Рассвет над бездной

Делец в Кристофе спорил с романтиком, и последний пока побеждал. Герцог Матье достал из кармана камзола карту острова и принялся внимательно ее изучать. С каждой минутой настроение портилось все больше. «Тропические грезы» оказались бабским раем, а вот молодому дворянину тут делать решительно нечего. Для гонок на дельфинах стоило бы пригнать скакуна, клуб поэтов – это для холеных маменькиных и папенькиных мальчиков, никаких азартных игр. Разве что напиться можно, проработав целый день.

«Все в порядке, Кристоф. Тебе надо продержаться две декады, не больше. Потом она соскучится по столичным салонам и начнет умолять уехать отсюда», – утешал себя герцог, доставая из чемодана магическую книгу.

Переодевшись в халат, он рухнул на софу, открыл артефакт, подключил устройство к магосети и принялся разгребать почту. За день пути сообщений скопилось немало. Одни Кристоф удалял не читая, другие просматривал наискосок и иногда пересылал секретарю, над третьими же задумывался. В одиночестве он мог позволить себе немного расслабиться и почесывать за ухом, наматывать на палец длинные пряди темных волос.

– Все не так уж и плохо, да, Кристоф? Тут хотя бы не с кем сравнивать Эмилию. Матушка отказалась поехать на курорт, сказав, что это очень дорого. Вот где образец женской добродетели. Хотя ей бы не помешал отдых… Может, тогда смогла бы подарить отцу второго наследника. Как раз улеглись страсти после выхода сестрицы Марты замуж. Можно и о благе семьи теперь позаботиться.

Герцог Матье любил иногда разговаривать с самим собой, периодически вступая в жаркие споры.

– Как ты смеешь! Она твоя мать, а относишься к ней, как к племенной кобыле!

– Это женская доля: слушать мужа и давать жизнь его наследникам!

– Но не только же! – В порыве чувств Кристоф взмахнул руками, уронил магическую книгу на пол.

Подскочив с софы, он начал мерить шагами комнату.

– Вы хотите поговорить поближе с исполнителями, герцог Матье? – с коварной улыбкой спросил он себя.

– Нет, конечно же нет. Но ведь женщины низших сословий работают! – Кристоф гордо вскинул подбородок, словно пытался доказать другому себе свою правоту.

– Вот именно, низших сословий. А вашей матушке повезло принадлежать к элите. Ее жизнь может быть беззаботной.

Кристоф ткнулся лбом в стену, пытаясь успокоиться. Он был молод и горяч, но не мог следовать велению сердца. Иногда в разговорах с матушкой Крис улавливал горечь от того, что она не может делать все, что ей хочется. Страшно признавать, но в самых потаенных мыслях он понимал ее, сидящую в замке под куполом без шанса развиваться. Сколько лет можно рисовать картины и вышивать крестиком? И все же он считал, что место женщины дома. Если, конечно, муж может себе это позволить. И, желая для матери лучшего, не начинал разговоры на эти темы.

Подобрав с пола магическую книгу, Кристоф уселся за журнальный столик и вернулся к делам. Даже во время отдыха работа сама себя не сделает.

Глава 3

Солнце поднималось все выше, начинало припекать. Птицы попрятались в тени деревьев и притихли. Скоро должны подтянуться первые посетители. Вивьен про себя называла их «Жена-иди-купаться». После второго завтрака женщины обычно тянулись в сторону моря или бассейнов, а их мужья и сыновья спешили по барам.

Иногда они доставали карты и устраивали филиал казино, но администрация острова часто закрывала на это глаза, если, конечно, не играли совсем уже на виду. Вив любила наблюдать за этими поединками удачи, блефа и мастерства. Порой ей становилось немного грустно оттого, что приличным леди не положено играть в такие игры.

Вивьен оставалось только наблюдать издалека и предполагать, как бы поступила она в той или иной ситуации, какую карту разыграть сейчас, а какую через несколько ходов. Сомнительное развлечение, но даже оно скрашивало монотонную работу по смешиванию коктейлей и нарезке закусок.

