Страница 5 из 32
У этой ситуации есть все отличительные черты классической коренной проблемы.
Такие проблемы отсылают нас к идеям эволюционной биологии, утверждающей, что для любого организма существует фитнес-ландшафт, количество экологических ниш в его фазовом пространстве. Так же как у природного ландшафта, у фитнес-ландшафта есть пики и долины. Проблема заключается в том, что вы можете добраться от одного пика – так называемого локального максимума – до другого, только спустившись обратно вниз. В эволюционной биологии локальный максимум может означать, что вы становитесь одним из долгоживущих стабильных видов, не меняющихся в течение миллионов лет, или это может означать, что вы стали вымирающим видом, потому что не можете приспособиться к изменившимся условиям.
И в нашей экономике условия быстро меняются. За последние несколько десятилетий цифровая революция трансформировала средства массовой информации, индустрию развлечений, рекламный бизнес и розничную торговлю, поставила с ног на голову многовековые компании и бизнес-модели. Теперь она реструктурирует каждое предприятие, каждое рабочее место и каждый слой общества. Ни одна компания, ни одна профессия – и в конечном счете ни одно правительство, ни одна экономика – не защищены от разрушения. Компьютеры будут управлять нашими деньгами, контролировать наших детей и держать нашу жизнь в своих «руках» так же, как они уже управляют нашими беспилотными автомобилями.
Самые большие изменения еще впереди, и каждая отрасль, и каждая организация в ближайшие несколько лет должны будут различным образом трансформироваться или исчезнуть. Нам нужно спросить себя, переживут ли основные системы социальной защиты развитого мира переходный период и, что более важно, на что мы их заменим.
Эндрю Макафи, соавтор «Второй эры машин», во время нашего разговора за завтраком об угрозе захвата человечества искусственным интеллектом указал на последствия бездействия: «Люди восстанут прежде, чем машины».
В этой книге рассматривается один маленький фрагмент этой сложной головоломки: роль технологических инноваций в экономике и, в частности, роль WTF-технологий, таких как ИИ и услуги по требованию. Я говорю о трудном выборе, с которым мы сталкиваемся, когда технология открывает двери новых возможностей, в то же время закрывая двери, которые, как когда-то казалось, наверняка ведут к процветанию. Но что более важно, я стараюсь предоставить основные идеи для размышлений о будущем, которые я выработал в ходе многолетней работы с передовыми технологиями, наблюдая и прогнозируя их изменения.
Книга ориентирована на США и на технологии. Это не обзорное представление всех сил, формирующих экономику будущего, многие из которых сосредоточены за пределами Соединенных Штатов или действуют иначе в других частях мира. В книге «No Ordinary Disruption» Ричард Доббс, Джеймс Маниика и Джонатан Уоецел из компании McKinsey совершенно справедливо указывают, что технология является лишь одной из четырех основных разрушительных сил, воздействующих на мир. Демография (в частности, изменения в продолжительности жизни и уровне рождаемости, радикально изменившие возрастную структуру населения мира), глобализация и урбанизация могут играть по меньшей мере такую же значительную роль, как и технологии. И в этот список еще не вошли катастрофические последствия войн, болезней или разрушение окружающей среды. Эти пробелы объясняются не убежденностью в том, что Кремниевая долина является частью инновационной экономики в целом или что Соединенные Штаты имеют большее значение, чем остальные страны; просто книга основана на моем личном и деловом опыте, который сформировался в этой области и в этой стране.
Книга разделена на четыре части. В первой я расскажу о некоторых техниках, которые моя компания использовала для осмысления и прогнозирования волн инноваций, таких как коммерциализация Интернета, появление открытого программного обеспечения, а также ключевые факторы, определившие возрождение Интернета после «пузыря» доткомов, и перехода на облачную обработку данных, движение «мейкеров» и многое другое.
Я надеюсь убедить вас в том, что понимание будущего требует отказаться от привычного образа мышления, отбросить идеи, которые кажутся естественными и даже нерушимыми. Во второй и третьей частях я буду применять те же самые техники, чтобы заложить основу для размышлений о том, как технологии, такие как предоставление услуг по требованию, сети и платформы, а также искусственный интеллект меняют характер бизнеса, образования, государственной власти, финансовых рынков и экономики в целом.
Я расскажу об увеличении количества больших, охватывающих весь мир, цифровых платформ, управляемых алгоритмами, и о том, как они изменяют наше общество. Я проанализирую, что мы можем узнать об этих платформах и алгоритмах, которые ими управляют, от Uber и Lyft, Airbnb, Amazon, Apple, Google и Facebook. И я расскажу об одном главном алгоритме, к которому мы настолько привыкли, что не замечаем его. Я попытаюсь выяснить, что такое алгоритмы и ИИ, и показать, что они не просто присутствуют в новейших технологических платформах, но уже формируют бизнес и нашу экономику в гораздо большей степени, чем считает большинство из нас. И я приведу доводы о том, что многие работающие на алгоритмах системы, которым мы поручили руководить нашими компаниями и нашей экономикой, были разработаны, чтобы принизить значимость людей и возвысить машины.
В четвертой части книги я рассмотрю варианты выбора, который мы должны сделать как общество. Будем ли мы задавать вопрос «Что за черт?» с оттенком удивления или с тревогой – не предопределено. Это зависит от нас.
Легко обвинять технологии в проблемах, которые возникают в периоды больших экономических преобразований. Но и проблемы и решения – результат человеческого выбора.
Во время промышленной революции плоды автоматизации сначала использовались исключительно для обогащения владельцев машин. Рабочих часто воспринимали как винтики в механизме, которые можно использовать и выбросить. Но викторианская Англия при этом вышла на возможность обходиться без детского труда и сократить рабочие часы, и их общество стало более процветающим.
В XX веке мы могли увидеть то же самое здесь, в Соединенных Штатах. Сейчас, оглядываясь назад, мы рассматриваем добротные рабочие места среднего класса послевоенной эпохи как нечто аномальное. Но они возникли не случайно. Со стороны рабочих и активистов потребовались поколения борьбы, а со стороны капиталистов, директивных органов, политических лидеров и избирателей потребовалась большая мудрость. В конечном итоге как общество мы сделали выбор в пользу более широкого распределения плодов производительности.
Мы также сделали выбор в пользу инвестиций в будущее. Этот золотой век послевоенной производительности стал результатом огромных инвестиций в дороги и мосты, универсальную электроэнергетику, водоснабжение, улучшение санитарных условий и коммуникации. После Второй мировой войны мы выделили огромные ресурсы на восстановление земель, разрушенных войной, но мы также инвестировали в фундаментальные исследования. Мы инвестировали в новые отрасли: аэрокосмическую отрасль, химическую промышленность, компьютеры и телекоммуникации. Мы инвестировали в образование, чтобы дети могли подготовиться к жизни в мире, который они унаследуют от нас.
Прогресс происходит скачками, и часто самое светлое будущее рождается в самые темные времена. Из пепла Второй мировой войны мы создали процветающий мир. Благодаря сделанному выбору и напряженной работе, а не по воле судьбы. Первая мировая война только усугубила смятение предыдущего поколения. В чем была разница? После Первой мировой войны мы наказали проигравших. После Второй мировой войны мы вложили в них средства и помогли им снова встать на ноги. После Первой мировой войны Соединенные Штаты довели до нищеты своих вернувшихся ветеранов. После Второй мировой войны мы отправили их в колледж. Технологии военного времени, такие как цифровые вычисления, стали достоянием общественности и смогли превратиться в материал для строительства будущего. Богатые платили налоги на благо общества.