Страница 23 из 60
– Молодец, что тогда увел оттуда ребят. А так бы все за мной пошли…
На Новый Год его не стало.
– Поэтому ты можешь легко представить, как биополе крока действует на чела – угнетающе, – реальность вытеснила воспоминания из головы землянина. – И это легко объяснить. При взаимодействии двух противоположных полей происходит их взаимное вычитание. Биополе, будь-то чела или крока ослабляется. Но не это главное. Частота поля, его ритм разлаживается, наступает какофония. Тебе бы приятно было слышать вместо игры оркестра не слаженные, дисгармонирующие друг с другом звуки?
– Я думаю, нет.
– Человек начинает себя чувствовать неуютно, не в ладу с самим собой. Отсюда агрессивность, злоба – он инстинктивно пытается устранить источник этого разлада. И чем больше людей, тем большее совокупное поле они генерирует и тем сильнее оно раздражает других людей, с другим биополем. Поставь рядом сотню кроков и челов – кровопролития не избежать.
– Ясно. Это тот случай, когда «Боржоми» уже пить поздно.
С койки чела послышался дружелюбный смех:
– Ты думаешь, что эти электронные переводчики, которые на нас навесили кроки, могут перевести абсолютно все? Что такое «Боржоми»?
– Марка популярной у нас минеральной воды. У нас есть выражение: «Цирроз – это когда «Боржоми» пить уже поздно. Цирроз – это опасная болезнь печени. То есть процесс зашел настолько далеко, что обычными средствами его не поправить. Слишком все запущено. И вы будете драться до тех пор, пока не поубиваете друг друга или пока не придет кто-нибудь и не помирит вас – хорошо вломит каждому и успокоит.
– Тебе уже кто-то рассказал о мнемах? – последовал неожиданный вопрос.
– А что, кроме кроков и челов есть еще цивилизация?
– Две, – уточнил Бахруд, – фалы и мнемы.
«Прямо не Вселенная, а какой-то Ноев ковчег, – Андрей весело хмыкнул.
Настроение еще больше улучшилось. Многополярный мир всегда лучше биполярного. Как цветная картина лучше черно-белой. Это на Земле уже проходили.
– А поподробнее можно? – уже почти весело произнес землянин.
– Охотно! И мне, и тебе, я думаю, спешить некуда.
– Это точно.
Сознание Андрея Кедрова уже не вставало на дыбы от мысли, что до родной Земли уж точно не один световой год, и даже далеко не одна сотня. Уж астрономы тогда бы точно заметили у себя под носом высокоразвитые цивилизации, способные грызть пространство не хуже, чем мыши сыр. Мозг, от природы психологически устойчивый, закаленный на многочисленных тренингах, наконец-то принял это как данность и просто «вынес за скобки».
– Мнемов никто не видел, – под ухом вновь забубнил переводчик. Но и у нас, и у кроков испокон веков ходят схожие легенды о том, что где-то во Вселенной существует могущественная цивилизация светловолосых, голубоглазых людей, сеятелей, сеятелей разумной жизни.
«Гм, у нас их, по-моему, называют арийцами».
– Именно они, летая на своих чудесных космических кораблях от звезды к звезде, от галактики к галактике, высаживаются на планеты и распространяют биологическую жизнь. А потом наблюдают. Мнемы терпеливы. Они могут ждать, миллионы, сотни миллионы лет.
«Ничего не скажешь, терпеливые ребята».
– На «засеянных» ими планетах сменяются эпохи, из простейших одноклеточных организмов постепенно получаются тысячи разнообразнейших видов живых существ, заселяющих все планету.
Если мнемы видят, что развитие идет не так, как бы им хотелось, они производят коррекцию.
«Бедные динозавры. Их, оказывается, скорректировали».
И так постепенно они выводят на планетах разумную жизнь.
«Не боги, конечно. Но где-то очень рядом. Типа ангелов».
– А у этих мнемов, что несколько разных пробирок?
– О чем это ты, Андрей?
– Почему мнемам не засеять все Вселенную одними челами или кроками? А теперь вот приходиться драться друг с другом.
