Баронесса

А сейчас моя память выкинула очередной фокус, вытащив на поверхность давно забытые факты, делая пилюлю и без того ещё более горькой на вкус!.. Может быть, Дориан, уверявший меня в том, что моя память подобна ситу, был прав? К слову, где сейчас находится его несносная особа? Я пробежалась глазами по рядам собравшихся гостей, с облегчением обнаружив его фигуру в третьем ряду. Странным образом его присутствие успокоило меня и придало уверенности в себе. Всё же я урождённая баронесса Ксанелия Веймар, которой вскорости суждено стать Ксанелией Невасской, а женщины нашего рода не падают в грязь лицом, даже моя тётушка Розалинда.

По длинному проходу прямиком ко мне направлялся Анистиниан под руку с женщиной, приходившейся ему родной тёткой. Была в этом какая-то ирония: мы оба не имели в живых родителей и явились под венец в сопровождении их родных. Глядя на то, каким достоинством наполнен каждый его уверенный шаг, я невольно залюбовалась будущим мужем. Золотисто-русые волосы было тщательно уложены, светло-бежевый, расшитый золотом, костюм сидел на нём безупречно. Голова была гордо приподнята, а лучистые светло-голубые глаза смотрели только на меня. Всё же, проводить время в его обществе будет приятно, сказала я самой себе, поражаясь собственному цинизму и хладнокровию. Похоже на то, что они начинают намертво прикипать к моей натуре, но давать об этом знать кому-либо постороннему я не собиралась, потому мягко улыбнулась, взирая на Анистиниана так нежно, как только могла. Почти как на Тявтия, спасшего мне жизнь. Нет, всё же на Тявтия я смотрела с гораздо большей признательностью — в отличие от Анистиниана его интерес к моей персоне был искренен.

Бесы, что за ерунда творится в моих мыслях? Я стою у алтаря, на котором разложены все надлежащие предметы и артефакты для совершения обряда Единения Крови, ко мне приближается красивейший мужчина в округе, а я сравниваю его с псом? Ксанелия, соберись и настройся на нужный лад! Приказ, отданный самой себе чётко и ясно, всё же возымел свой эффект — я сконцентрировалась на мыслях о предстоящем обряде, с любопытством оглядывая мага, призванного для его свершения. Из всех присутствующих на церемонии живых людей и неживых предметов, казалось, он был самым древним. Я даже боялась предположить, сколько на самом деле ему лет. Казалось, он рассыплется прахом от малейшего дуновения ветерка в его сторону, но глаза, мерцавшие блеском из-под кустистых бровей, выдавали в нём недюжинную силу духа и торжество разума.

Едва Анистиниан поравнялся с алтарём, маг повязал нам на запястье толстую, грубую нить и начал нараспев произносить слова обязательств, которые возлагались на нас согласно обряду Единения крови. По сути, его песнопение было ничем иным, как пересказом легенды о первых, соединившихся подобным образом. И я слышала эту легенду не один десяток раз, зная её наизусть, меня интересовала лишь практическая сторона вопроса. Как это произойдёт и будет ли больно? Серповидный нож, лежавший посередине стола, не давал мне покоя. Думаю, им можно не только запястье перерезать, но и глотку. Ох и кровожадные же мысли роились у меня в голове!..

Тем временем маг закончил свои песнопения и взметнул вверх руки, посылая из раскрытых ладоней столпы ослепительного света. На мгновение я зажмурила глаза, а когда открыла веки, поняла, что я и Анистиниан сейчас оба стоим окруженные этими струящимися у наших ног волнами света. Маг взял в руки нож и протянул руку просящим жестом к Анистиниану — тот без малейших колебаний обнажил запястье, не моргнув, когда лезвие ножа проткнуло кожу и ярко-красная кровь стекла в подставленную магом чашу. Затем маг обмакнул палец в кровь и растёр её по запястью так, что верёвка тоже оказалась запачканной в крови. Едва маг убрал руки с его запястья, как порез мгновенно затянулся, словно и не было его. Следом наступила моя очередь — боли я не почувствовала, лишь короткое обжигающее прикосновение, а следом полыхнуло жаром по руке и распространилось на всё тело. Неприятное ощущение, словно кто-то ощупывает тебя изнутри. Неужели и Анистиниан претерпевал подобное? Как только с Обрядом будет покончено, непременно расспрошу его об этом!.. Моя кровь уже была в чаше, а запястье восстановлено самым лучшим образом. И всё шло бы замечательно, если бы не странные ощущения внутри, причиняющие дискомфорт. Маг тем временем прикрыл веки и начал произносить заклинание: губы его беззвучно шевелились, а руки описывали перед нами круги, создающие в воздухе воронку, раскручивающуюся всё быстрее и быстрее с каждым мгновением. Миг — и сумасшедшее вращение остановилось, а следом свет, вырвавшийся из её центра, разом устремился к нам с Анистинианом.

