Конец радуг

Но не все наблюдатели утратили интерес к происшествию. Гюнберк Браун, как и большинство высокопоставленных сотрудников евросоюзовской разведки, испытывал огромное почтение (ну ладно, будем честны: опасение) к возможностям анализа информации из открытых источников. Одна из его команд заметила Турронское Чудо. Они изучили дискуссию. Да, почти наверняка это случайность, мираж. Но кое-что следовало бы обсудить дополнительно; задать кое-какие вопросы, особо интересные правительствам.

Так дала о себе знать вторая компонента слепого везения. Браун, подчинившись прихоти, приказал провести «учения»: выделить аналитические ресурсы ЕЦБЗ под исследование значимости Турронского Чуда для общественного здравоохранения. Какова бы ни была она на практике, а Центр обязали провести секретное срочное расследование в режиме реального времени. Впрочем, повестка «учений» выглядела не более абсурдной, чем в предыдущих случаях. Лучшие спецы ЕЦБЗ уже свыклись с подобными чудачествами. Они быстро набросали тысячу гипотез и составили планы полумиллиона тестов. Семена деревьев поиска для будущего расследования.

В течение двух следующих суток аналитики ЕЦБЗ продвигались по этим деревьям, занимались привоями и вытяжками, напрягая статистику до неразумного предела; такая работа генерирует больше миражей, чем мнится самым невоздержанным хоббиологам от маркетинга. Даже список тем оказался бы толщиной со старомодный телефонный справочник. Вот наиболее содержательные фрагменты, в порядке возрастания драматизма.

Связи между рекламой туррона и всплеском продаж не обнаружилось, и этот вывод был основан не на одном только теоретическом анализе: в ЕЦБЗ ролик показывали небольшим тестовым группам. Все объявления, транслировавшиеся в перерыве матча, тоже проанализировали таким способом. Одно из них – непродолжительная реклама сервиса знакомств – вызвало спорадический интерес к нуге. (Реклама сервиса знакомств отличалась дизайнерскими излишествами: фоном для нее служила решетка линий, пересекающихся в назойливом муаре.) Ниже по дереву тестовых вариантов рекламу сервиса знакомств показали некоторым специализированным группам. И оказалось, к примеру, что у лиц с антителами к псевдомимивирусу 23 июля она измеримого отклика не вызывает.

Вместе с тем реклама сервиса знакомств провоцировала страсть к нуге у тех, кто был инфицирован в ходе предыдущей вспышки псевдомимивируса, 18 июля, о которой ЕЦБЗ своевременно отчитался.

Ребенком Гюнберк Браун частенько мечтал, как предотвратил бы в прошлом огненный шторм при бомбардировке Дрездена, как остановил бы нацистов и конвейер лагерей смерти или сталинский голодомор на Украине. Когда маленькому Гюнберку не хватало сил орудовать нациями, он представлял, что мог бы сделать 7 декабря 1941-го на гавайском радарном аванпосте или в роли агента американского ФБР летом 2001-го.

Вероятно, все мальчишки проходят подобный этап, предпочитая игнорировать исторический контекст и предаваясь мечтам о роли героя-спасителя.

Но, читая свежий доклад, Браун внезапно ощутил себя персонажем эдакой вот детской фантазии. Псевдомимивирус 18 июля и реклама на футбольном матче, рассматриваемые совместно, чертовски напоминали превосходно замаскированное испытание концепта нового оружия. Перед его продвинутой версией померкнет чума Новой Зари. В самом лучшем случае придется иметь дело с биологическим оружием столь же педантичным и неожиданным, как пули и бомбы: медленно инфицируешь популяцию случайным распространением заразы, которую практически невозможно обнаружить, а потом – бам! – ослепляешь, калечишь или убиваешь нужную тебе жертву письмом по электронной почте либо миллиарды жертв – широкополосной трансляцией, слишком быстро, чтобы успели среагировать любые ЦБЗ.

Будь Браун сотрудником ЦБЗ, его открытие немедленно поставило бы на уши все аналогичные организации Индо-европейского альянса, Америки и Китая.