Вив получала особое удовольствие, делая все руками, без использования дарованной Триедиными силы. Ей хотелось жить, а не тратить искру богов на удовольствие и удобства других. Гарольд посмеивался над ней за это, называл копушей и пытался обратить в свою веру пользователей маготехники. Вот только Вив прекрасно знала цену этому удобству. Она не раз видела, как после нескольких лет постоянного использования облегчающих жизнь приборов старость начинает подкрадываться к человеку. Сначала небольшими морщинками проходится по лицу и кистям, потом стремительно окрашивает волосы сединой…

Она до ужаса боялась старости и не хотела приближать ее ни на миг. Вив считала, что пока справляется с работой без применения волшебства, то так и нужно делать. Не тянуть изнутри жизненную силу, не вливать в приборы. Некоторые из посетителей разделяли это мнение и даже говорили, что приготовленные вручную коктейли вкуснее. Вивьен это льстило, и она старалась работать еще лучше.

Вот и сейчас она методично смешивала алкоголь, чуть пританцовывая за стойкой и улыбаясь. Ей нравился этот день, первыми посетителями стали хорошие знакомые. Близких разговоров между обслугой и гостями, конечно же, не было, но к ним привыкаешь и постепенно они становятся почти родными.

Вивьен поставила бокал перед пухлым мужчиной в годах и улыбнулась. Арнольд де Гуастье. Благословенный богами, он был отцом пятерых детишек с чистыми генами и катался как сыр в масле под крылышком церкви. Вот сейчас он, судя по разговорам с другими гостями бара, выбил поездку на остров под предлогом необходимости поправить здоровье перед рождением шестого ребенка. Вивьен тогда передернуло всю, как она представила бедную его жену, рожающую практически без перерывов.

Она пыталась доказывать самой себе, что свободная жизнь с возможностью развития намного ценнее идеального защитного купола над головой, но все же понимала, что вряд ли бы смогла отказаться, предложи ей кто-нибудь выйти замуж. Даже просто, без благ знати и других приятных дополнений. А уж встретив однажды супругу Арнольда, и вовсе поняла, что не все мужчины – козлы. Иногда попадались хорошие, но очень редко.

Покачивая бедрами, Вивьен отошла за стойку и грустно вздохнула. Ей всегда хотелось чего-то большего, чем быть просто матерью семейства. В сословии торговцев, к которому принадлежала ее семья, эти мечты могли стать реальностью. Вивьен даже создавала проекты собственных предприятий, но… все рухнуло в один момент, осыпалось серо-черными хлопьями пепла, оставив неприятное послевкусие. Эпидемия «касания солнца» не обошла стороной дом семьи Кальен, все доступные средства были брошены на борьбу со странной формой чумы, но безрезультатно. Один за другим на тонкой коже Розины появлялись жуткие уплотнения насыщенного желтого цвета. Они наполнялись гноем и разрывались, и комната пропитывалась тошнотворно-сладким запахом безысходности.

Фернис Кальен рвал на себе волосы, выворачивался наизнанку, но не мог ничего изменить. Отослав трех дочерей в пансион при первых же симптомах болезни, он до конца боролся за жизнь супруги. Когда Вивьен удалось вырваться домой, она не узнала отца. Из моложавого мужчины Фернис превратился в старика с запавшими глазами, в которых ни единой искры жизни. Поседевшие волосы напоминали паклю, ногти не стрижены.

Расспросив соседей, Вив узнала, что отец так тяжело переживает смерть Розины. Но состояние Ферниса было не самым ужасным в той ситуации. Десятки и сотни долговых расписок, оставленных им в жалких попытках спасти жену, мертвым грузом легли на семью Кальен.

Каким чудом сам Фернис не подхватил заразу, осталось загадкой. Вивьен не раз благодарила Триединых за то, что не лишили ее и отца. Пусть он и сдал, но он жив. Пока в семье был мужчина, все еще можно исправить. По крайней мере, Вив думала именно так и, закусив удила, начала разгребать последствия.

Тогда она впервые столкнулась с необоснованно снобским отношением к женщине. Вивьен не забывала благодарить богов за то, что сохранили жизнь отцу, а тот еще в здравом уме, чтобы написать на нее доверенность. Или все могло обратиться в катастрофу!