– Об этом в легендах ничего не говорится, – послышался легкий смешок. – Но я думаю для того же, для чего у животных существуют тысячи видов – чтобы было из чего выбрать для дальнейшего усовершенствования.
– У нас это называют естественным отбором, – подытожил землянин.
– У нас тоже!
– Вот оказывается кому мы обязаны своим обезьяним родственникам! Мнемам!
Минуту в тюремной камере стоял заразительный смех.
– А эти, фалы, их тоже никто не видел?
– Да нет. Их как раз видели. И челы, и кроки. Особенно кроки, – в голосе Бахруда послышалось нечем не прикрытое злорадство, блистательно воспроизведенное переводчиком.
«Господи, как же они нас опередили, если крохотный электронный переводчик способен перевести не только речь, но и передать интонацию», – радужное настроение, в котором вот уже с полчаса пребывал землянин, рассеялось.
– Фалы похожи на челов. Сутью похожи. Внешне как раз кроки больше похожи на нас, как ты в этом успел убедиться. Но у фалов, как и у нас спираль ДНК закручена влево.
– Значит фалы должны также ненавидеть кроков.
– Они их и ненавидят. Очень ненавидят! Но фалам не повезло. Так сложилось, что кроки и фалы возникли и развились примерно в одной области Вселенной. А после освоения обоими гиперпространственной технологии контакт между ними стал неизбежен.
– И между ними проскочила искра.
– Ну если называть ту бойню, которая разразилась, искрой, тогда ты, Андрей, прав. Фалов было меньше, значительно меньше, чем кроков. И в техническом отношении они отставали. Не так чтобы очень, но все же. Но не это было главное. Фалы были…, – Бахруд замолк, подыскивая слова, – более прямолинейны, более бесхитростны что ли. Нет, не так! Они просто были простодушны и бесхитростны. К крокам вообще эти качества неприемлемы, – в голосе чела послышалась злость.
«Да, как говорит один из мультипликационных персонажей – как все запущено. Челы и кроки только при одном упоминании друг о друге закипают. А почему я не особенно чувствую ненависть к крокам? Я ведь вроде бы тоже чел? Да, я сразу почувствовал неприязнь к выскочившим из «летающей тарелке» людям. А что я должен был почувствовать? Летательный аппарат явно не российский, эта черная униформа, ассоциирующаяся с эсесовской, явно агрессивное поведение. А потом эти люди, здесь, в красных халатах. Уж не соловьями заливались. А на карканье у нас ассоциации будь здоров. Не каркай – накаркаешь – вороны над трупом кружатся. А может надо время, чтобы мое биополе «наелось» плохого кроковского биополя и его «вырвало»? Ну или «пронесло», – тут же мысленно добавил Андрей для полноты картины второй неприятно-стремительный процесс диаметрально-противоположного направления.
– У них не было той злобы, которая помогает побеждать. Побеждать любой ценой, особенно если эту цену платит враг.
«Это точно. Без злобы, ненависти к врагу, настоящих бойцов не получится. Мы и войны часто выигрывали только потому, что умели ненавидеть больше врага. А сильная ненависть сильнее чувства самосохранения. С нею и на дзоты можно в открытую бежать и своим самолетом таранить вражеские склады и мосты».
– И что сталось с фролами. Их уничтожили?
– Не полностью. Почти все фроловские планеты кроки захватили, но не все. У фролов осталась одна планета и несколько сотен астероидов в так называемом поясе Арбзира. Эта планета буквально погружена в шлейф, состоящий из миллионов мелких и крупных астероидов, простирающийся на десятки миллионов километров. Кроки из-за этих космических булыжников не могут подобраться к этой планете. Приходится из гипера выходить значительно раньше и уже на обычных движках идти к планете. А фролы установили на сотне астероидов боевые лазерные установки и как в тире расстреливают кроков. Несколько операций захвата провалилось из-за больших потерь и, по-моему, кроки махнули рукой на эту планету.
– Я бы тоже махнул. Овчинка выделки не стоит.
– Но не махнули фролы! Время от времени они совершают лихие набеги на кроковские планеты. Захватывают оружие, звездолеты ну и по мелочам. Словом, бесхитростные благодушные фролы превратились в хитрых и жестоких пиратов.