Но Гюнберк Браун был не эпидемиологом, а разведчиком и редким параноиком даже по меркам шпионов. «Учения» он проводил под строгим личным контролем и без труда подавил распространение слухов. Сам же в это время задействовал свои связи в евросоюзовской разведке и Индо-европейском альянсе и за считаные часы увяз в новых делах.

Он вызвал лучшую специалистку по тоталитарным культам в индо-европейском разведсообществе и поручил ей анализ собранных улик. Он связался с военными Альянса, Центральной Африки и всех «неудавшихся государств» на периферии современного мира. Следы псевдомимивируса 18 июля прослеживались отчетливо. Аналитики Брауна очень походили на лучших спецов ЕЦБЗ, только умнее, а еще их было больше, и они располагали доступом к намного более мощным ресурсам. Тем не менее им повезло всего за три дня сложить два и два (и два, и два, и два…). В итоге он получил довольно неплохое представление о том, кто мог стоять за этим испытанием оружия.

И впервые за всю свою жизнь Гюнберк Браун неподдельно испугался.

01

Мистер Кролик с визитом в Барселоне

В разведсообществе Индо-европейского альянса выделялась горстка бюрократических суперзвезд, людей калибра евросоюзовского разведчика Гюнберка Брауна. К счастью, личности их были неизвестны широкой публике или окружены дымовой завесой противоречий. Но и у суперзвезд свои герои. В частности, когда люди калибра Гюнберка Брауна сталкивались с отчаянными трудностями, им нужно было куда-то обратиться за помощью. И такое место, такое подразделение внешней разведки Индии, существовало. Четкой роли в организационной структуре СВР оно не имело, а его задачи отличались удачной неопределенностью. Короче говоря, занималось оно тем, что было угодно его начальнику. Возглавлял его гражданин Индии, известный (тем немногим, кто вообще был с ним знаком) как Альфред Вас.

Браун изложил свое ужасающее открытие Васу. Старшего коллегу оно поначалу шокировало не меньше, но Вас придерживался конструктивного подхода.

– Почти любую проблему можно решить, располагая достаточными людскими ресурсами, – заявил он. – Мне нужно несколько дней. Посмотрим, что получится нарыть.

Центр Барселоны, три дня спустя

Кролик прыгнул на свободное кресло-плетенку, а оттуда на середину самого столика, между чайными чашками и пряностями. Он слегка наклонил шляпу с полями сперва к Альфреду Васу, потом к Гюнберку Брауну и Кейко Мицури.

– Предвидится удачная сделка! – возгласил он.

В целом, как для таких типчиков, выглядел он непримечательно.

Альфред потянулся к нему и провел рукой сквозь картинку, просто затем, чтобы подчеркнуть собственную вещественность.

– Условия сделки определим мы.

– Гм-м. – Кролик плюхнулся задом на стол и выудил из-за солонки и перечницы небольшой чайный сервиз. Нацедив себе пару капель чаю, чтобы наполнилась чашка, он пригубил из нее.

– Я обращаюсь в слух.

И помахал длинными ушами, подчеркивая сказанное.

Сидящий напротив Гюнберк Браун посмотрел на кролика долгим взглядом. Браун был так же эфемерен, как и кролик, но проецировал кислую физиономию старательного служаки, вполне отвечавшую его реальному складу характера. Альфреду показалось, что на лице молодого человека мелькнуло разочарование. Спустя миг Гюнберк подкрепил это безмолвным сообщением.

Браун  Мицури, Вас: <sm> Это и есть лучший спец, которого вы смогли нанять, Альфред? </sm>

Альфред ответил не напрямую, а обратился к существу на столике.

– Добро пожаловать в Барселону, мистер Кролик, – сказал он. Повел рукой в сторону башен собора Святого Семейства, возносящихся напротив через улицу. Собор лучше всего было осматривать без виртуальных усложнений; в конце-то концов, реальность буйной фантазии Гауди превосходила воображение современных ревизионистов. – Вы догадываетесь, почему именно это место было выбрано для наших переговоров?