Страница 25 из 56
– Вам еще нельзя, возраст не позволяет, – отмахнулась бабушка.
– Это так, но я за последнюю неделю изучил этот вопрос и выяснил, что кое-что установить можно.
– Что именно? – заинтересовалась бабушка, пытаясь припомнить, что мне можно поставить, и быстро сообразила: – Нет.
– Почему, там ведь тоже используются нанороботы?
– Потому что имплант усиления мышц тебе не подходит по стандарту, и возможность правильной установки всего шестьдесят процентов. Поэтому нет.
– Ну ладно, – легко согласился я. Не то чтобы надеялся, что получится – возраст действительно не тот – но заложить бабушке мысль, что когда вырасту, то обязательно поставлю, вроде бы сумел.
Видимо, бабушка пришла к тому же выводу – аналитика и психология присутствовали в каждой медицинской базе, поэтому она сразу разобралась, к чему был этот разговор.
– Вот хитрец, – потрепала она меня по макушке.
Спустившись по лестнице и быстро пробежав пыльный холл, мы направились к дому.
При подходе мне наконец пришла мысль посмотреть выходы для подключения нейросети. На руках они были почему-то не металлическими, как у бабушки, а костяными или из похожего полимера. На затылке, вернее, на шее тоже чувствовалось образование, там был прямой выход нейросети, так сказать, пилотский.
Сестренки встречали нас на пороге.
– Что-то случилось? – тревожно спросила Лидия, пытливо глядя на меня. – Вы должны были вернуться два часа назад.
– Все нормально, – быстро успокоил я их.
– Я провела ему полный осмотр после операции и анализировала результаты. Вот и пришлось задержаться, – сразу пояснила бабушка.
Отмечание установки мы, подумав, решили отложить – это у бабушки сразу стало ясно, что все нормально, поэтому, чтобы не сглазить, решили отпраздновать через пять недель, когда полностью подтвердится, что нейросеть прижилась.
На поверхности я всю подготовку к поездке провел заранее, только оставалось поднять и загрузить некоторые комплектующие. Поэтому все эти пять недель я фактически провел дома, лазая по сети и возясь с «Тенью». Последнюю базу со знаниями он вскрыл еще месяц назад, так что особо работы у него не было, поэтому я проводил апгрейд систем и тестирование ходовой. Кстати, та лебедка на входе все еще держится. Клей оказался супер-пупер. Я его изучил – без специального растворителя хрен теперь оторвешь.
Прошло одиннадцатилетние Лидии – мы ярко отметили это событие.
Писем от родственников не было, прислали один раз благодарность за сведения, и все. Да и мы не горели желанием с ними общаться. Мы их банально не знали. Бабушка насчет деда сразу предупредила, что он за человек, это мгновенно убило желание с ним знакомиться ближе. Насчет семьи отца стоило еще подумать.
В общем, эти пять недель прошли хоть и в тревожном ожидании, но вполне благополучно. Так сказала бабушка, когда я вылезал из диагностической капсулы. По ее словам, у меня было раннее взросление, скорее всего, к пятнадцати, ближе к шестнадцати нейросеть активируется, и я смогу ей пользоваться. Сейчас контролирующих органов нет, так что никто ее не заблокирует.
Дальше у меня были торопливые сборы. А чего еще ждать? Нейросеть встала и замерла в ожидании, отслеживая мое взросление. Как только рост каких-то там клеток дойдет до кондиции, она активируется. Поэтому я собирал баулы с вещами на продажу и запчасти для ремонта.
День отправки, несмотря на уговоры отложить поход, я назначал через месяц. Весна вступила в свои права, к тому времени земля должна была уже просохнуть.
Хорошо тут на Зорин, зима длится не больше двух месяцев, да и снега нет, он выпадает гораздо севернее. В общем, я готовился, складывая вещи и настраиваясь на путешествие. Думаю, первый выезд будет на пару недель, потом вернусь, отдохну недельку – и снова в поход, только уже подольше. Так я быстрее адаптируюсь – все-таки сколько уже времени чужаков не видел.
