла. Как сейчас помню – мухи на окне жужжали, в сенях тухли собранные помидоры, но никому не было до них дела…
Мама, будучи женщиной гордой и крепкой, собрала волю в кулак. Взяла детей и в одну неделю покинула дом.
– Так мы оказались в Петербурге. Мама устроилась на фабрику, нам дали общежитие. Сестра оказалась на мне, и быстро пришлось повзрослеть. У нас была очень крепкая женская семья, так мы любили друг друга. Мама работала, работала, работала – мне было ее очень жаль… Она поседела, похудела, начала курить. Ни с кем из мужчин не встречалась – ну или мы об этом не знали. И вообще, не принято было у нас говорить про мужчин, про отношения – больная тема. Я видела, как из здоровой женщины мама превращается в городскую тень в бордовом берете. И эти вечные ее сапоги без каблуков, и вечное синее пальто. Вы представляете, она носила одно и то же пальто двадцать лет!.. Да, мы очень стесненно жили: мама делала все, что могла, для нас с сестрой, потом и фабрику закрыли, работы не стало… Мама цеплялась за любую возможность подработать. Вы, наверное, знаете, как тяжело было в Питере в перестройку. Но ни мне, ни сестренке даже в голову не приходило чего-то просить для себя. Когда мне сшили платье на выпускной из про запас заготовленных занавесок, я воображала себя Скарлетт О’Хара. Но платье было красивое, просто чудесное. Мы все старались и поддерживали друг друга. Я сама поступила в институт, хотя это был настоящий подвиг. Тогда для меня это было важно – чтобы все соседи говорили, какая умница девочка у Ивановых, чтобы мама мною гордилась. Мама переживала, что надо будет договариваться, и не знала, кому нести коньяк, хотя так договориться о поступлении уже, наверное, не сработало бы. Она у меня скромная и так теряется, когда надо быть общительной, а в некоторых сферах и вовсе живет несовременными представлениями. Папа нам не помогал ничем. Он совсем исчез. Родители вообще сразу же после того случая развелись… С папой мы так и не общались – сразу после того, как нам сказали про ребенка. Мне кажется, ему и не надо было.
– Вы бы хотели его увидеть? Поинтересоваться, что и как, прояснить…
– Нет. Я не понимаю, что ему еще было нужно, почему он так поступил с нами?! – И эти слова, как déjà entendu, однажды уже слышанное, стали очередным ключом к ясности.
– Что вы чувствуете к нему?
– Ничего.
– Но папа – живой человек, не тумбочка. Пока вы не называете свои чувства, нам не с чем работать. Потому что вы вычеркиваете папу из реальности…
Снежная Королева затихла, сжав губы. Встреча с чувствами к папе явно не казалась приятным событием.
– Ненавижу. Не верю. Не понимаю. Он ужасен.
Страх и ненависть, оказавшись проговоренными и поднятыми из-под пыли лет, обнажают непрожитое: «Папа нас бросил». Принятия этого горького факта не произошло. Осознания того, что папа ушел от мамы, но не от дочерей, – тоже. Да и как девочки могли осознать это, спрашивается, когда мама поступила решительно и резко? И шансов на дальнейшее общение не осталось. Маме, видимо, было в одиночку не справиться с тяжестью переживаний, не вместить в себя то, что это ее мужчина не оценил, это ее он отверг. Потому измена была разделена на троих: маму и двух дочерей. И горечь происходящего – тоже. Папа оказался демоном, а вместе с ним – и все мужчины мира разом. Маленькая будущая Королева примерила ледяную корону и титул Снежной, когда психика начала спасать девочку от невыносимого. От того, что ее – ее, а не только маму! – оставил родной человек. От ощущения ненужности – лавинного, стирающего жизнь целиком, как ластиком. И куда проще отделить эти воспоминания и переживания, чем испытать их, прожить. Тем более ребенку.
В такие моменты, когда клиент проживает то, что прожить своевременно не удалось, ему сначала ужасно больно. Эту боль надо выдержать, выстоять перед ней, позволяя быть всем чувствам, которые есть. Не отворачиваться, не отказываться. Просто мужественно проживать. Магия не случается за пару сессий: когда клиент перестает прятаться от психолога, он уходит разобранным на части. Потому что появляется та его часть, которую психика в свое время постаралась отщепить, а ей пока еще не найдено место. Человек чувствует себя бессильным внутри своего фрагментированного «Я», в самых сложных случаях мир рушится и сыплется осколками, человек не понимает, что происходит. За руль лучше не садиться! Нужна поддержка, опора, кто-то сильный и добрый рядом. Кто просто скажет «Я у тебя есть» и будет держать за руку, пока в голове происходит цунами. Добрые волшебники всегда предупреждают клиента о необходимости такой поддержки от близких.
– Какие у вас отношения с сестрой? Она может вас поддержать?
– Да, но… Я никогда не грузила ее своими проблемами… Мне кажется, она будет в шоке, ей ни к чему…
Неудивительно, что старшая сестра до сих пор не разглядела в младшей взрослого человека, на которого можно опереться – и он выдержит, хотя и той уже хорошо за тридцать. Ее материнское опекающее отношение сквозило в рассказе неизменно, когда речь касалась сестры. Когда мама с папой разошлись, сестренке было всего четыре годика. В Петербурге роли в семье сместились: мама начала выполнять мужские функции, стала своеобразным «отцом». Снежная Королева сыграла роль «мамы» для сестренки, взяла на себя все, что традиционно делает в семье женщина. Мама теряла женственность, Снежная Королева теряла детство. И никто в этом не виноват.
Осознание этого смещения в дальнейшем пробудит в Королеве смешливую девчонку, умеющую радоваться рыжему коту на лестничной клетке, с легкостью заигрывать с мужчинами, клеить тридесятое царство из цветного картона с собственной дочкой, надевать резиновые сапоги и дождевик и бежать на работу прямо по лужам. Но все это будет позже – после того, как беззаботность будет оплакана, а детство принято, каким оно было. Ведь было же оно! Просто чего-то не хватило… Легкости бытия, разлитой радости, ощущения счастья и себя – довольной в моменте. Но это возможно сейчас, даже если тогда – не случилось, не было узнано. И никто не мешает вернуться в детство (например, в трансе) и прожить какие-то события иначе – полно, красочно и весело. Ощущая себя ребенком, а не взрослым, избавившись от тяжести слишком рано взятой на себя ответственности. Когда это случается, происходит магия. Тебе сорок лет, и ты прячешь нос в жасминовых зарослях – просто потому, что тебе хочется спрятаться. И непременно в жасмине.
Но пока речь не об этом. Вопрос о сестре потянул за собой новый виток истории. Все, что возникает в процессе консультации, имеет глубокий смысл. Надо тянуть за каждую ниточку – но не за все сразу.
Мама Снежной Королевы и без того была не особо эмоциональным человеком. Ее лексикон состоял из глаголов, жизнь была очень аскетична и монохромна. А когда пришлось стать опорой всей семье, выдерживать ответственность и напряжение вместо мужчины, женщина в ней совсем зачахла. Ей не перед кем было хвалиться платьями, да и платьев новых она себе не покупала (хотя, может, и хотела). Экономила. Ей не с кем было целоваться и ходить в кино: она спешила с работы широкими шагами – скорее домой, к своим деткам – и по сторонам не смотрела. Да и воспитана была совсем не так, чтобы крутить романы. К мужчинам относилась с холодком, а после развода так совсем на них не могла смотреть. Мама не верила мужчинам, она сама стала мужиком. Осознание этого момента прошло дрожью и болью по всему телу клиентки.