Меня пронзили лучи света так, словно это были клинки, разящие без жалости. Не в силах сдержать мучительную агонию, я издала крик боли и отчаяния, понимая, что ничего подобного не происходит с Анистинианом. Он стоит расслабленно, с изумлением взирая на меня, так же как и остальные присутствующие. А мне было больно… Боль скручивала меня и лишала воли, я уцепилась пальцами за край алтаря, чтобы не упасть, чувствуя, как левую руку раздирает сильным жжением и заливает чем-то горячим. Я перевела взгляд на предплечье, с удивлением и омерзением обнаруживая, что кожа лопнула и бугрится, словно нечто пытается выбраться наружу. Ещё одно мгновение — и в отверстии окровавленной раны показался некий чужеродный предмет, выскользнувший с громким звоном на каменный пол. Последняя мучительная вспышка боли — и меня отпустило, лучи света вновь завертелись с бешеной силой вокруг меня, а потом взмыли вверх, сжимаясь до одной точки, полыхнувшей взрывом. Толпа ошарашено смотрела то на меня, то на странный знак, струившийся в воздухе: чёрный смерч, полыхавший молниями и разлетающийся тёмными искрами вокруг.

По толпе пронёсся изумлённый вздох и повисла гробовая мертвая тишина. Глаза мага, проводившего обряд, сурово смотрели на меня так, словно я совершила нечто гадкое и противозаконное, а следом раздался возмущённый клёкот фамильного хранителя рода Веймар:

— Подлог!.. Подлог!..

Ему вторил высокий, разносящийся над безмолвной толпой крик тётушки Розалинды:

— Самозванка!

Она вскочила со своего места и указывала на меня своим тонким пальцем, украшенным длиннющим ногтем тёмно-бордового оттенка. Самозванка? Она имеет в виду меня?! Я все еще не в силах была связно мыслить, а вокруг поднялся необыкновенный гвалт, со всех сторон слышались возмущённые крики и брань. Но хуже всего этого было выражение глаз Анистиниана — в них не было ни шока, ни удивления. Лёгкая досада на дне голубых глаз и слегка брезгливая гримаса на лице выдавали его с головой. Он знал, он всё это время знал нечто, до сих пор непонятное мне!.. Мгновением позже, он отшатнулся от меня, якобы от ужасающего осознания произошедшего, пряча лицо в ладонях.

— Иллюзия высочайшего порядка!..

— Тёмная магия..

— Самозванка!..

Крики доносились сразу отовсюду:

— Немедленно взять под стражу и отдать под суд…

— Подобная магия карается в самом строгом порядке!..

Гвалт толпы перекрыл звук громкого хлопка и рёв разгорающегося пламени. Нет, я не бредила, пребывая в шоке от случившегося — в воздух над толпой взметнулся столб яркого пламени, расползающегося во все стороны. Толпа гостей испуганно шарахнулась от него, и в центре внимания оказался никто иной, как Дориан. Он стоял с самым невозмутимым видом, и лишь ладони полыхали красным.

— Всем присутствующим оставаться на своих местах! Я, граф Дориан Анри, наделённый полномочиями Сотрудника Магического Сыска и действующий согласно Королевскому Приказу, призываю вас сохранять тишину и пребывать в спокойствии. Что же касается особы, ранее называвшейся Ксанелией Веймар, считаю должным передать информацию о случившемся для расследования на самом высочайшем уровне!..

Голос его, усиленный заклинанием, разносился далеко над толпой собравшихся гостей, застывших без движения. На их лицах начали проступать какие-то иные эмоции, кроме изумления и возмущения, словно одно упоминание магического сыска вселило в них уверенность в благополучном исходе запутанной ситуации. А ещё на физиономиях некоторых из них явно читалось злорадство — вот теперь-то ты получишь по заслугам, легко угадывалось по их мимике и жадному до скандалов блеску глаз. Не сомневаюсь, что где-то рядом сновали гнусные газетчики и сплетники самых разных сортов, которые не преминут настрочить о произошедшем парочку статеек, сочащихся ядом. И пока я проворачивала все эти мысли в своей голов, ко мне приблизился Дориан, изящно нагнулся и поднял некий предмет, пребывавший совсем недавно в моём теле, сунув его к себе в карман. Граф поднял ладонь и коснулся моего предплечья, а я только сейчас с облегчением почувствовала, как лёгкая прохлада устремляется на место окровавленной раны, принося успокоение и уменьшая боль.