Однако случай начисто разрушил мои планы. Как-то я торопился вниз, и когда выскочил из своей комнаты и побежал к лестнице, запнулся об одну из игрушек Милы, разбросанных в коридоре. Результат был закономерен – животом и ребрами я пересчитал все ступеньки, пока не врезался боком в тумбу перил. Удар был очень силен. Когда я поднимался, то не удивился, что меня скрутила резкая боль в боку. К тому же в последние три дня у меня случались периодические боли с этой стороны живота. С тихим стоном присев на ступеньку, я стал покачиваться из стороны в сторону. Подскочившая бабушка и слегка бледная Лидия решили вести меня в медсекцию. Учебная капсула тут не поможет.
Как меня, согнувшегося на один бок, всем скопом с испуганными лицами вели к лестнице (там уже перехватила каталка) – это отдельный разговор, дальше помню смутно. Медсекция, яркие фонари бокса, закрывающаяся крышка кибердоктора – и все.
– Ворх, – меня кто-то потрепал за плечо. Открыв глаза, я увидел Лидию с красными и распухшими от слез веками.
Позади нее стояла бабушка, на лице которой явственно читались усталость и переживания.
– Все нормально? – спросил я, яростно моргая, чтобы убрать какое-то мельтешение перед глазами. – Это был аппендицит?
– Бабуль, – Лидия отошла в сторону.
– У тебя лопнул аппендикс от удара о перила и случился перитонит. Мы едва успели. К тому же у тебя были повреждены еще некоторые внутренние органы.
– Ого! Спасибо, бабуль, вы мне жизнь спасли! Говорил я от чистого сердца, они это видели и кивнули, принимая благодарность.
Как только я вылез из капсулы, Лидия подбежала ко мне и, уткнувшись в грудь, разрыдалась. Вот не думал, что моя всегда спокойная сестренка такая чувствительная. Бабушка тоже захлюпала носом. Подойдя, она обняла нас обоих, и так мы простояли некоторое время.
– Сколько я тут? – чтобы отвлечь их, спросил я, продолжая яростно моргать.
– Два дня уже. Маленьких оставили под присмотром дроида-няни и работали тут. У нас с ней постоянная связь, так что знаем, что все в порядке, – отодвигаясь, ответила бабушка. Лидия отбежала в сторону и, схватив со столика-каталки одноразовую салфетку, принялась вытирать лицо.
– Думаю, пора идти домой, а то есть хочется очень. Женщины – и старая, и молодая – засуетились.
Одна подавала одежду и обувь (я только сейчас понял, что стою голым), другая заканчивала отключать оборудование.
– Ты чего моргаешь? – спросила вдруг бабушка.
– Да какие-то звездочки перед глазами, понять не могу… Ой! – замерев с не до конца надетыми рукавами, воскликнул я.
– Что?! – хором спросили бабушка и Лидия.
– «Активация бионейросети Два-плюс-У компании «Нейросеть» прошла внештатно. Активировать рабочий стол. Да. Нет».
– У тебя нейросеть включилась! – ахнула Лидия.
– Я уже нажал «Да».
– Нужно проверить на диагносте, – засуетилась бабушка. – Что это за внештатная активация.
Так, полуодетым, с одним ботинком в руках меня отвели в соседний бокс диагностики, где снова пришлось разоблачаться и ложиться в одну из шести капсул.
– Ну что? – спросил я, как только открыл глаза – крышка капсулы как раз стала подниматься.
Бабушка выглядела явно озадаченной, а вот Лидия – довольной.
– Нейросеть у тебя активировалась хоть и внештатно, но нормально. Работоспособная она. Нужно только пару дней подождать, пока не выйдет на среднюю мощность.
На полную она выйдет только через полгода, я об этом знал, поэтому кивнул, принимая информацию, одновременно выбираясь из капсулы. Лидия подскочила, чтобы помочь.
– Причина ранней активации? – спросил я и, подхватив поданный сестренкой комбез, начал одеваться.
– Как это ни странно, твое падение и разрыв аппендикса. Мы с Доком внимательно изучили всю информацию, что выдал диагност, только это могло дать резкий выброс интерферона в кровь после приема лекарств, отчего и произошла внештатная активация нейросети.
– Это же хорошо? – скорее вопросительно, чем утверждающе сказал я, надевая ботинки и наблюдая, как они сами затягиваются.